Столица бурлила. По узким улочкам сновали воины, стражники, мелкие торговцы и нищие. Лучше всего было нищим: такого наплыва народа не могли вспомнить даже исторические хроники, не то что старожилы.
И многим из этих людей подавали милостыню. Ведь считалось, что чем больше ты отдашь бедным и нищим, тем больше шансов выжить в следующей битве. А жить хотели все солдаты. Потому и сыпали медью, а подчас и серебром. И всё это столпотворение было вызвано лишь желанием Реджинальда любой ценой остановить Фердинанда и доставить его в столицу.
Через несколько часов армии герцога Эр-При[111] должны были покинуть город и отправиться в Беневаль. Двум армиям, тридцати тысячам воинов, предстояло ловить менее чем шестнадцатитысячное войско Фердинанда. Скоро ещё семь армий, сто тысяч кое-как вооружённых и обученных новобранцев и уставших от службы ветеранов, последуют за герцогом.
Предводителю армии, которая поймает Фердинанда, король обещал звание Первого маршала. А человеку, который лично схватит мятежного принца - наследственное дворянство. Вряд ли таких людей нашлось бы мало, но их было и не особо много: Реджинальд уже за несколько недель успел настроить против себя почти всё крупное дворянство.
Хотя бы созданием Особой охраны, уверенностью в праве короля делать что угодно в своих владениях и изданием бесчисленного количества указов. Реджинальд успел привыкнуть к власти. И распоряжался ею так, как хотел. Происходило это со всеми только что занявшими престол правителями. Но сейчас был случай особый: нарушен 'Кодекс Огнара', идёт междоусобная война, растут налоги...
Семнадцать дворян подвергли гражданской казни, демонстративно уничтожив гербы и мечи на глазах у толпы горожан. Всего лишь из-за подозрения в сочувствии Фердинанду. Реджинальд читал в старинной книге, что подобным путём первый император Аркадии из династии Исавров подавил восстание... Не помогло: народ стал лишь сильнее волноваться, а дворяне всё меньше доверять королю.
За подозрение в помощи принцу просто отрубали голову или вешали. Реджинальд понимал, что это слишком жестоко, но просто не знал иного пути подавить 'разгорающийся мятеж'. Король не был слишком молод для трона, нет: он слишком часто применял меры, почёрпнутые им из старинных книг и легенд. А это было хуже всего: на дворе был не период расцвета Ксариатской империи или создания Королевства. Нет, ситуация более походила на развал стареющего государства.
Поздним вечером в тавернах завсегдатаи говорили о 'старых добрых деньках', когда на троне сидел отец Фердинанда, король Альфонсо. От таких разговоров до бунта было не особо близко. Но и не особо далеко, это уж как посмотреть. Месяц, максимум два - и мятеж захлестнёт столицу...
Простой народ уже стал обходить за несколько кварталов резиденцию Ордена алых магов. Высокое, пятиэтажное здание, с длинными узкими окнами и миниатюрными башенками на крыше, построенное из кирпича и чёрного гранита, вызывало озноб даже у городской стражи. Говорили, что по ночам в здании проводятся опыты над людьми. Несколько человек утверждали, что слышали полные ужаса и страдания человеческие крики, доносившиеся из здания глубокой ночью.
Народ не появлялся бы в юго-западной части Белого города, не будь здесь четырёх храмов: Альты, богини искусств, Онтара, верховного бога и повелителя неба и грома, Палатора, бога правосудия и покровителя городской стражи, и Дайаны, богини охоты и луны.
Белый город был древнейшей частью и самой спокойной частью столицы. Но и тут нет-нет, да убивали. Люди тоже пропадали. Причём как раз возле дворца алых. Это наводило некоторых на определённые мысли. И служило ещё одной причиной, почему в тех местах лучше не появляться.
Ещё одной причудой Реджинальда стала Особая охрана, напрямую подчинявшаяся королю. Поиск и поимка подозреваемых в симпатиях к Фердинанду - вот её главная цель. Официальная. А неофициальная - создание противовеса дворянству. В Особую шли только нищие и голытьба, за выслугу Реджинальд обещал дворянство или земли.
