Разве так бывает в жизни? Когда появляются свечи? Когда все прекрасно? Нет. В подобных случаях мы берем тарелку с макаронами и садимся перед телевизором. Исходя именно из этого понимания, актер будет создавать подтекст. Тогда, глядя на экран, мы подумаем: «Он говорит, что любит ее, и, может быть, так оно и есть. Но посмотрите, он боится потерять ее. Он в отчаянии». Или другой подтекст: «Он говорит, что любит ее, но, похоже, подводит к плохим новостям. Он собирается бросить ее».
Сцена рассказывает не о том, что она показывает, а о чем-то еще. И именно это что-то – попытка вернуть любовь девушки или подготовка к разрыву – заставляет сцену работать. В любой сцене всегда присутствует подтекст, внутренняя жизнь, который отличается от текста или противоречит ему. Учитывая это, актер исполняет многоуровневую роль, позволяющую увидеть правду, проявляющуюся во взгляде, голосе и жестах.
Мы не утверждаем, что людям свойственна неискренность. Как известно, при посторонних все маскируют свои чувства. Мы говорим и делаем то, что полагается, даже если думаем и чувствуем совершенно иное. Так приходится поступать. Мы не показываем всем, что думаем и чувствуем на самом деле. Если все начнут вести себя так, жизнь превратится в сумасшедший дом. Ведь именно в случае подобного поведения вы понимаете, что разговариваете с душевнобольным. Сумасшедшие – это те несчастные, которые утратили способность к внутренней коммуникации и говорят и делают именно то, что думают и чувствуют, поэтому и безумны.
По правде говоря, никто, даже сумасшедший, не может в полной мере выразить то, что происходит у него внутри. Неважно, насколько сильно в нас желание продемонстрировать самые сокровенные чувства, они ускользают от нас. Мы никогда не сможем рассказать всю правду, потому что на самом деле редко ее знаем. Рассмотрим ситуацию, когда мы отчаянно хотим проявить самые искренние мысли и чувства, – на приеме у психоаналитика. Пациент лежит на кушетке, выворачивая наизнанку свою душу. Он хочет, чтобы его поняли. Никаких недомолвок. Никаких запретных тем. А чем занимается психоаналитик, пока обнажаются самые ужасные мысли и желания? Тихо кивает и делает записи. И записывает он не то, что
Однако это не означает, что мы не можем писать сильные диалоги, в которых отчаявшиеся люди пытаются сказать правду. Просто за наиболее страстными моментами сценария должен быть скрыт еще один, более глубокий уровень.
В фильме «Китайский квартал» (Chinatown) Эвелин Малрэй выкрикивает: «Она моя сестра и моя дочь. Мой отец и я…» Но при этом она не говорит: «Пожалуйста, помоги мне». Ее отчаянное признание – на самом деле призыв о помощи. Подтекст: «Я не убивала своего мужа; это сделал мой отец… чтобы заполучить моего ребенка. Если ты арестуешь меня, он заберет ее. Пожалуйста, помоги». В следующем кадре Гиттес говорит: «Мы должны вывезти тебя из города». Нелогичный ответ, который имеет конкретный смысл. Подтекст: «Я понял все, что ты сказала. Теперь я знаю, это сделал твой отец. Я люблю тебя и готов рискнуть жизнью, чтобы спасти тебя и твоего ребенка. А затем я найду того ублюдка». Все это скрыто за внешней стороной сцены, и зрители видят естественное поведение без фальшивых «раздражающих» диалогов, а кроме того, получают удовольствие от постижения происходящего.
В «Звездных войнах» (Star Wars) Дарт Вейдер предлагает Люку вместе управлять вселенной, чтобы «навести в ней порядок», и тот отвечает попыткой самоубийства. Такую реакцию нельзя считать логичной, но она имеет конкретный смысл, ведь Люк и зрители понимают подтекст, скрытый за словами Вейдера: «навести порядок» означает «и поработить миллиарды». Когда Люк пытается убить себя, мы прочитываем героический подтекст: «Я скорее умру, чем стану частью твоей дьявольской затеи».
Персонажи могут произносить и делать все, что только придет вам в голову. Однако ни один человек не способен говорить абсолютную правду или действовать в соответствии с ней, поскольку всегда существует подсознательная сторона жизни, и сценарист должен передать все в подтексте. И когда зрители воспринимают его, сцена выполняет свою функцию.
