В этом, впрочем, был и положительный момент: ломанувшиеся к выходу едва не снесли полицейских. На какой-то момент в этой суматохе я потерял своих противников из вида, а когда между полуоголенными женскими и облаченными в разноцветные костюмы мужскими спинами вновь мелькнул темно-синий мундир, я увидел, что стоящий напротив меня и раздраженно расталкивающий толпу полицейский только один. Я быстро повернул голову налево, потом направо — и как раз вовремя, чтобы заметить его напарника, заходившего сбоку. Продолжая прикрываться заложницей от первого, я развернул руку с пистолетом в сторону второго. Тот тоже вскинул свое оружие с явным намерением стрелять. Закрыться я уже не успевал и потому выстрелил первым.
Коротко вскрикнув и выронив пистолет, он упал на столик позади себя. Столик опрокинулся, и полицейский свалился на пол. Люди, видевшие это, застыли в ужасе. Еще кто-то пронзительно завизжал.
Я резко обернулся к оставшемуся полицейскому, целясь в него из-за плеча девушки. Тот поспешно поднял руки; его пистолет повис скобой на указательном пальце.
Воцарилась мертвая тишина. Даже роботы перестали играть — их программа предусматривала остановку при наличии признаков чрезвычайной ситуации. Те из гостей, кто еще не успел выбежать из ресторана, замерли на месте — иные в достаточно комичных позах.
— Брось оружие и подтолкни ногой ко мне, — велел я полицейскому.
Он повиновался.
— Теперь иди в свой мобиль и убирайся. И передай своим, чтобы не приближались к ресторану, если хотите видеть заложников живыми. А вы все на пол, руки за голову, быстро!
Теперь они меня послушались.
— Каковы ваши требования? — спросил полицейский уже на пороге.
— Я сформулирую их позже и пришлю вам кого-нибудь. А сейчас проваливай.
Пол несколько раз чуть дрогнул, и я увидел в иллюминаторы, как разлетаются в разные стороны мобили тех, кто успел выскочить. Не выпуская девушки, я развернулся на месте, обводя зал стволом пистолета. Среди распростертых на полу фигур было два официанта, но ими, конечно, персонал «Цеппелина» не исчерпывался.
— Эй, — сказал я, — эй, официант! — Оба подняли головы. Я ткнул пистолетом в сторону ближайшего. — Ты. Сходи и приведи всех, кто здесь работает. И без глупостей. Я сказал — всех, значит — всех.
Пока он ходил за коллегами, я, заставив девушку присесть, подобрал лежавший у ног пистолет и сунул в карман. Затем, волоча заложницу за собой, подошел к подстреленному полицейскому, тронул его ногой. Он был мертв. В его серых глазах застыло удивление.
Скверно. Я не хотел убивать полицейского. Но если бы я не выстрелил, он бы убил меня. А впрочем, какая теперь разница? Я — всемогущ!
Я подобрал и его пистолет. Теперь рукоятки торчали у меня из обоих карманов. Не слишком удобно. Пожалуй, надо было дать первому уйти вместе с оружием. Сработал дурацкий стереотип из старых боевиков…
Вернулся официант, с ним официантка — «стюардесса» и еще четверо в обычных костюмах. Так как в нормальных условиях они не выходили в зал, им не нужен был маскарад, и теперь трудно было сказать, кто из них повар — оператор кулинарных машин, кто администратор, кто инженер… Да и не важно.
— Леди и джентльмены, мы отправляемся в небольшое путешествие, — объявил я. — Кто-нибудь из вас, — я указал пистолетом на персонал, — пойдите и отцепите тросы.
— Но… это невозможно, — попытался протестовать один из них.
— В самом деле? — Я прицелился ему в голову.
— Не надо геройства, Джонс, — сказал другой. — Я сделаю это, мистер, только не стреляйте! Мне надо сходить за инструментом.
— Хорошо, — кивнул я. — Но помни, без глупостей.
Он нырнул в дверь с табличкой «Только для членов экипажа», откуда они появились перед этим. Минуту спустя он вышел снова, держа в руке какую-то блестящую железяку, похожую на разводной ключ, и прошел мимо меня к выходу на галерею. Я увидел, как он идет снаружи мимо иллюминаторов…
Вдруг раздался оглушительно громкий сухой щелчок, и одновременно что-то ударило меня в спину. Я не устоял на ногах и повалился на пол вместе с девушкой. В недоумении обернувшись, я обнаружил, что один из посетителей вскочил на ноги, и в руке у него дымится огнестрельный пистолет.
