буянами и негодяями. Среди них попадались пьяницы, мошенники, дебоширы, подонки всех мастей, и семейное клеймо легло на Коула. Узнав, что мать Коула бежала с Томом Гаррисоном, мой брат разрыдался. Он не мог поверить, что его малышка решилась на такое. Выяснилось, что она беременна от Тома, а в те времена и в этих краях девушка, которая забеременела, должна была выйти замуж.
Он поправил стопки журналов на полке столика, выпрямился и продолжал:
— Родные братья Коула погибли через год после того, как Коул уехал в колледж. Как-то в Амарилло они напились, но этого им показалось мало, а деньги у них кончились. Тогда они до полусмерти избили старуху, чтобы отнять у нее сумочку, прыгнули в свой автомобиль и помчались прочь. Они проехали перекресток на красный свет, и за ними погналась полицейская машина. Братья неслись со скоростью сто миль в час и врезались в фонарный столб. Туда им и дорога — сказал я тогда и готов повторить эти слова снова. Но отец Коула любил своих старших сыновей: характером они уродились в папашу…
— Но ведь Коул таким не был.
— Нет. Он был умнее всех троих, вместе взятых, и они это понимали. Коула ненавидели в семье. Единственными его друзьями в детстве были собаки. Собаки, лошади и кошки — все они любили этого мальчишку, как и он их.
— Значит, из всей семьи только Коул окончил колледж, — вслух заключила Диана.
Кэл невесело рассмеялся.
— Он единственный в семье окончил школу! — Отвернувшись, Кэл продолжал:
— Видишь колли рядом с Коулом на снимке?
— Да.
— За неделю до отъезда Коула в колледж братья сделали ему маленький прощальный подарок. Они повесили эту собаку в сарае.
Диана застонала и зажала рот ладонью, вскочив с дивана.
— Потом они скрылись из дому и не возвращались, пока Коул не уехал. Иначе он убил бы их.
— Почему он не перебрался в другое место?
— Коул мог бы жить у меня, но отец хотел, чтобы он занимался делом. Он тысячу раз повторял: если Коул уйдет из дому, за это поплатится его мать. А мать Коула — несчастная, слабовольная женщина — не могла бросить этого ублюдка. К тому времени как Коул поступил в колледж, она была так больна, что то и дело теряла сознание и представляла слишком неинтересную мишень для издевательств Тома.
Диану вновь затошнило при мысли о колли.
— А отец Коула? Когда он умер?
— На прошлой неделе.
Диана медленно установила связь между беседой за завтраком и последней фразой Кэла.
— Я велел Коулу наведаться домой — чтобы забрать на память что-нибудь из вещей матери. Откровенно говоря, я хотел, чтобы он взглянул на дом своего детства другими глазами. В одной из книг по психологии сказано, что, переборов детские страхи, взрослые чувствуют себя увереннее. Но заедет он туда или нет, думаю, Коулу не помешает знать: ты видела жилище его родителей и твое отношение к мужу не изменилось. Правда, я уверен, что он все же там побывает.
— Вы объясните, как найти этот дом? — спросила она, поцеловав Кэла в щеку и поднимаясь. — Я сейчас же сбегаю за ключами от машины.
Кэл попытался было предложить ей машину Летти, но экономка недавно отправилась в город за покупками.
Глава 50
Коул стоял во дворе отчего дома — четырехкомнатной халупы с прогнившим полом, уродливой развалины посреди вытоптанного двора.
Родительский дом. Его наследство.
Он не знал, зачем явился сюда. Вряд ли здесь уцелело хоть что-нибудь из вещей матери. Вероятно, он приехал, чтобы столкнуться лицом к лицу со своими призраками и навсегда расстаться с ними…
Эта картина не вызывала у него радостных мыслей — самыми сносными из них были воспоминания о матери. Она умерла, дожив всего до сорока двух лет. В год ее смерти он выбрался к ней на день рождения. Чтобы купить матери подарок, ему пришлось добираться до города и обратно автостопом, и он задержался в пути. Вернувшись, он нашел дом необычно тихим, и на минуту в нем вспыхнула надежда, что отец напился и заснул в сарае, а может, и подальше. Он почти достиг комнаты матери, когда голос отца хлестнул его словно кнутом из-за угла темного коридора.
— Где, черт возьми, ты шлялся, парень?
Коул щелкнул выключателем, и комнату залил тусклый свет. Юноша мысленно оценил настроение отца: тот был раздражен, но еще не дошел до бешенства. Коул уже давно стал специалистом по отцовскому настроению — любая ошибка в его оценке могла привести к плачевным последствиям, если не для самого Коула, то для матери.
— Я ездил в город.
— Что ты врешь! Ты опять мотался в Джефферсонвилль, к своему паршивому родственничку, который забивает тебе башку глупыми бреднями. Я же говорил, что сделаю, если застану тебя там! Опять ты нарываешься, парень!
Коул изменил свое мнение: отец вполне мог взбеситься. В такие минуты в детстве Коул испытывал леденящий ужас. Позднее он больше всего стал опасаться, что когда-нибудь убьет этого негодяя и проведет остаток жизни в тюрьме.
Внимание отца привлекла завернутая в яркую бумагу коробка, которую держал в руках Коул.
— Что там у тебя за чертовщина?
— Подарок для мамы. Сегодня у нее день рождения. Ухмыляясь сентиментальности сына, отец потянулся за коробкой:
— И что же ты ей притащил? Коул отступил подальше:
— Ничего интересного для тебя — щетку и зеркало.
— Ты купил ей щетку и зеркало? — переспросил отец с грубым хохотом. — Щетку и зеркало для костлявой старой ведьмы? Вот потеха! Еще смешнее, чем когда ты воображаешь, будто станешь важным и ученым! — Отец вытащил из стола бутылку виски, а Коул направился к матери.
Она дремала, отвернувшись к стене. На поцарапанном столе рядом с кроватью стояла тарелка с недоеденным бутербродом. Коул включил лампу и присел на краешек кровати.
— И это все, что ты сегодня ела?
Она повернула голову и взглянула на него, растерянно моргая, пока глаза привыкали к свету. Постепенно придя в себя, мать улыбнулась, но улыбка вышла у нее печальной.
— Я не хочу есть. Отец и вправду недавно скандалил или мне приснилось?
— Скандалил.
— Напрасно ты расстраиваешь отца, сынок. Коул никогда не понимал ее извечную, унылую покорность в ответ на грубые выходки и издевательства отца. Ему было невыносимо видеть, как мать пытается защитить отца, найти оправдание его поступкам. Иногда Коулу приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не упрекнуть мать в малодушии. Она никогда не бросила бы отца, а Коул не мог бросить ее.
— Я привез тебе подарок.
Она просияла, и на мгновение Коул представил себе смуглую красавицу, какой, по словам дяди Кэла, когда-то была его мать. Она взяла подарок и встряхнула его, прижав к уху и растягивая удовольствие, а затем осторожно развернула и открыла коробку.
— О, какая прелесть! — Мать перевела взгляд на лицо Коула. — Где же ты взял деньги на такую дорогую вещь?
— Я стащил ее.
— О, Коул, только не это!
— Я шучу, мама! Посуди сама, если бы я украл ее, разве я стал бы дожидаться, пока коробку
