порошком, и все единички и нули проявлялись. Машина была треха-дресная, понятная. Зачет я сдал,
И что, сразу начали программировать?
— После окончания МГУ меня «распределили» в КГБ — заниматься криптографией. Программирование все еще не было моей работой — мы формулировали задание, и на нас работал другой отдел, где были программисты. Правда, как-то раз мы с приятелем узнали, что в Высшей школе КГБ поставили японский микрокомпьютер, вот на нем мы развлечения ради немного программировали. В 1965 году я попал в ГВЦ Госплана СССР и при трудоустройстве сразу сказал, что буду заниматься экономико-математическими методами, что программировать не умею и учиться этому не желаю. Однако потом у нас появилась английская машина Elliot 503 с Алголом. В СССР до этого все ЭВМ работали в действительных адресах, а это хуже ассемблера. Алгол же показался любопытным, все стали его изучать, и я от скуки тоже что-то где-то почитал. Почему от скуки? Я, конечно, знакомился непосредственно с математикой применительно к экономике, читал литературу но понял, что все это — муть зеленая, которую невозможно свести к формулам.
И какую же первую задачу решил на компьютере Дмитрий Лозинский?
— Первая моя задача на Алголе была связана с исправлением ошибки в кодировке русских букв. Удивительно, но через полгода после такого начала вдруг оказалось, что я уже замначальника отдела программирования, Это случилось в 1967 году, и до сих пор я этим занимаюсь. И поверьте, это занятие всегда вызывало у меня только скуку.
Что, совсем ничего интересного не было?
— Я люблю узнавать что-то новое, и если появлялись новые машины, они на какое-то время меня увлекали. Было интересно, как машина устроена, и чинили их только при моем участии. Elliot 503 была простейшей машиной, но так получалось, что я в ней разбирался лучше тех людей, кто должен был ее ремонтировать по долгу службы. Можно сказать, я как программист чувствовал, как и что там у нее происходит. А так, стыдно вспоминать, что много лет я работал на Госплан. Пользы от моей работы было немного.
Но для чего-то Госплану нужны йыли программисты... Для чего?
— План для страны, на самом деле, делался примерно вот как. Сидела такая Брус-никина Анна Ивановна. У нее в тетрадке за прошлый год было записано где-кому-чего. Она знала, что в следующем году нужно будет примерно то же самое. Наша
победа как программистов заключалась в том, что все это мы научились в машину загонять и распечатывать — сделали умную печатную машинку. Кстати, и тогда, и сейчас сложнейшей задачей является занесение информации в ЭВМ. Универсального решения нет, а в те годы на программирование ввода данных уходило 95% времени. Остальное можно было сделать за полдня.
И Госплан, и вирусы, как известно, вам тоже быстро надоели — просто не везло?
— Да мне любая работа надоедала за три года. Мне как раз везло с тем, что появлялись новые компьютеры, новые операционные системы. А сейчас поток околокомпьютерной информации так велик, что за ним не уследишь.
В своих интервью десятилетней давности вы говорили о тех, кто пишет вирусы, как о людях, которые хотят самоутвердиться, проявить свою «крутость». Что теперь скажете?
— Сейчас ситуация изменилась принципиально — за последние годы возник большой бизнес. Растущий рынок рекламы привел к возникновению спама. Со спамом начали бороться, и его уже стало нельзя рассылать со своего компьютера. Понадобились чужие компьютеры, которые нужно было захватить. Так по Сети расползлись вирусные черви, возникли бот-сети. Появились даже черви, вышибающие других червей — конкуренция...
Был ли у вас в свое время любимый вирус?
— Самые первые вирусы увлекали. Vienna, правда, был тривиальным, а вот вирус с падающими на экране буквами — «Каскад« — мне запомнился хорошо, очень изящно был сделан. Буквально через год появился блестящий по исполнению вирус, блокировавший отладчик. Вирус следил за прерываниями. В нужный момент, когда ты доходил до тела этой программы, тебя перебрасывало за пределы вируса, Грамотные ребята писали, им действительно хотелось себя проявить.