Проклятье, кто же мог подумать, что у одного из этих придурков окажется оружие! Какой нормальный человек в наше время ходит в ресторан с пистолетом?! Только чокнутые маньяки вроде тех, что в прошлом веке были помешаны на рытье противоядерных убежищ… Но самое скверное, что он явно собирался стрелять во второй раз, а я лежал в чертовски неподходящей позе и никак не успевал навести на него оружие первым.
Однако в этот момент ресторан качнуло. И не слегка, как при взлете мобиля с края площадки, а очень основательно, как морское судно в сильный шторм. Повалились стулья, поехали под уклон столы, бились и катились падающие бутылки, расплескивая по полу вино, заложники скользили по полу среди сыплющихся, кувыркающихся и дребезжащих тарелок и бокалов из небьющегося материала… Герой-самоучка тоже не устоял на ногах и грохнулся вместе с пистолетом, приложившись боком об столик. Я выстрелил в него, но не попал, потому что мы с моей пленницей теперь тоже скользили вниз.
Он вскочил, кривясь от боли, бросился бежать вверх по накренившемуся полу, поскользнулся на какой-то закуске, упал на колени и продолжил бегство уже на четвереньках. Мне было уже не до стрельбы, ибо я почти въехал в копошащуюся людскую кучу у стены и должен был энергично отползать, пока они не опомнились и не вырвали у меня оружие. Когда, наконец, я счел свое положение достаточно устойчивым, в прямом и переносном смысле, мой противник был уже у выхода. Я выстрелил ему вслед и, кажется, попал, судя по донесшемуся вскрику. В следующий миг он скрылся за дверями, и я не знаю, насколько серьезной оказалась его рана.
Едва все более или менее успокоилось, инженер или кем он там был отцепил второй трос, и ресторан снова накренился, теперь уже в другую сторону — к счастью, не прямо противоположную, иначе люди, столы и стулья всей кучей поехали бы прямо на меня. Наученный горьким опытом (а ведь мог бы и сам подумать, к чему приведет отцепление тросов!), я уперся подошвами ботинок в пол и на сей раз остался на месте.
После отсоединения третьего троса ресторан накренило сильнее всего, да еще вдобавок начало вращать. Я увидел в иллюминатор своего посланца, который уже не шел по галерее, а полз, цепляясь за внешнюю оградительную сетку. Он взглянул внутрь, я погрозил ему пистолетом, и он, восприняв это как призыв поторопиться, с удвоенной энергией пополз к четвертому тросу. Через пару минут ресторан сильно качнуло в последний раз, и он, слегка пошатавшись с быстро затухающей амплитудой, выровнялся. Ничем больше не удерживаемый, он плыл по воздуху, плавно набирая высоту.
Я тяжело поднялся на ноги и поднял полузадушенную пленницу. Остальные заложники ругались, стонали и кряхтели, барахтаясь вдоль стен, выбираясь из-под столов и стульев. Зрелище они являли презабавное — облитые вином, перемазанные соусами и пюре… Дамы пытались привести в порядок разорванные платья, ползали на четвереньках, разыскивая потерянные туфли и сумочки. Кто-то истерически верещал, отпихивая от себя труп полицейского.
У меня жгло бок и спину с правой стороны. Приложив туда на миг руку с пистолетом (левой я все еще удерживал девушку), я, как и ожидалось, почувствовал горячее и влажное. Раз я мог стоять, вряд ли рана была по-настоящему опасной, но сил она мне отнюдь не прибавляла, особенно учитывая, что кровотечение еще продолжалось.
Я оценил ситуацию. Один, раненый, я вряд ли совладаю с этой оравой, у которой раздражение вот- вот пересилит страх. Девушка прикрывает меня только с одной стороны, и у меня нет глаз на затылке. Одну пулю в спину я уже получил…
— Тихо! — рявкнул я. Заложники замолчали, вспомнив о своем положении. Множество взглядов, испуганных или разозленных, устремились на меня. — Слушайте все! Сейчас вы, без паники и давки, а организованно, пройдете вдоль стен на выход. Спуститесь на нижнюю палубу, сядете в свои мобили и улетите. Моей заложницей остается эта девушка. Передайте полиции, что, если они хотят снова увидеть ее
