— Арсений Петрович… — начал нервно подполковник.
— С вами я ещё разберусь, Евгений Саркисович. Не понимаю, какая муха вас укусила. Вам будет трудно доказать вину майора. А на разработку мотивации требуется время.
Начальник УВД нехотя кивнул милиционеру:
— Сними.
Лейтенант с автоматом под мышкой снял с Бекетова наручники.
— Ничего, это не надолго.
— Семёнов!
— Прошу прощения, товарищ подполковник.
— Верните документы, — сказал Бекетов, растирая запястья рук, — и мобильник.
— Он записал на мобилу… — заикнулся следователь.
— Верните.
Бекетову вернули отобранные вещи.
Он оглядел лица всех присутствующих, качнул головой.
— Хреновый спектакль, господа защитники Отечества. Интересно, на кого он рассчитан? Я ведь обо всём доложу начальству.
— Доживи сначала до… — начал следователь.
— Заткнитесь! — сверкнул глазами начальник ФСБ. — Много говорите, мало делаете. Не надо было убивать Глыбу… так примитивно.
— Мы напишем, что он умер от электрошока.
— Пишите. — Фофанов махнул рукой. — Идёмте со мной, майор.
— Куда?
— В машину.
— Я должен выполнить задание… А вы должны содействовать мне в этом.
— Поговорим по дороге.
Сбитый с толку уверенностью главного местного эфэсбиста, Бекетов последовал за ним.
Суматоха в коттедже постепенно сошла на нет. То ли его обитатели и гости не знали о новом убийстве, то ли им было не до того.
Заместитель генпрокурора отбыл в неизвестном направлении. Он сделал своё дело, и теперь следствие развивалось по утверждённому сценарию. Этот сценарий Бекетову и изложил Фофанов в своём джипе.
— Чушь собачья! — фыркнул Бекетов, не зная, что делать дальше: сопротивляться, действовать вопреки советам или передать инициативу Старшинину. — Вы же знаете, что Голубенского убрал Глыбов. А его убили, чтобы держал язык за зубами.
— Это недоказуемо.
— Значит, вы тоже участвовали в разработке плана устранения Голубенского. Я не прав?
— Я всего лишь прикрываю операцию, — с мрачной полуулыбкой проговорил начальник ФСБ. — Работали другие люди.
— И вы так спокойно об этом говорите?! — поразился Савва. — Мне, представителю конторы из центра? За мной стоит сам Папа!
Это была неправда, директор ФСБ не курировал расследование лично и не следил за работой отдела «спирит». Но Фофанов не должен был знать о таких вещах.
— Ну и что? — сказал он. — За тобой всего лишь контора, за мной — Земля.
— Какая земля? — не понял Бекетов.
— Планета такая.
— Шутите?
— Какие уж тут шутки. Я сам об этом не знал… до убийства господина Голубенского.
Открылась дверца джипа, в салон заглянул мужчина, который допрашивал Бекетова вместе с начальником УВД и следователем.
— Помощь нужна?
— Беседую пока, — сказал Фофанов. — Может, попозже.
Мужчина остро глянул на Бекетова, закрыл дверцу.
— Начальник? — кивнул на дверцу Савва.
— Координатор, — ответил главный эфэсбист области. — Не пытайся угадывать, всё равно не поверишь, несмотря на весь свой опыт. Ты показался мне умным человеком, поэтому я и трачу на тебя время.
— А если бы я был идиотом?
— Идиоты в вашем отделе не работают. Хотя недалёких людей хватает. Но к делу. Тебя ведь послали не только к нам? — Фофанов вопросительно глянул на Бекетова. — Наверно, ещё и на «Варандейское» полетишь?
Савва внутренне поёжился.
Местное отделение ФСБ не должно было знать о его планах.
— Допустим.
— Полковник Старшинин тоже умный человек, хотя и он не догадывается о масштабе сопротивления. Выводу он не поверит.
— Какого сопротивления? — тупо спросил Бекетов.
Фофанов усмехнулся.
— Я реагировал точно так же. У меня всего несколько минут. Поэтому слушай и не перебивай. Поверишь — будем сотрудничать, не поверишь…
— Вы меня «замочите», как Глыбу. Фофанов поморщился.
— Кретин Першавин перестарался. Вот он как раз занимает должность не по праву, поэтому криминальная обстановка в городе напряжённая. Ничего, с ним мы разберёмся.
— Кто это — мы?
— Не спеши, обо всём по порядку. Ты, наверно, знаешь, что нефть в мире начинают качать всё больше и больше, несмотря на уже найденные нетрадиционные источники энергии. Для нефтебаронов это единственная возможность жить при коммунизме.
— Из-за этого вы их и убиваете?
— Не из-за этого. Мы пытаемся ограничить нефтедобычу и сориентировать людей на переход к иным видам энергии. Но они не внемлют. А ликвор не бесконечен.
— Кто?
— Не кто, а что. Нефть является своеобразным ликвором, «спинномозговой жидкостью» для Земли как для планетарной живой системы. Это её защита от космических катаклизмов. Если человечество выкачает всю нефть, Земля загнётся, образно говоря. Вот откуда растут ноги проблемы.
— А вы в таком случае…
— Мы всего лишь служба МЧС планетарного масштаба, — серьёзно сказал Фофанов. — Опыта у нас мало, это правда, поэтому мы часто ошибаемся. Но у нас нет выбора, как нет его у человечества. Понимаешь?
— Не понимаю, — пробормотал Бекетов. — Чтобы предупредить людей, можно найти другие методы воздействия.
— Мы пробовали, ничего не помогает. Ни нефтяные короли, ни правительства, сидящие на «нефтяной игле», не хотят менять подходы к Земле как к обыкновенному поставщику природных богатств. А это неправильно. Остановить их может только катастрофа. Поэтому Земля и начала по сути воевать с человечеством на том уровне, какой ей доступен.
Бекетов вспомнил о недавнем тайфуне в Японском море, унёсшем жизни трёх тысяч человек.
Фофанов понял его мысль, кивнул.
— Ты должен знать статистику. Количество ураганов, тайфунов, цунами, землетрясений увеличивается год от года. Плюс техногенные катастрофы. И конец очевиден.
— Но вы убиваете людей…
— Это вынужденная мера. Люди вроде Голубенского — практически отморозки, им недоступна логика
