Он словно рай, блистающий в тиши, Он словно жизнь разумная души. Когда плоды садовник соберет, Сад станет как беззвездный небосвод. Торчат нагие ветви без плодов; Он как жемчужница без жемчугов. Прекрасный сад разграблен до конца, Нет у него жемчужин для венца. Усильем созданные жизни всей — Плоды надежд оборваны с ветвей. А ветви без плодов ты назови Людьми, в чьем сердце нет живой любви. Грусть каждой обнаженной ветви той Сравнима лишь с душевной пустотой. Мне кажется — болеют дерева: Желтеет и чернеет их листва. Желтея в муках, как меджнун больной, Листву роняет ветка над водой. Она согнулась, словно буква «даль», От безнадежности ее печаль. С плакучих ив, как ливень медных стрел, Под ветром вихорь листьев полетел. Листва сама пожелкнуть не могла, Ее печаль огнем своим сожгла. Спалил листву, как пламя, листопад, И только сучья черные торчат. Листки последние — клочки парчи — Декабрьский ветер оборвет в ночи. Печален сад безлиственный, нагой… Земля покрыта тлеющей листвой. В долинах, защищенных гранью гор, Кой-где желтеет лиственный убор. Но и туда дыханье января Доходит, разорение творя. Стоят ряды деревьев, — о тоска! — Как черные индийские войска. Стоят деревья голы и черны, Как толпы пленников обнажены. Они скрипят и стонут на ветру И, леденея, стынут поутру. А листья, если в ворох их сгребут, Лишь на костер для сторожа пойдут. В ад превратился светлый райский сад; Ад с ним в сравненье — райский вертоград. Мне наших дней весна и листопад Напоминают чем-то этот сад. Ведь каждый человек, едва рожден, Как бы сияньем утра озарен. Сперва он, словно свежий куст в росту, Где розы раскрываются в цвету,
