платке, — Или у тебя кто есть? — полушепотом добавила она, пытаясь заглянуть через плечо телезвезды, — может я не вовремя? — лукаво подмигнула она, подозревая что застала подругу во время эротической игры с любовником.
— Нету, — брезгливо хрюкнула Вознесенская.
— Ты как-то странно разговариваешь? Простыла?
— Ага, — ответила ведущая, барахля носовыми пазухами, — заходи…
Лавандышева прошла. Не разуваясь, она продефилировала в гостиную, тут же увидев, что все вокруг заставлено бутылками из-под алкогольных напитков, немытой посудой, окурками и прочими непотребностями сопровождающими запой.
— Водку будешь? — поинтересовалась у подруги Вознесенская, возникнув в комнате.
— Ты что! Ты больная? — удивилась певица.
— А что?
— Не знаешь что ли?
— Чего?
— Что водку пить нельзя?
— Это почему еще? — деловито поинтересовалась Эллада. И словно в доказательство, что водку пить не только не нельзя, а наоборот можно, прошла к бару, налила себе полный фужер, предназначенный скорее для шампанского, и приподняв платок, влила в себя новую порцию.
— Элка, ты что! — задрожала подруга округлив глаза до размеров бильярдных шаров, — ты знаешь что с теми к то водку пьет происходит? Сама же журналистка, газет что ли не читала?
— Не-а!..
— Помнишь моего политика?
— Это который? Тот, что из «Партии разногласия»?
— Нет, — отмахнулась Катерина, — другой, из административного корпуса.
— А-ааа, — вспомнила Вознесенская, — Он еще у меня на передаче был, рассказывал о… — но о чем рассказывал политик, Эллада не вспомнила. У нее снова зачесался пятачок, требуя добавки, и она потянулась за новой порцией, — как его звали то?
— Валерий Дмитриевич Гомнюк.
— Ну и что он?
— Мы с ним в субботу встречались у меня дома. Все как полагается — цветы, закуска…
Эллада под тканью платка порозовела, подрагивая свиным носиком в предвкушении повествования интимного характера.
— Ну и Валерка, как обычно, выпил слегка, — продолжала Лавандышева, затуманив взор, словно снова погружаясь в события того дня, — я как раз в это время с Фарухом по телефону разговаривала, а когда повернулась… — тут в глазах певицы застыл испуг и она, сделав долгую трагическую паузу, выдохнула, — он превратился!
— В кого? — визгливо вскрикнула Эллада, уронив только что налитый бокал.
— В свинью!
— Как и он? — глаза тележурналистки подозрительно заметались.
— Не только он, все кто водку пьет превращаются…
— А ты чего же? Ты чего не превращаешься? — злобно прохрипела Вознесенская.
— А я не пью! — гордо заявила звезда эстрады.
— Врешь!
— Нет, не вру. Что я дура что ли пить? Что бы в свинью превратиться? — брезгливо заявила Лавандышева, не подозревая, что обидела подругу смертельно.
— Да ты же беспробудно жрешь! Не просыхая! — закричала взбешенная Эллада, колебля дыханием платок.
— Когда это было, я теперь себя в форме держу…
На самом деле Лавандышева, перестала потреблять именно в тот самый момент, когда ее любовник Гомнюк обернулся хряком. Не желая следовать его примеру, Катерина в панике вылила весь имеющийся дома алкоголь в раковину, словно какую-то отраву.
— А это ты видела? — демонически изрекла Вознесенская и сорвала с лица ажурный платочек, предъявив подруге блестящий, покрытый испаренной пятачок.
Лавандышева испуганно вскрикнула и попятилась, неловко спотыкаясь о разбросанные по ковру бутылки. Злобная, уродливая гримаса подруги, заставила ее сердце сжаться до размеров невызревшей сливы. В голове тревожной мембраной запульсировал страх.
— Что, нравиться? — истерически хрюкнув, поинтересовалась перевоплощенная телезвезда.
С зажатой в руке початой бутылкой, она наступала на певицу и в глазах ее блестел сумасшедший огонек. Вид ее был ужасен. Так, наверное, мог бы выглядеть маньяк — потрошитель приближаясь к своей жертве. Отступающая Катерина, задела журнальный столик, с которого, звеня, посыпалась грязная посуда, спотыкнулась и неуклюже подвернув ногу, упала на пол. Вознесенская в этот момент, словно хищник, воинственно взвизгнула и набросилась на подругу, вцепившись той в волосы. Завязалась борьба. Лавандышева, напуганная до смерти, извивалась глистой, пытаясь укусить атакующую стерву, но та не давалась. Злобно хрюкая, обдавая певицу невозможно зловонным перегаром, Эллада пыхтела, жилистая и жесткая, словно пружина, вжимая подругу в ковер. В ней, как будто проснулись неведомые силы, и в какой- то момент она сломила сопротивление певицы, зажала той нос и вставила в распахнувшийся за глотком воздуха рот, горлышко бутылки. Водка стремительно потекла внутрь Лавандышевой и та рефлекторно проглотила, поперхнувшись. Сипя от ужаса Катерина таращилась на дрожащее свинское рыло подруги, и ощущала как водка, пройдя по пищеводу растекается теплым воском в желудке.
— Сука, — прохрипела звездная певица.
— Сама ты сука! — победоносно ослабила хватку Эллада, — сука и свинья!
В ДОМИКЕ
— Иван Афанасьевич, к вам посетители, — прозудел в селекторе голос секретарши Зины, — Пускать?
— Кто такие? — насторожился начальник.
— Первый раз вижу. Говорят по поводу переговоров на самом высоком уровне.
— Переговоров? — на минуту начальник замолчал, — Пусть пройдут.
Посетители: молодой человек и морщинистый старик, двинулись к двери начальника треста. За ними, ранее незамеченный секретаршей, появившийся словно из ниоткуда, величественно шествовал огромный пятнистый пес.
— С собакой нельзя! — закричала Зиночка испугавшись, невесть от куда взявшегося, зверя. Четвероногий посетитель остановился и замер, глядя огромными глазами на девушку.
— Уберите животное, — пискляво приказала служительница офиса. Но никто ее не послушал. Совершенно по-человечьи, собака встала на задние лапы и подошла к секретарше, покачивая хвостом. Зина ошалело отпрянула, врезавшись в стену, с которой шумно упал календарь. Пес же, став ростом метра под три, остановился у парапета конторки, протянул лапу и завладел кофейной чашкой секретарши.
— Фу! Фу, нельзя! — вскрикнула Зина, выпучив глаза.
Однако пятнистый зверь, игнорируя запрет, саркастически ухмыльнулся, и как ни в чем не бывало, изящно отхлебнул дымящийся напиток, не по-собачьи вытянув нижнюю губу. Видно кофе ему понравился, потому что он, раскрыв чудовищно огромную пасть, отправил в нее саму чашку, и похрустев стеклом, спокойно проглотил. Зина упала без чувств, а троица отправилась в кабинет гендиректора.
— Добрый день! — поздоровался старик, первым войдя в кабинет. За ним следом вошел красивый молодой человек с пятнистой собакой.
Иван Афанасьевич Берг, подозрительно осмотрел гостей и изумился крайне, увидев здоровенную псину.