Данный принцип распространяется на романы, написанные от первого лица, на театральные монологи, а также на то, что наговаривается прямо в камеру, или на дикторский текст. Ведь даже если кто- то разговаривает непосредственно с вами, это вовсе не означает, что он знает правду или может ее рассказать.
Когда в фильме «Энни Холл» (Annie Hall) Элви Сингер (Вуди Аллен) говорит, обращаясь к зрителям и «признаваясь» в своих страхах и недостатках, то тоже лжет, лицемерит, приукрашивает, преувеличивает и ищет объяснения, делая все это в попытке завоевать наше расположение и убедить самого себя, что с ним все порядке.
Подтекст присутствует, даже когда персонаж находится в одиночестве. Ведь если нас никто не видит, мы сами наблюдаем за собой. Надеваем маску, чтобы спрятать свое истинное «я» от самих себя.
Маски носят не только отдельные люди, но и целые организации, они нанимают специалистов по общественным связям, чтобы маски выглядели естественно. Это очень хорошо показано в сатирическом фильме по сценарию Пэдди Чаефски «Больница» (Hospital). Все сотрудники, одетые в белые халаты, ведут себя как заботливые и высококлассные профессионалы. Но если вы когда-либо работали в медицинском учреждении, то знаете, что там незримо присутствует алчность, эгоизм и некоторый элемент безумия. Если хотите умереть, отправляйтесь в больницу.
Постоянная двойственность жизни присуща даже неодушевленным предметам. В адаптированном сценарии Роберта Россена по роману Мелвилла «Билли Бадд» (Billy Budd) военный корабль ночью стоит на якоре в районе тропиков. На небе мерцают бесчисленные звезды, их свет отражается в темной и спокойной воде. Невысоко над горизонтом желтеет полная луна, освещая нос судна. Обвисшие паруса шевелит легкий бриз. На вахте стоит суровый и злобный каптенармус Клэггерт (Роберт Райан). Билли (Тэрэнс Стэмп) не спится, он выходит на палубу, останавливается рядом с Клэггертом и говорит, что вечер прекрасен. Клэггерт отвечает: «Да, Билли, ты прав, но помни: под сверкающей поверхностью скрывается целая вселенная скользких чудовищ». Даже природа надевает на себя маску.
МЕТОДИКА АНАЛИЗА СЦЕНЫ
При анализе сцены необходимо исследовать модели поведения на уровне текста и подтекста. После тщательного изучения вам станут видны все дефекты. Ниже приводится описание процесса, который поможет раскрыть все секреты сцены. Он состоит из пяти этапов.
Первый этап: определение конфликта
Прежде всего спросите себя, что является движущей силой сцены, мотивирует и обеспечивает ее развитие. Эту функцию могут выполнять любой персонаж или сила, даже неодушевленный объект или явление природы. Затем найдите их в тексте и подтексте и ответьте на вопрос: что он (или она) хочет? Желание всегда ключ к действию. Сформулируйте это желание (или, как говорят актеры, цель сцены) с помощью неопределенной формы глагола, например «сделать это…» или «получить то…».
Затем просмотрите сцену и спросите себя: какие силы антагонизма препятствуют достижению этого желания? Они могут существовать на любом уровне конфликта или на нескольких сразу. Определив источник противодействия, ответьте на вопрос: чего хотят эти силы? И в данном случае лучше, если ответ будет дан с помощью неопределенной формы глагола: «не делать то…» или «получить вот это взамен…». Если сцена написана хорошо, при сравнении набора фраз, выражающих желание обеих сторон, вы увидите, что они противоречат друг другу.
Второй этап: фиксирование начальной ценности
Определите, о какой ценности идет речь в сцене, и зафиксируйте заряд, позитивный или негативный, которым она обладает во вступительной части. Например: «Свобода. Для главного героя имеет негативный заряд, так как он пленник собственного всепоглощающего честолюбия». Или: «Вера. Позитивна для главного героя, так как он верит, что Бог поможет ему справиться с проблемой».
Третий этап: разделение сцены на кадры
Кадр – это чередование «действие-реакция» в поведении человека. Внимательно рассмотрите первое действие сцены на двух уровнях. Сначала снаружи, с точки зрения поверхностного восприятия поведения персонажа, а затем загляните под внешний слой, чтобы понять, что он делает на самом деле. Обозначьте это
