окружающих стиль, личное «признание», иногда приводит даже к видимым изменениям.
В Бонне не было ни одной публикации, где бы «наш Ричи», Вайцзекер, не соответствовал своей роли. Тот же сценарий в США: нет ни одной фотографии, где Абрам Линкольн улыбается. Имидж имеет свою традицию не совпадать с реальностью. А вот как обстоит дело во время выборов Папы в Ватикане: жизнь кандидатов исследуется до мельчайших деталей, пока в воздухе не разнесется запах дыма. Ток-шоу еще расти и расти до такого способа создания имиджа. В частных учреждениях людей часто относят либо к белой, либо к черной категориям, охотно прибегая к крайностям. Отсюда следует, что наш медиамир круглый, и естественно считать одной из горячих тем столкновение в обществе Добра и Зла, а также других противоположностей.
Однако имидж мы уже научились оценивать. Достаточно одного вербального промаха или неверного действия, ставящего человека в неловкое положение перед окружающими, не задумываясь мы сразу переносим его из позитивной категории в негативную.
Как создать желаемый имидж высокого класса, можно показать на примере Ханса Иоасима Бюргера, автора книги и ПР-эксперта. В роли супергероя Бюргер выступал в основном кадровом составе всех известных ток-шоу. Его книга «Человек, с тобой все в порядке», или что-то в этом роде (кто в наше время способен запомнить столько титульной информации?), демонстрирует его плоский, мужской ответ на все действия во имя эмансипации в прошлом, причем высшей точкой считается момент затягивания пояса. Как птица феникс возродилась из пепла, так и вся мужская половина решила обрести себя вновь, только другим путем: продать как можно больше книг. А когда это удалось, нужно быстро дописать продолжение, в лучшем случае заканчивающееся трилогией. Имидж создан и будет подтвержден известностью. Спасибо информации! – Бюргер был несколько раз разведен и снова женился. К заботе об имидже можно также отнести появление на телевидении его бывшей супруги, естественно выступавшей в роли жертвы.
По-видимому, это и есть идеальная комбинация имиджа и коммуникативного IQ, смешанной неосведомленности и эмоциональности, персонифицирующей наши черно-белые мысли.
Обезличивание, направленное на целевую аудиторию, явилось видимым недостатком бестселлера Огера «Не задевай пустышку», имевшего похожий успех в разоблачении.
С новыми масштабами информации связаны новые размеры самовыражения, отклоняющегося от научно-коммуникативного фундаментального понимания уже на количественный прыжок. Но кто воспринял его всерьез? А если и воспринял, то действительно ли поверил?
В конце концов, это наша новая повседневная коммуникация, обострившаяся благодаря разговорам на телевидении.
Давайте коснемся темы Джерома Брунера, Studies in Cognitive Growth (с англ. «Изучение познавательного роста»). Приговор уже вынесен – коммуникативное снижение открывается под влиянием внешнего мира на внутренний, а может наоборот? Кто скажет, что вопрос неактуален, не идет ли «священная корова коммуникация» с ее традиционным подходом к риторике, диалектике и кинетике на заклание?
Другой захватывающий вопрос: самовыражение народных демагогов на телевидении приносит пользу их деятельности или мешает им. Или такой штамп воздействия, основанный на намеренном извращении фактов, достался нам от Адольфа из Браунау, или он оказался во власти разоблачающего журнализма и телекамеры, как «сочетание фанатичного гротеска клоуна и гениальности глупца, вульгарности и четверти образованности, как политической и навязанной рекламой» (Клаус Харппрехт).
«Нет», – считают такие люди, как публицист Харппрехт. Он проводил свои эксперименты на радио, пытаясь проникнуть в душу слушателя час за часом, день за днем. Вербальная пропаганда, таким образом, отпечатывалась в сознании искаженной картинкой. Как раньше, так и сейчас вопрос остается дискуссионным, а его значимый аспект лежит на поверхности: телевидение не является автономным, проводящим самостоятельный отбор информации, технологически объективным чем-то, а распространяет программы, изображение источника действия, облаченного для восприятия.
