согласиться на его нелепое предложение.
Когда он обнял ее за талию, выйдя на середину зала, Диана подняла на него сияющие благодарностью глаза:
— Коул!
Он ответил на ее улыбку, но взгляд его серых очей, разглядывающих Диану из-под полуопущенных век, казался задумчивым и сосредоточенным.
— Да?
— Вам когда-нибудь говорили, что вы чрезвычайно внимательны и галантны?
— Никогда. Обычно меня считают холодным, расчетливым и безжалостным.
Такая несправедливость возмутила Диану. Теперь, когда ее сердце переполняла признательность, а голова кружилась от вина и шампанского, Коул Гаррисон представлялся ей самым чудесным и всесильным человеком на свете — могущественным защитником, поспешившим ей на выручку, победившим ее врагов и спасшим от унижения. Он был воплощенная смелость и благородство в мире, полном трусости и коварства.
— Почему люди так несправедливы к вам?
— Потому, что они совершенно правы. Диана хмыкнула:
— Лжец!
Он притворился, будто уязвлен ее словами:
— А вот это не правда.
— Вот как? — Безуспешно пытаясь сдержать улыбку, Диана решила, что Коул шутит, смущенный ее похвалой, и перевела разговор:
— Для кого же вы все-таки купили это ожерелье?
Он устремил на нее такой долгий и красноречивый взгляд, что Диана с беспокойством предположила: либо Коул умеет читать мысли, либо он и вправду потратил сорок тысяч долларов просто ради того, чтобы поддержать ее сегодня вечером. Но следующие слова Коула развеяли ее сомнения.
— Это ожерелье — свадебный подарок для моей будущей жены.
— Как чудесно! Когда же состоится ваша свадьба?
— Сразу же после того, как я сделаю предложение.
Он произнес это так деловито, что Диана не удержалась от искушения поддразнить его:
— Или вы нисколько не сомневаетесь, что она согласится, или надеетесь покорить ее этим ожерельем — что из двух?
— Я бы сказал — и то и другое. Я действительно надеюсь покорить ее этим ожерельем и абсолютно уверен, что она согласится — как только я изложу все значение и преимущества подобного решения.
— Вы говорите о браке так, словно предлагаете проект слияния предприятий, — удивленно заметила Диана.
Коул быстро пересмотрел свою тактику и произнес притворно-небрежным тоном:
— В последний раз, когда я делал предложение, нам обоим было по шестнадцать лет. Мне явно следует усовершенствовать свои методы, котенок.
Диана слегка смутилась, обнаружив, что Коул Гаррисон вовсе не такой решительный и опытный мужчина, каким он представлялся ей в шестнадцать лет. Но больше всего ее тронуло обращение. Котенок. Давнее прозвище, которое он припомнил, прозвучало в этот Миг ласково и фамильярно — как напоминание о временах, когда Диана болтала с Коулом в конюшне Хэйуордов. Вокруг витал сладкий запах свежего сена и кожаных седел, а бессвязные беседы подростков прерывали приглушенное фырканье лошадей и стук копыт. Тогда жизнь казалась Диане совсем простой, будущее — светлым и полным самых заманчивых возможностей.
— Котенок… — тихо прошептала она, и глаза у нее затуманились, едва она осознала, что давние обещания безоблачного будущего сбылись совсем не так, как она ожидала.
Почувствовав, что Диана вдруг приуныла, Коул незаметно отвел ее к краю площадки.
— Давайте уйдем куда-нибудь и поработаем над моим методом предложений. Здесь слишком много зрителей.
— А я думала, вам необходима аудитория.
— Эти люди уже видели все, что требовалось. Произнеся эти слова с надменностью властителя, оглашающего указ, он подал Диане руку и повел ее через переполненный шумный зал.
Глава 26
— Куда мы идем? — спросила Диана, пока Коул вел ее к лифту. С каждой минутой ей все сильнее хотелось смеяться. Завтра реальность обрушится на нее лавиной, но сейчас близость Коула, вино и ожерелье помогли ей на время забыться, и Диана намеревалась наслаждаться жизнью.
— Как насчет озера Тахо? — предложил Коул, вызывая лифт. — Мы могли бы пожениться, искупаться и утром вернуться сюда к завтраку.
Диана подумала, что Коул вновь учится делать предложение, воспользовавшись ее присутствием, и попыталась скрыть удивление при виде его поспешности и сугубо прозаического отношения к браку.
— До озера Тахо, пожалуй, далековато, — весело ответила она. — И кроме того, для такой поездки я одета неподобающим образом.
Женщина грустно оглядела свое платье, и Коул последовал ее примеру, скользнув взглядом по сливочным округлостям груди над вырезом, затем нырнув ниже, к тонкой талии.
— В таком случае есть только одно место, где можно рассчитывать на атмосферу и уединение, необходимые для того, что я задумал.
— Что это за место?
— Мой номер, — объяснил Коул, пропуская Диану в лифт и вставляя ключ в скважину рядом с кнопкой, подписанной «пентхауз».
Диана с неподдельной тревогой уставилась на него, но лифт был переполнен, и она не решилась заводить спор у всех на виду. Когда последняя пожилая пара вышла на предпоследнем этаже, Диана повернулась к своему спутнику и покачала головой:
— Мне не следовало исчезать с бала вот таким образом, тем более с вами и…
— Почему со мной «тем более»? — холодно перебил Коул. Лифт остановился, двери открылись в черный мраморный холл. Вместо того чтобы выйти, Коул придержал дверь рукой. Чувствуя легкое головокружение от шампанского и быстрого подъема в лифте, Диана сдерживала желание рассмеяться, а не съежиться при виде мрачной гримасы Коула.
— Вы с таким рвением помогали мне сохранить репутацию, что наверняка даже не задумались о том, какой опасности подвергаетесь сами. Я хотела сказать, мне не следовало уходить с вами, не объяснив сначала своим родным, почему вы купили это ожерелье. Более того, если наши фотографии попадут в газеты и люди узнают, что вы собираетесь жениться, вас сочтут негодяем.
Коулу захотелось расхохотаться.
— Значит, вы заботитесь о моей репутации?
— Разумеется, — подхватила Диана, выходя из лифта в вестибюль его номера.
— Такого со мной еще не случалось, — с усмешкой заметил Коул. — Откровенно говоря, — добавил он, направляясь в гостиную и включая светильники, замаскированные в нишах потолка, — меня преследует ощущение, что этой ночью многое произойдет впервые.
Он оглянулся через плечо на Диану, которая остановилась у журнального столика посреди гостиной. Она наблюдала за ним, склонив голову набок, и выражение ее лица было скорее удивленным, чем испуганным. «Удивление — это неплохо, — решил Коул. — Испуг гораздо хуже». Он прошел к бару и достал из холодильника бутылку шампанского. Алкоголь в крови женщины, щеки которой уже залил чудесный румянец благодарности и облегчения, поможет ему контролировать ее страх.
— Впервые? — переспросила Диана. — Что же такого вы не успели испытать до сегодняшнего вечера?
