бугре и направился к подножию сопки, где его и свиту ждал вездеход.
Злотниченко и Леонтьев задержались возле группы испытателей, облепивших бронетранспортёр.
— Миша, какова глубина канала? — поинтересовался конструктор «дыробоя».
— Меряем, — отозвался руководитель эксперимента. — Нет эха… но должно быть не меньше километра, без сомнений.
Он ошибался.
Длина пробитого в горных породах канала была гораздо больше, хотя никто из специалистов этого ещё не знал.
Савву Бекетова разбудил звонок.
«Какого чёрта?! — ругнулся он в душе, дотягиваясь до трубки телефона. — Я же в отпуске…»
— Слушаю, Бекетов.
— Майор, срочно в Управление! — раздался в трубке глуховатый голос полковника Старшинина. — В десять должен быть у меня как штык.
— У меня билет на самолет… — заикнулся Бекетов, надеясь, что замначальника Управления пожалеет сотрудника и даст отбой. — В Сочи лечу… а что случилось, Иван Поликарпович?
— Убиты военспецы, занимавшиеся разработкой импульсного оружия, покушались на министра обороны, он жив, но в реанимации… короче, живо в контору, одна нога там, другая здесь! Будем работать.
— Блин! — сказал Бекетов расстроенно, поправился: — Слушаюсь, товарищ полковник!
Положил трубку, попрощался с мечтой об отдыхе на море.
— Вот гадство! Надо было вчера улететь…
Через полчаса он уже ехал по Москве в Управление военной контрразведки, где работал следователем по особо важным делам.
Полковник Старшинин, за глаза называемый подчинёнными Старшиной, худой, костистый, мосластый, длиннолицый, с полуседыми волосами ёжиком, ждал его в своём кабинете. Кроме замначальника Управления в кабинете сидел маленький неприметный человечек в бежевом летнем костюме, с лицом мелкого клерка. Но стоило заглянуть ему в глаза, умные, рассеянно-ждущие, как бы проваливающиеся в себя, и становилось ясно, что этот человек далеко не так прост, как кажется.
— Знакомьтесь, — отрывисто бросил Старшинин. — Майор Савва Бекетов, рэкс, «важняк». Борис Константинович Шелест, кандидат физматнаук, заведующий нашей лабораторией в Красноярске-66. Савва Андреевич, ты знаешь что-нибудь о теории УКС?
— Нет, — качнул головой Бекетов. Старшинин посмотрел на гостя.
— Теория упругой квантованной среды, — неожиданным басом отозвался тот, — разработана всего двадцать лет назад, Вадим Петрович — её апологет.
— Вадим Петрович?
— Тот, кого убили.
— Борис Константинович является учеником Леонтьева, — добавил полковник. — Он расскажет, над чем работали Леонтьев и Злотниченко.
— Мы работали… — Шелест запнулся.
— Ему можно рассказывать всё, — кивнул Старшинин. — У него «красный» карт-бланш.
— В общем, мы работали над практическим использованием эффекта Ушеренко. Вадим Петрович пошёл дальше…
— Что такое «эффект Ушеренко»? — спросил Бекетов.
— Эффект сверхглубокого проникновения твёрдых микрочастиц размером от одного до тысячи нанометров в твёрдые преграды. При этом происходит аномально высокое выделение энергии, примерно как при ядерном распаде. Леонтьев доработал теорию УКС в области энергетических вакуумных взаимодействий, и на базе его расчётов мы создали У-излучатель, в луче которого амплитуда вакуумных осцилляции становится такой большой, что начинают разрушаться не только ядра атомов, но и элементарные частицы, вплоть до кварков.
Контрразведчики переглянулись.
— Ты всё понял? — поинтересовался Старшинин.
— Я закончил радиотех, — пожал плечами Бекетов, скептически поджав губы. — Но до сих пор никому из учёных не удавалось не то что разрушить кварки, но даже растащить, расщепить элементарные частицы на отдельные кварки. Это явление называется конфайнментом.
— Вы меня приятно удивили, — пробасил Шелест, благожелательно глянув на майора. — Это верно, кварки, свёрнутые в протоны, нейтроны и электроны, невозможно отделить друг от друга обычными методами, но мы обошли этот закон, открыв явление нелинейной квантовой «расшнуровки» частиц.
— Всё равно не понимаю…
— Идём дальше, — поднял ладонь Старшинин. — Углубляться в теорию нет времени. Если совсем коротко, Леонтьев и Злотниченко создали генератор…
— Поляризатор, — поправил учёный.
— …поляризатор вакуума, названный «дыробоем», и испытали его на полигоне. После чего и произошли нападения на разработчиков и на тех, кто присутствовал при запуске «дыробоя». Исчезли все расчёты, схемы и чертежи установки. Кстати, сам «дыробой» наполовину сгорел, по оценкам инженеров — из-за короткого замыкания. Однако не верю я в скоропостижные короткие замыкания. Мы закрыли полигон, оттуда ни одна душа не выскользнет, надо лететь.
Бекетов вопросительно поднял бровь.
— Испытания прошли успешно?
— В общем-то да. — Шелест смущённо почесал кончик носа. — Хотя и не без сюрпризов.
— Что вы имеете в виду?
— Понимаете, мощность импульса была рассчитана так, что длина канала, пробитого «дыробоем» в горных породах, не должна была превысить одного километра. На деле же оказалось, что канал намного длиннее.
— Насколько?
Учёный снова взялся за нос.
— Если верить измерителям, он достиг ядра.
— Ядра чего? — не понял Старшинин.
— Ну, не атома же, — усмехнулся Шелест. — Ядра Земли, конечно. И это странно. Мы такого не ожидали. Надо тщательно проанализировать результаты и попытаться объяснить, что произошло.
— Представляешь? — посмотрел на майора Старшинин. — С такой пушкой можно будет выводить из строя технику противника на расстоянии в тысячу километров.
— Шесть тысяч, — флегматично поправил его завлаб. — Радиус Земли равен шести с лишним тысячам километров. Я вообще считаю, что наши расчёты неточны и канал на самом деле длиннее, чем мы себе представляем.
— Почему? — заинтересовался Бекетов.
— Потому что при пробое происходит не сферическая деформация вакуума, как при рождении волны гравитационного поля, а векторная, с возникновением самофокусирующегося солитона…
— Это не главное, — перебил Шелеста полковник. — Доработки теории — ваша забота, расследование — наша. Майор, убийством физика Леонтьева и покушением на министра, — на них напали уже в Москве, — будет заниматься бригада Скворцова, тебе же придётся лететь на Камчатку и разбираться с техникой и теми, кто её обслуживает. Самолёт через два часа. С тобой полетит капитан Лазарев из Научно-технического управления и Борис Константинович.
Бекетов посмотрел на военспеца. Тот сморщился, развёл руками.
— Прошу прощения, попутчик я скучный, придётся потерпеть.
— Ничего, не красна девица, потерпит, — буркнул Старшинин.
Полёт из подмосковной Кубинки до Петропавловска-Камчатского на новом военном «Ту-160» занял
