У самого знамени, что не тронула вражья рука, лежал рыцарь. Молодое лицо (погибший был не старше Маверика), смешной жирондский нос, тонкие губы, волосы цвета воронова крыла. И прекраснейший меч, что рыцарь зажал в руках.
Казалось, кровь и грязь не тронули металла: меч был кристально чист. Хотя доспехи рыцаря были иссечены, и на них запеклась кровь. И явно не жирондская. Взгляд кинулся в сторону: над телом рыцаря склонился паж. Паренёк лет пятнадцати, совсем незаметный среди трупов. Некогда прекрасная одежда из атласа и шёлка, яркая, нарядная, покрылась грязью, пылью и кровью.
Рой тихо подошёл к ним. Паж даже не шелохнулся, когда бывший рыцарь, а ныне странствующий фокусник оказался за спиной паренька. Рой не мог оторвать взгляда от сжимавшего чудесный меч рыцаря. Что-то заставило Маверика опуститься на колени перед владельцем сего прекрасного оружия. Может быть, это и есть тот самый Роланд?
Внезапно глаза воина раскрылись. Он тяжко захрипел, силясь вздохнуть. Он ещё был жив. Но жизнь потихоньку уходила из него, оставляя дверь открытой для гостюшки-Смерти.
- Мой господин, поберегите себя! Вам нельзя беспокоиться! Вы совсем ослабли! - паж , похоже, готов уже был заплакать от осознания своей беспомощности.
- Мы... никто из них не ушёл? - Роланд сверлил взглядом Маверика. Почему именно Роя? Почему не пажа?
- Никто, милорд, не тратьте сил, - Рой хотел чем-то помочь рыцарю. Но чем и как? Скоро душа покинет уставшее тело.
- Хорошо, - улыбка коснулась губ Роланда. - Мой меч...
Глаза скосились на клинок, который рыцарь продолжал сжимать в руках.
- Господин, я помогу, - паренёк помог Роланду разжать переставшие слушаться пальцы, закованные в латную перчатку.
- Жуайез, я оставляю тебя, - Маверик не слишком хорошо разбирался в жирондском языке, но ему показалось, что Роланд обращается к мечу как к возлюбленной. И интонации человека, расстающегося с любовью всей своей жизни. - Возьми его, человек. Жуайез не выжить без пения битвы...
Роланд замолчал на несколько минут. Паж благоговейно взял клинок и на вытянутых руках, едва- едва лаская ладонями металл, передал Рою. Маверик с замиранием сердца взял меч в свои руки. Железо сверкало в лучах солнца. Но не весело, нет: лишь печаль и боль соединились в этом блеске.
- А я не смогу ей больше подарить вражьи сердца. Человек, храни Жуайез...
- Да, милорд Роланд, - Маверик поклонился Роланду.
Нет, так не должно быть, не может быть... Но так и есть. Величайший рыцарь Жиронды уходил в мир иной. Он сам чувствовал это. И поэтому расставался с самой дорогой для себя вещью. Он любил Жуайез...
- Ты знаешь моё имя, - снова улыбка тронула губы Роланда. - Тогда скажи королю... что ... случилось... здесь.
Говорить рыцарю было всё труднее. Голос его стал хриплым.
- Господин, я расскажу, - пришёл на помощь верный паж. - Поберегите себя, прошу!
- Нет, Франсуа, пусть менестрели когда-нибудь скажут, что Роланд сам поведал о своём последнем подвиге. Дай насладиться... воздухом... в последний раз. Мы удержали этот холм... - Роланду с трудом удалось вздохнуть. - Ронсеваль... Скажи... королю... что мы превратили его в крепость... Скажи, что стенами его стали наши сердца... А души - башнями...
Роланд замолчал на несколько мгновений. Он собирался с силами, чтобы продолжить просьбу...
- Скажи королю... Он... поймёт... И... подари... моей... Жуайез кровь врагов и... пение битвы... Прошу тебя... Иди к моему королю... А Франсуа пусть сделает всё, что нужно...
Роланд протянул руки к Жуайез, желая проститься с нею:
- Монжуа! - из последних сил выкрикнул рыцарь.
Руки героя безвольно опустились. Глаза остекленели. Душа покинула Роланда. Вернейшего рыцаря короля не стало...
