деньги уже «белым» налом уезжали в Москву, чтобы потом, через такие же фирмы-однодневки, всплыть в некоем северокавказском оффшоре, - частью, разумеется, - я уверен, что другая часть уходила за бугор, и немалая часть, - уверен, потому что сам бы именно так поступил. Я не в курсе, во сколько вставали организаторам проценты, связанные с функционированием «схемы» на месте, в Ёбурге, - но любые проценты были оправданы! - это стало ясно, как только мы с Ильёй и Тошиком закончили считать деньги, которые нам достались в качестве приза за наше участие во всей этой истории. Блядь, ведь пять часов считали…
Вот, но это было позже, а сначала я провёл с Илюшкой краткий курс… хм, юного киллера. Да, - а как тут ещё скажешь? Только вот так вот и скажешь… Ну, хотя, конечно, мог бы я поискать и другие определения для того, чем мы занимались на протяжении девяти последующих дней, но пусть уж так и будет, - «курс юного киллера», - это определение вполне точно передаёт суть наших с Ильей занятий, - да и капля иронии не помешает, хотя, в натуре, - в смысле, a naturel, - всё это скорее грустно, нежели смешно…
Но ведь и забавного хватало! Было, было, - всё было, и смешное тоже было, - а как же ещё? - сама ситуация, - я, тридцатилетний «специалист» с уже очень богатым и разнообразным опытом, - и боевым вообще, и с опытом боя в городских условиях в том числе, - есть тут своя специфика, - и с богатым опытом «работы» в одиночку в мирных условиях, - и Илья. Со своим специфическим, - уж куда как более! - опытом. И со всем рвением неофита. И с его поразительной, фирменной его обстоятельностью. И ещё с… Илья, короче.
Это всё забавно, конечно, - но вот серьёзный вопрос, - очень серьёзный, учитывая все обстоятельства: - а чему, собственно, я мог его научить за эти девять дней, которые потрясли меня уже окончательно? А ведь научил, и я не знаю, не уверен, чьей в этом заслуги больше, моей, или Илюшкиной…
Ну, растекаться «мысею по древу» мне сейчас нет охоты, - ни мыси-белочки, ни зайки-скакайки мне с детства не нравились, - но так вот, в общем, всё выглядело. Во-первых: - и в самом деле, всему за такой срок нельзя научить человека, - пусть и такого самородка, каким оказался наш Ил. Тут ведь и опыт предыдущей жизни ещё важен, а его опыт подходил для наших «дел скорбных» достаточно опосредованно, - но всё же подходил, и я взялся. Во-вторых: - я поставил Ильке три условия, - не брать в расчёт моральный аспект предстоящей «операции», морального аспекта попросту нет в этом деле; не думать обо мне и Тошике во время самой «операции», - ну, это ясно; и, наконец, если Илье что не понравится в моих наставлениях, то он может действовать самостоятельно, не обращая внимания на меня, на мои уроки, - но тогда вот стоит Илье очень серьёзно подумать о нас с Тошиком, ведь случись что с Илом, - мы бы не пережили этого, - ясно тебе это, Ил? - Ясно, Вадим… Илья эти три условия принял, безоговорочно, и мы приступили.
Перво-наперво, мне было необходимо научить Илью видеть. И замечать. И слышать, и примечать, и делать мгновенные выводы, и принимать решения на основании этих выводов, и продолжать при этом видеть и слышать всё вокруг. Сложно? Невыполнимо за девять дней? Сложно, - да. А с Ильёй это оказалось вполне выполнимым…
Так, это у меня сейчас не руководство по воспитанию из четырнадцатилетнего пацана со сложной судьбой образцового киллера, поэтому детали я обойду молчанием, - скромным, блин, - так, Антон? Но право слово, - такого удовольствия я давно не получал! Илья ведь, и впрямь, самородок у нас. Эх, если бы он был со мной в Абхазии! Много чего тогда бы произошло по-другому, но в девяносто втором Илюшка только родился, и это тоже счастье, что я встретил его именно теперь и таким, - четырнадцатилетним.
Увлекательно и потрясно было с ним заниматься. Говорю же, - это вовсе никакое не пособие, а так- то… Ну, ездили мы с Илом пару раз в такие места в Екатеринбурге, специальные, - в каждом городе такие есть, - находили в этих местах приключения на Илюшкину… голову, - это всё была соразмерная Илье по силам, возрасту и комплекции гопота, - разумеется, всё было под моим контролем, - а потом у нас бывал обстоятельный разбор, что и как Ил делал, и что и как делать было нужно, - хм, комэск и его Ил-2, Штурмовик, разбор полётов, - и снова в те места, на гопоту, и третий уже раз получился не на Илюшкину голову, а на задницу этих двоих отпадков, что до Ила докопались! Сами, кстати, докопались, первые, - и как всё Ил красиво сделал, одно слово, - самородок, - Илька, в сотый раз снимаю шляпу!
