Каюмов, пылая щеками, раскрыл перед Вифлеемом тетрадь. На клетчатом листе были аккуратно наклеены вырезки из газет, соединяясь друг с другом, словно электрическими проводами, жирными стрелками, нарисованными от руки. Внизу нервным подчерком было написано:
— Это что?
— Схема! — торжественно объявил Каюмов, будто показывал тайно изобретенный вечный двигатель.
— Схема чего? — не понял Загробулько.
— Видишь, — ткнул пальцем Варлам, — сколько раз очевидцы видели ангела. Сначала в банке, потом пассажиры Боинга перед падением, потом на ток-шоу этой… как ее?
— Вознесенской, — вспомнил Загробулько.
— Ага, плюс еще несколько свидетельств, не особенно четких но…
— И что, ты хочешь сказать, что из райских садов спустился ангел, которому приспичило разбивать самолеты и рушить телебашни?
Тут Каюмов посмотрел на майора так, будто у него вместо носа вдруг вырос слоновий хобот.
— Да не ангел это!..
— А кто?
— Люцефер!
— Кто? — не вразумил трехлитровый милиционер, плохо знакомый с религиозной мифологией.
— Дьявол! — уточнил Каюмов зловеще.
Загробулько побледнел и ему, несмотря на духоту и жару, стало внутри холодно и страшно. Тут дверь в кабинет открылась, и на пороге возник коротышка дежурный объявивший писклявым голоском:
— Варлам Левонович, только что доставили троих!
— И?
— У одного при себе крылья! — выпалил радостно коротышка.
Оба мента переглянулись как верные друзья перед расстрелом.
— Где они?
— Их Вера Анатольевна допрашивает.
Услышав это, Вифлеем забыл как дышать. Он встал, тут же сел, потом снова встал и кинулся в дверной проем. Сбив с ног не вышедшего ростом рядового, Загробулько полетел по коридору, словно поезд-электродизель в бездну обрыва. В висках стучало только одно:
«Верочка! Верочка!!! Ве-ро-чка!..»
ПАТРУЛЬ
Когда Елисей открыл глаза он увидел, что все еще парит, поддерживаемый рукой божественного создания, над городом. Сумка с крыльями висела у него на шее слегка покачиваемая ветром. Лямка натерла шею и от тяжести ныли позвонки. Нистратов перехватил ее руками и прижал к груди, словно мамаша родное дитя.
— Куда мы летим? — крикнул ангел в отставке, пытаясь повернуть ноющую шею к держащему его Метатрону.
— Летим в Москву, искать ИнниПи Форгезо и справлять ваши с ним огрехи. Он должен быть там…
— А я почему-то думал что Форгезо это не человек. Он мне во снах виделся какой-то странной субстанцией, я его про себя называл человек-радиоволна…
— Ну, почти так. ИниПи раньше был твоим напарником в нематериальной сфере и существовал как колебание волокнистой структуры времени-пространства, а теперь он тоже отчужденец.
— Как я? — обрадовался чему-то Нистратов.
Метатрон и Гор, летящий рядом, переглянулись.
— Не пойму чему ты радуешься? Вы натворили делов, которые теперь расхлебывать и расхлебывать. Дезертировали в мир смертных, забыли все начисто и даже не представляете себе, катастрофа какого масштаба грозит миру! — Метатрон сказал это с таким укором, что Елисею захотелось от чувства стыда, всплывшего мутным мыльным пузырем где-то внутри, броситься с высоты и разбиться вдребезги.
— Ладно, — сказал Гор, — не пугай беднягу, он же всего лишь человек!
Тут два крылатых существа захохотали на все небо и Нистратов почувствовал себя примерно так же, как десятилетний молокосос, сидящий в кампании взрослых мужиков рассуждающих об отношениях с женским полом. Ему стало и обидно и досадно, и захотелось тут же напомнить небесным насмешникам, что и он, мол, тоже когда-то был… Но тут Елисей понял, что даже если это и правда и что был он когда-то в другой своей жизни ангелом, что с того? Ничегошеньки он не помнит, и ни йоты совершенно не понимает чего от него хотят, какого такого он натворил и уж, тем более что должен исправить.
— Так что же мы сделали не так? — спросил он дрожащим голоском.
— Вы Носфературс не доделали свою работу до конца. Бракоделы! Оставили, что называется, лазейку, через которую в материальный мир может просочиться такое…
— Так это что же, из-за нас башня поломалась? — удивился Елисей.
— Поломалась? — задумчиво изрек Метатрон, — Нет, Носфературс, поломка это совсем другое. Но башня это еще не самое страшное. Это еще только начало. Цветочки — как вы, люди, любите выражаться. Гармония нарушается! В человеческом сознании может произойти катарсический шок, который приведет к последствиям не прогнозируемым. Люди вообще могут перестать воспринимать объективную реальность как нечто твердое, непоколебимое. Для кого-то это станет спасением, невероятным открытием, принесет свободу, но кто-то, кто не в силах будет это принять, начнет жить в вечном страхе, подавленным и ничтожным существом. Кому спрашивается это нужно?
— Но как? Как я мог такое допустить? — недоумевал Нистратов. Ему действительно было сложно осознать свою вину. Еще вчера он был обычным, ничем, в сущности, не выделяющимся среди тысяч других, гражданином, а сегодня он уже ангел-отчужденец по вине которого рушиться мироустройство.
— Ты все узнаешь! — предрек Гор, внимательно слушавший всю беседу, — но сначала нам нужно найти твоего ИниПи Форгезо. Без него проблему решить будет сложно.
— А где он?
— Где-то в Москве. Наша задача найти его.
— «Интересно как он выглядит?» — задумался Елисей, — Ему как ребенку, нетерпеливо ждущему новогодних подарков, хотелось встретиться с существом, столь часто присутствующим в его снах. А еще каким-то внутренним чувством Носфературс понимал, что он связан с ним чем-то большим, нежели даже родные братья, связаны между собой. У него было ощущение, словно они родились когда-то сиамскими близнецами, но с помощью удачной операции их разделили и разлучили на долгие годы. Самое странное было то, что Елисей никак не мог себе представить ИниПи, то как он выглядел в его сновидениях, не имело никакого четкого описания. Это скорее было похоже на эмоцию, множество эмоций, сконцентрированных в однородную структуру не имеющую аналогов в материальном мире.
— Садимся! — проговорил Метатрон.
Нистратов увидел, как стремительно приближаются они к земле. Там внизу жил своей жизнью город. Неспешно тянулись по трассам маленькие, словно игрушечные, автомобили. Потоки людей ныряли в двери зданий, исчезали внутри сияющих вывесками магазинов и так же выныривали от туда, держа в руках пакеты с покупками. Кто-то просто неспешно шел, кто-то торопился по своим неведомым никому делам. Людей на улицах было много, гораздо больше, чем Елисей мог себе представить. Возможно, причиной тому была хорошая, ясная погода и отсутствие устойчивого телесигнала в их квартирах. А может еще какая неведомая