А что с качеством вирусов сейчас?
— Увы, я не знаю ответа. Непосредственно вирусами я не занимаюсь давно. Сейчас вирусы берут не качеством, а количеством. Изучать каждый из них не хватит никаких сил — вирусов уже за полмиллиона. Этим занимаются у нас молодые квалифицированные люди.
Своеобразное противостояние «Касперского» и Dr. Web появилось не вдруг. Были же времена, когда вы, Данилов, Касперский общались как коллеги и помогали друг другу? — С Касперским мы, конечно, общались, пока однажды вдруг не стали говорить на разных языках. Он начал заниматься вирусами почти одновременно со мной. С Даниловым мы познакомились на одной из конференций. Я его, кстати, уговаривал бросить эту грязную работу с вирусами к чертовой матери, но он не послушался. Ему, правда, и делать-то ничего не оставалось: кушать хотелось, поэтому он пришел к нам. Я стал потихоньку спихивать на него свою поднадоевшую работу и рынок, занятый программой Aidstest. Какое-то время Aidstest и Dr. Web продавались вместе, а потом Aidstest ушел. Помогать же Касперскому все равно необходимо (как и ему — нам), поскольку есть жесткие правила: информация о найденных вирусах рассылается всем вендорам (точнее,
есть общий пул обмена вирусами). Что антивирусная компания делает (или не делает) с присланным вирусом — это уже ее внутреннее дело. «Припрятанных» вирусов ни у кого нет, сражение идет за качество работы, а не за то, чтобы создать свою уникальную коллекцию.
У нас в стране вас многие знают и помнят. А являетесь ли вы авторитетом за границей?
— Старые работники отрасли меня помнят. К тому же и выходцы из России там есть. Пока Aidstest был бесплатным, у этой программы и за границей была большая известность, ко мне даже как-то раз программа вернулась переделанной на болгарский язык. Моя программа попала на рынок благодаря бесплатности распространения первых версий и появившимся ее поклонникам. Помнят или нет меня, сейчас не так важно: романтическое время, когда антивирусы продвигали отдельные личности, прошло.
Вирусы вам наскучили. Что же теперь вас занимает?
— Я немного программирую. Учусь.
Чему?
— Программированию. Это бесконечный процесс. Я вам так скажу: пока я сам занимался вирусами, то катастрофически отстал от всего нового, что появилось в программировании, С вирусами все время одно и то же. Теперь, чтобы программировать по Windows, нужно наизусть знать очень много вещей. Я помогаю Dr. Web, пишу маленькие программки, хота, повторюсь, вирусов в глаза не вижу.
То есть просить вас дать прогноз на будущее антивирусной индустрии бессмысленно?
— Когда я давал первое интервью на телевидении, где-то через год после знакомства с вирусами, я прогнозировал, что вся эта буря с вредоносными программами уляжется года за два. Предсказатель из меня, как видите, никудышный.
Вирусы, антивирусы — это своего рода гонка технологий. Ждать ли нам в этой связи кибервойны, первой цифровой мировой?
— Бог его знает. Мне кажется, в этом противостоянии появилась некоторая стабильность. Война идет между создателями вирусов, а на рынке антивирусов все без потрясений, Никто другой на этот рынок уже не придет, так как новичку придется сразу обработать 500 тысяч вирусов. Нужна целая фабрика, много хороших программистов, а их и для внесения в базу новых вирусов требуется немало.
А как вы относитесь к новому веянию на этом рынке — созданию общих правил для независимого тестирования антивирусов?
— Чушь. Тестировать в лучшем случае можно скорость сканирования и процент определения вирусов, Сканирование же сейчас не главное: важнейшей частью антивируса является резидентный модуль. И если он пропустил вирус, то потом, конечно, придется сканировать весь компьютер, но очистить его удается далеко не всегда. И даже при тестировании сканеров очень трудно добиться объективности результатов. Разница в результатах тестов — доли процента. Один-два вируса не попали в тестируемую версию