Гитлер не использовал анонимные радиочастоты, он сначала завербовал надежных людей – «обеспечил тыл», а затем спровоцировал реакцию в обществе, благодаря пропаганде приближенных. Без дальнейшей перспективы вышеупомянутая дискуссия бессмысленна, иначе любой харизматик смог бы использовать средства массовой информации по своему желанию и причудам.
Не следует думать, что телевидение (как утверждают новички, начиная работать с компьютером) живая технологическая сущность, которую люди создали однажды по своему подобию. Привет от научной фикции!
Это не так, иначе люди могли бы управлять своим самовыражением с помощью содержательных изображений. Так, например, чтобы привлечь избирателей проголосовать в пользу «Forza Italia» итальянская суперзвезда и душа телевидения Сильвио Берлускони создал более 13 000 медиаклубов, но это принесло ему лишь четверть голосов избирателей. Символом «Forza Italia» был и есть не кто иной, как сам харизматичный Берлускони, сделавший свою личность культом первого плана.
Не информация, не новейшие политические разработки помогли Сильвио Берлускони, а исключительный контроль за коммерческим телевидением, чего было достаточно для захвата политических позиций. Почему он должен избегать приема, широко используемого другими? Он, кто знает, что значит «программа», и никогда не уберет пальцев с клавиатуры, зная ее предназначение: чтобы сохранить власть до конца жизни во всей ее мощи, нужно ежедневно соблюдать распорядок дня.
Никто даже не задает себе вопрос, нужно ли такое управление итальянскому народу, лишь единицы требуют, чтобы правящие круги выпустили из рук контрольный джойстик. Да, многие хотели бы, чтобы именно им передали контроль над государственными широтами.
Берлускони не церемонится, это его «инструмент постоянного доминирования» (Клаус Харппрехт).
Единственные, кто протестует, – зарубежные страны. Слышны возмущенные выкрики: «Проделки государственных СМИ», «Телевизионный фашизм», – волнуются политические противники.
Берлускони удалось сделать то, что не вышло у американского промышленника Росса Перота и политической звезды Бернарда Тапи, – построить двухпартийную систему республиканцев и демократов.
Как полагают рациональные аналитики, все зависит от обстоятельств, наша общественная система по- новому ориентируется на «демократию в СМИ», что очень близко от действительности царящих в СМИ попыток самовыражения. Вопрос изменения не входит в компетенцию общественности, просто коммуникация приняла новые размеры, нашла новое поле деятельности, что к настоящему времени неуместно трактуется пассивностью общества.
Так же как сейсмологи виновны в происходящих землетрясениях, так и СМИ можно обвинить за передаваемые ими сообщения. Как вогнутое зеркало отражает душу, что само по себе гипотетично нечто.
Как-то парижская газета «Le Monde» предложила читателям рассмотреть вопрос, противостоит ли телевидение демократии, можно сказать, ключевой вопрос. Хотя в то время речь шла о совершенно другом очаге общественной значимости. Телевидение сопутствовало революции нашего устаревающего общения.
Исполнители дают общую картину в таком свете, что все услышанное и опубликованное так и остается неясным.
Клаус Харппрехт пишет об этом: «Оно (изображение) требует радикального упрощения сложного отношения к вещам, что сглаживает сознание комплексности нашего существования. Изначально у зрителей вырабатывается способность воспринимать половину (иногда даже полностью) получаемой информации с экрана телевизора. Опасная иллюзия, что знания событий со всего мира помогут решить их собственные проблемы».
Однако различные эффектные протагонисты стирают все личные проблемы человека, поевшая ему следующую информации: Я – решение: забудь проблему; Я – информация, забудь все остальное. Информация, конфронтация – название варьируется, сообщение остается.
Скрываясь под вербальной косметикой, человеческое самораскрытие создает ориентированную на потребителя инфантильность, вслед за чем неоднократно спрашивается, соответствует ли истине полюбившееся изображение. Наше информированное общество верит картинке, если с другой стороны ведущий, комментатор, менеджер или политик впадают в заблуждение, следуя правилу: «Videor, ergo sum»
