В стране водяных

И он знал великий закон искусства: нельзя кричать о страшном. Поэтому его отточенные, сдержанные новеллы стали страшным свидетельством времени.

Постепенно новеллы Акутагава приобретают все большую социальную заостренность. Он показывает, как в атмосфере равнодушия и эгоизма ломаются человеческие жизни («Осень», «Учитель Мори»), как извращаются человеческие отношения («Кэса и Морито», «Странная история»), как возводятся в сан добродетели жестокость и человеконенавистничество («Генерал»).

«Я поэт. Художник, — писал Акутагава. — Но я и член общества. Не удивительно, что я несу крест. И все же он еще слишком легок». Вот это «легок» не давало ему покоя. Герой его последних произведений — человек, гибнущий от равнодушия других людей.

Акутагава Рюноскэ жил в переломное время. Уже при жизни Акутагава возникла пролетарская литература, и уже при жизни его в литературу ворвался фашизм и милитаризм.

Акутагава Рюноскэ жил временем, он впитывал его, как губка воду. Он ненавидел его и жил им. Воплотив в своем творчестве время, он сам стал его трагическим символом и, не выдержав груза «проклятых» вопросов, покончил с собой.

В своих произведениях он показал не только алогизм обычного, но и железную логику необычайного. Ведь разве жизнь буржуазного общества — не жизнь наизнанку? В этом ключ к пониманию его последней повести «В стране водяных».

Повесть «В стране водяных» («Каппа») написана Акутагава в 1926 году. В 1927 году он покончил с собой. Следовательно, «В стране водяных» — одно из тех произведений, которые, помимо воли автора, стали итогом его творчества.

На первый взгляд, это повесть-фантазия. Действительно, страна водяных создана воображением писателя. В новелле «Красный свет» Акутагава рассказывает о замысле этой повести; «Я населил мир моего рассказа сверхъестественными животными. Больше того, в одном из этих животных я нарисовал самого себя».

Если в первой фразе цитаты говорится о приеме, то вторая — определяет цель. И верно — чем глубже мы вчитываемся в повесть, тем более ясным становится нам одно: обстоятельный, пронизывающе спокойный рассказ сумасшедшего номер двадцать три поражает своей фантастической… реальностью.

Итак, средний японец, заведомый неудачник да к тому же еще «социалист», попадает в страну водяных.

В отличие от свифтовских гуингнмов, водяные знают о людях, и знают, быть может, больше, чем сами люди знают о себе. Но в отличие от твеновского Янки, герой повести, который по законам страны водяных делается ее «почетным гражданином», не может воспользоваться своими привилегиями человека из двадцатого века. Дело в том, что в стране водяных двадцатый век наступил раньше, чем в Японии.

Общество водяных — это во многом, так сказать, идеальное буржуазное общество. Все нормы буржуазной морали доведены до своего логического завершения — то есть до абсурда.

Страной правит кабинет министров. Премьер-министр говорит в своих речах заведомую ложь. «Но поскольку всем хорошо известно, что его речь — ложь, то в конечном счете это все равно, как если бы он говорил сущую правду». У премьер-министра есть хозяин — владелец газеты «Пу-Фу», защищающей… интересы рабочих. Действительно, газета защищает… Но, как заявляет хозяин хозяина премьер-министра — капиталист Гэр, этот «защитник» и шагу не может ступить без его, капиталиста Гэра, поддержки и т. д.

Здесь существует и смертная казнь. Правда, «гуманная» смертная казнь. Преступника лишают жизни, объявляя о его преступлении публично. Преступник, конечно, умирает. Буржуазная мораль торжествует.

Здесь есть и религия. И храм, в который никто не ходит, несмотря на то что религия водяных «лучше» любой человеческой. Более того, сам настоятель храма не верит в бога.

Здесь издают книги, которые… никто не пишет. Просто-напросто в машины закладывают чернила, бумагу и серый порошок (сушеные ослиные мозги), и выходит книга.

Весьма «остроумно» решена в стране водяных проблема безработицы. Безработных убивают и делают из них консервы. И никто этому не удивляется. Ну в самом деле, разве это более жестоко, чем просто выбрасывать рабочих на улицу и давать им умирать с голоду, как это делается «в человеческом обществе».

Здесь есть и войны. Все как у людей! И возникают они по не менее серьезным причинам, чем, скажем, конфликт «остроконечников» и «тупоконечников».

Наконец, в стране водяных существуют и жрецы «искусства для искусства» и сверхкаппы (сверхводяные). Тут уж не нужно никакого преувеличения. Они во всех странах одинаковы.

Гулливеру было куда возвращаться из страны лошадей — в Англию. Герой повести устает от страны водяных. Она слишком напоминает ему Японию. И возвращается… в Японию. И сходит с ума.

Если бы ему повезло в жизни, он примирился бы с Японией. Ведь он же в конечном счете буржуа! Вот почему сумасшедший номер двадцать три так стремится обратно в страну водяных. Ведь люди там «почетные граждане». Они могут ничего не делать и жить в свое удовольствие.

Акутагава не нужно совершать путешествие в страну водяных, чтобы убедиться в существовании порочного круга: Япония — Япония (читай: буржуазное общество — буржуазное общество). «Зло, порожденное капитализмом», будет живо, пока жив капитализм.

На наш взгляд, среди героев повести ближе всего Акутагава поэт Токк. Ведь сумасшедший номер двадцать три счастливо отделался — он сошел с ума. Токк покончил с собой и убедился, что самоубийство — бессмысленно! Оно не избавляет от страданий. Ибо оно ничего не меняет. Все остается по-прежнему. Душа Токка, явившись на спиритический сеанс к своим соотечественникам, говорит, что собирается покончить с собой «самовоскрешением». А что потом? Снова самоубийство? Бессмысленность человеческого существования — к такому поистине страшному выводу приходит Акутагава. Да, в буржуазном обществе оно бессмысленно, если… Вот на этом «если» останавливается писатель. И было бы нелепо и плоско модернизировать Акутагава. Достаточно того, что он сделал — с великолепным мастерством и проницательностью предсказал он в своей книге недалекое будущее буржуазного общества. Как опытный врач он предсказал летальный исход тяжелобольному и не оставил никаких надежд на спасение.

Читатель с интересом прочтет этот шедевр японской литературы, эту, может быть, самую реалистическую из книг Акутагава, а в конечном счете — фантазию, обращенную в прошлое, ибо у общества, изображенного им, нет настоящего, нет будущего.

В. Санович

Рюноскэ Акутагава В СТРАНЕ ВОДЯНЫХ повесть

Это история, которую рассказывает всем пациент номер двадцать третий одной психиатрической больницы. Ему, вероятно, уже за тридцать, но на первый взгляд он кажется совсем молодым. То, что ему пришлось испытать… впрочем, совершенно неважно, что ему пришлось испытать. Вот он неподвижно сидит, обхватив колени, передо мной и доктором С., директором больницы, и утомительно длинно рассказывает свою историю, время от времени обращая взгляд на окно, где за решеткой одинокий дуб протянул к хмурым снеговым тучам, голые, без единого листа, ветви. Иногда он даже жестикулирует и делает всевозможные движения телом. Например, произнося слова «я был поражен», он резким движением откидывает назад голову.

По-моему, я записал его рассказ довольно точно. Если моя запись не удовлетворит вас, поезжайте в