До самого заката Маверик и паж копали могилу для рыцаря. Ничего, кроме щитов, пригодного для рытья не было. Но земля была такая твёрдая, потрескавшаяся от жары, что сперва пришлось избить руки в кровь, прежде чем пробиться к более мягким слоям. Черноволосый Франсуа трудился даже больше, чем Рой, из последних сил. Взгляд паренька был пустым: он пытался скрыть свою боль, устранившись от мира, истязая себя однообразным, тяжёлым трудом. Но наконец-то, ближе к вечеру, могила была вырыта.
Когда Рой опустил Роланда на холодную землю, из эфеса Жуайез потекли капли влаги. Меч прощался с возлюбленным хозяином. А землю, которой засыпали рыцаря, оросили слёзы Франсуа, которые он пытался скрыть. Маверик сделал вид, что ничего не заметил, щитом сгребая землю.
Теперь путь Маверика Рой лежал в столицу Жиронды. Франсуа отказался составить компанию нынешнему фокуснику, сказав, что по правилам Жиронды требуется отстоять в бдениях над могилой рыцаря сутки, не прекращая молиться за упокой его души. Рой, понимая, что молитвами сыт не будешь, отдал большую часть своих и без того скудных запасов пареньку. Тот принял их с напускным спокойствием, но в глазах Франсуа легко читалась огромная благодарность. А желудок не уставал твердить, что очень даже не против небольшого перекуса. А вид трупов, похоже, совершенно не смущал пажа. Что ж, Жиронда - она и есть Жиронда...
На сердце бывшего рыцаря было тяжело. Даже то, что он увидел столь знакомый плащ с вышитым красным крестом, не смогло принести радость. Магистр был на поле боя. Похоже, он выжил. И он недалеко. Что ж, путь магистра вполне мог привести в столицу Жиронды. Может быть, им предстоит наконец-то встретиться там? Но обещание Роланду - превыше всего. Король должен узнать, что магрибары не смогли взять крепость Ронсеваль, стен которой нет крепче: ведь что может быть крепче храбрости, чести и веры?
Маверик шёл, а спящие равнины Жиронды просыпались, вслушиваясь в чарующие звуки флейты. Душа Роя плакала вместе с Жуайез, справляя поминальную тризну горя по ушедшему в лучший мир вечных турниров и прекрасных дам Роланду...
Столицы Жиронды встретила Маверика Роя, бывшего рыцаря Ордена Красного Пути, прекратившего своё существование в том числе 'благодаря' куртуазным королям окрестных равнин, горем и печалью. Охрана у ворот сперва не желала пускать странника в город: 'Нечего всяким проходимцам топтать камень наших улиц!'. И жирные, синюшные, пропитые рожи, мимика которых сводилась к трём выражениям: презрения, подобострастия и переходного между этими двумя. Маверику посчастливилось (или наоборот, не повезло?) лицезреть все три положения мимических мышц стражей. Не желая тратить лишнее время на просьбы и убеждения, Рой просто-напросто, откинув полу пыльного плаща, явил на свет божий клинок Роланда. Охранники ворот, не раз имевшие честь лицезреть и владельца Жуайез, и сам меч, отпрянули в стороны в нерешительности. Легендарный меч не мог даться в руки чужому - те бы просто опалило волшебным огнём.
- Ну же, мне очень надо попасть к королю, - Маверик укоризненно глянул на стражей, бессильных вымолвить хотя бы слово.
- А... ха... хо... Сейчас, - один из стражей, у которого мимика особенно выделялась своею выразительностью, насколько, конечно, это было возможно, постучал в калитку. А через некоторое время отворилась. Обладатель очередной синюшной морды прикусил язык, завидев Маверика Роя с мечом на вытянутых руках. Гонец, нёсший и печальную, и радостную весть одновременно, благодарно кивнул и направился вперёд, к королевскому дворцу.
Последний рыцарь Ордена Красного Пути ни разу не бывал в столице Жиронды, однако не выискать обитель местного владыки не составляло никакого труда - тот жил в самом высоком здании города, не считая величественного, чёрного камнем стен собором.
Маверик шёл по улицам, звуку его шагов вторило эхо, почувствовавшее себя одиноким во вмиг замолчавшем городе. Маверик шёл, а люди перед ним расступались, сдерживая сдавленные крики и слёзы -