Даже жителей Белого города там почти не было. Не хотели попасться под горячую руку дворянам, с которыми у Особой охраны часто происходили стычки. Да и служить у Реджинальда у столичных жителей становилось всё менее престижно. Нет, конечно, в Особой охране были дворяне: несколько сотен. В основном - младшие дети. Или ярые сторонники политики Людольфинга.
Пока что особисты, как их прозвал народ, работали только в столице. Скоро Реджинальд намеревался ввести особистов и в других городах, особенно в северных и западных, практически открыто поддерживавших принца. Жители южных и восточных уже подумывали над ценой верности королю. Зрела буря. Но Реджинальд не хотел или не мог заметить этого. Он был целиком и полностью занят Особой охраной и поимкой Фердинанда.
Среди придворных уже зрел заговор. Его ядром были барон Сан-Зар и герцог Рабар. Герцога утром назначили лейтенантом 'Золотых щитов' - одного из отрядов гвардии. Они были, как выразился Сан-Зар, 'ударным кулаком заговора'. Оставалось лишь ждать, когда аркадцы предоставят деньги и наёмников. Сам герцог не знал, кто именно им помогает. Сообщения доставлялись и принимались одним из аркадских купцов, владельцем постоялого двора для гостей столицы. Можно было лишь гадать, кто их новый союзник.
Граф Карломан Сегюр, близкий друг Рабара и Владетель, предположил, что это может быть одна из аркадских гильдий купцов. Им была выгодна слабость Королевства. А ещё это было выгодно самому Королевству - избавиться от диктатора и самодура на троне. Такими 'лестными словами' многие придворные уже наградили Реджинальда. Просто за то, что он не хотел участвовать в интригах, слушать их 'дурацкие советы' и многое, многое другое...
Но пока что было ещё слишком рано...
Зал Ордена алых магов ярко освещали факелы и светильники. Потолок был очень высоко. В трёх метрах от пола высилась деревянная открытая галерея, где во время собраний гильдии сидели маги низших ступеней. Стены были покрыты фресками, на полу аркадские мастера выложили мозаику со сценами из огнарской истории. Алые ещё не полностью успели обжить здание, где раньше жили кронпринцы, только две недели назад Реджинальд предоставил Малый коронный дворец гильдии. Однако над дворцом возникла угроза поджога: столичные жители были уверен, что все беды на них свалились из-за магов.
Но алым магам было мало дела до уже озлобленных горожан, их, как ни странно, волновала политика. Большая, по их понятиям, - скоро должны были состояться выборы Архимага. Прошлого сами алые маги и убрали. Под видом 'неподчинения приказу короля'.
Архимаг являлся высшим чином в иерархии магов Королевства, и его пожизненно избирали голосованием всех способных колдовать жителей страны, начиная с магов I ступени. Выборы проходили в Гильдии магов.
Эдмон Рошфор, глава алых, желал стать настоящим Архимагом. Это, по его мнению, был единственный способ разрушить цепи правил и законов Гильдии, дать волшебникам глоток свежего воздуха. Освободить саму магию. Увидеть её во всём многообразии 'граней' и заклинания. К сожалению, Рошфор не думал о том, что сама Гильдия вряд ли долго будет мириться с алым магом во главе. Просто по странному стечению обстоятельств, в пору основания Гильдии, в её правилах пропустили несколько коротких. Но от того не менее важных, прошу заметить. После избрания Архимаг становился руководителем Гильдии. И не важно, принадлежал ли он к ней до своего избрания или нет...
Для обсуждения предстоящих выборов Эдмон собрал Алый совет. На нём присутствовали все алые маги столицы и королевского феода, всего около сотни человек. Большая политика, как выражались алые, делалась именно здесь и сейчас.
Зал был полупустым. Скамьи, протянувшиеся от стены до стены, с вырезанными на них растительными рисунками и мифическими (по мнению огнаров) существами уже были заняты. Но - только первые ряды.
У западной стены стояла кафедра Рошфора из чёрного гранита и красного дерева. Он смотрел на противоположную стену, где висело знамя Ордена: пламя свечи, разгоняющей тьму. И всё это - внутри восьмиконечной звезды.
Собственно, именно из-за этой звезды они носили алые мантии и красные плащи. Этим они убивали двух зайцев: и выделялись среди других магов, носивших или холодные цвета, или оранжевый, и в толпе их можно было легко заметить.