Жестоко? Нет. Жёстко. А так и надо было, - на кону стояла наша судьба, всех троих, - и наша Любовь. Точка, снова. А что до тех отпадков, - это если сейчас кому о них подумалось, - не надо! Не думайте о таких, - это же всё генетический брак, эволюционный мусор, отходы, скопившиеся на городских окраинах в результате кризиса перепроизводства человечества, - из таких, сука, и вырастают всякие Мурзики-Тузики…
Ну, и конечно, оружие. По плану Антона, Илья должен был взять на себя мента, - майор, блядь, - и самого получателя. Оружие, стало быть. Так, снова стоп. Объясняю, почему я на это согласился. Мента я этого видел, и только поэтому согласился слить его на Ильку. Классический майор-мент-мусор, козёл- оборотень, - а что? - сам же ведь главный «оборотень» так и позиционирует таких. Пузо, - брюхо, даже, - вальяжная уверенность в своей вседозволенности, властная, ничем не обоснованная повадка локального божества, - этакий genius lokus, да упокоится его душа в очередном перерождении в низшей из Сфер! А «получатель» этот… Очки, и секонд-хенд костюм Trussardi, пятилетней давности коллекции Millennium, - вот, собственно, и все комментарии по этому персонажу…
Но вернёмся к проблеме выбора оружия для нашего Ильи Смертоносного, - сука, это была проблема! Наиболее приближенным к идеальному, мне представлялся в качестве выбора отечественный ПСМ, - и по габаритам, и по боеприпасу, и по отдаче, и по простоте использования, да и по боевым характеристикам, - но! «Конфэтку хочешь?.. А нэт…», - Фрунзик Мкртчан, кажется, - нет конфетки. К Мерину обращаться мне уже было не в тему, - хм, третий заказ инструмента за столь короткий временной отрезок, это бы его, - или их, - навело бы на размышления, особенно, в связи с предстоящими событиями… Но у меня в том втором заказе, что я делал под себя, не учитывая тогда ещё фактора участия в деле моих пацанов, был один образец, - на нём я и остановился, - ну, не «Винторез» же Ильке под футболку совать!..
Этот достаточно редкий инструмент имеет несуразное обозначение СБЗ (ОЦ-23), а именуется обычно гораздо более звучно и эффектно: - «Дротик». Очень специальная игрушка, потому и редкая, - этот пистолет стоит на вооружении оперативных спецподразделений, да и там предназначен для решения совсем уж узких, специфических задач, - но у меня эта rara avis была, и с игры именно на этом инструменте, я начал обучение Илюшки нашей музыке, - а это вам не рэп, и даже не гангстарэп, куда как серьёзней и древней эта наша классика жанра…
Поначалу Илье мешала именно его обстоятельность. Это может показаться несколько неожиданным для тех, кто не знаком со спецификой применения короткоствольного нарезного оружия в скоротечном ближнем бою в городских условиях, - но специалист меня поймёт, а расшифровывать я не хочу, замечу лишь, к слову, что те качества, которые идеально подходят для темпа и тональности винтовки, не слишком хороши для волыны. Но тут нам помог сам ствол. «Дротик», - это не просто пистолет, это пистолет-пулемёт, - автомат, по-простому, - с режимом возможности ведения непрерывного огня короткими очередями, с отсечкой по три выстрела, а темп самой автоматики при этом, - 1800 выстрелов в минуту, - песня! И фишка в том, что при достаточно ощутимом весе самого инструмента, - да, он тяжелее ПСМ, - и при его патроне, - а вот патрон-то совсем был в тему, ПМЦ 4,45мм, и именно от Пэ-эС-эМа этот патрон, - отдача и, соответственно, увод инструмента с линии прицеливания у «Дротика» несущественны. Так что, две короткие очереди по три патрона Илька со второго раза положил куда нужно, обе серии не вышли из диаметра восемь с половиной, - вполне приемлемый результат, если учесть, что предполагаемая дистанция, с которой должен был работать Ил своим «Дротиком» в предстоящем деле, была если и не той, которую принято называть «в упор», то, по-любому, небольшой…
Ха! Выплыли. Что это были там за звуки такие, Антон? Я, признаться, подумывал, было, из дома уже бежать, спасать в таинственных пределах наших угрюмых гор свою никчемную жизнь, - ведь что мне подумалось? А подумалось мне, как я только эти звуки из ванной услыхал, что после того, как ты закончишь с поеданием останков, - расчленённых, не иначе, - нашего несчастного Штурмовика, оказавшегося вовсе не железным, как утверждала Сталинская пропаганда, - так ты и за меня примешься, чемпион непотопляемый!..
Илька, да держи ты его!.. Же ж! Я т-те щас такое «же ж»… Мама!.. Ну, всё! Всё, Тошик, я сдаюсь, - эх, зря, всё-таки, я с хаты не рванул, - оно хоть щас и зима, да в горных пределах спокойней как-то… Да
