полезным. Чаще же ссылается на начальство, комиссии и уже от их имени способен обосновать свое приказание или для дела напугать подчиненных. Все это оттого, что он не может просто отдать приказание и сказать, как многие начальники: «Делайте, как я сказал!». Психастенику быть начальником трудно, так как необходимость принимать неоднозначные решения, невозможность учесть интересы каждого работника, при этом никого не обидев, мучают его. Если он займет пост с реальной, серьезной ответственностью, то у него может наступить нервный срыв от перенапряжения.
Психастеник избирателен в своей доброте и заботе, и когда заботится о ком-то, то делает это серьезно и последовательно. Ко многим духовно не близким людям он остается внутренне холоден, однако внешне может выказывать им доброжелательное и даже участливое отношение. Отчасти это происходит по причине внутреннего стыда за свою холодность к ним. Тут психастеника подстерегает ловушка. Люди, поверив в его особую доброту к себе, возмущаются, со временем разобравшись, что особой доброты к ним на самом деле нет.
Другая ловушка для внешне обходительного и любезного психастеника состоит в том, что, привыкнув к его любезности, ему уже не прощают малейших проявлений безразличия. Однажды взяв высокую планку нравственно-щепетильных взаимоотношений с людьми, он вынужден ее держать. В этом есть и для него свой плюс — многие люди невольно стараются вести себя с ним также нравственно щепетильно. Во всей этой взаимной предупредительности есть явная внутренняя дистанция, которая ранимого психастеника может устраивать. Ему гораздо легче быть с людьми на «вы», чем на «ты». Некоторым это не нравится, а некоторые сочувствуют ему, так как за внешней обходительностью психастеника чувствуется ледок одиночества.
Психастеник, как и некоторые астеники, ощущает стыд за плохие поступки близких людей, как будто сам их совершает. Отсюда рождается повышенный контроль не только за своим поведением, но и за поведением близких, что последним не нравится. Порой принципиальность психастеника вырождается в перестраховочный формализм, от которого душно окружающим. Он становится занудлив из-за своего желания все сделать добросовестно, а также по причине своих многократных попыток объяснить одно и то же, так как боится, что его неправильно поймут с одного раза. Психастеники бывают педантами-мучениками в отличие от эпилептоидов и ананкастов, которые получают удовольствие от своего педантизма.
Многих властных людей раздражает в конфузливом, исполнительном психастенике внутренняя самостоятельность. Психастеник не любит, когда его переделывают на свой лад, противится такой переделке. Его душа обычно полузакрыта для людей: он с готовностью говорит о себе то, что хочет, а что не хочет, — умалчивает.
Психастеник чувствует себя неловко, если в разговоре возникает долгая пауза. Он либо, душевно напрягаясь, уходит в себя, либо старается эту паузу быстрее заполнить. В частности, он может рассказывать собеседнику о каких-то проблемах (не обязательно своих) для того, чтобы потом искать его мнений и советов, ставя перед собеседником все новые вопросы и проблемы. При этом бывает, что психастенику не так уж нужны эти мнения и советы, нередко он даже лучше разбирается в проблеме. Такая псевдоаналитическая беседа необходима ему, чтобы избежать тягостного молчания, в котором обостряется ощущение своей неполноценности и стыда перед собеседником за разобщенность душ, по причине которой говорить не о чем. Это взаимодействие напоминает безобидный вариант описанной Э. Берном игры «Да, но». Иногда в таких ситуациях от неловкости психастеник несет чепуху, при этом мучительно стыдится и готов провалиться сквозь землю.
Психастеник, будучи нравственно-щепетильным, чутко-осторожным, уставая от щепетильности или гиперкомпенсаторно может иногда чересчур категорично высказываться, переходить на менторский тон.
Итак, мы видим сложнопротиворечивую натуру психастеника, где достоинства, слабости и компенсаторные защиты пронизывают друг друга. Невозможно кратко охватить все нюансы психастенической коммуникации. Приведенные примеры ставят своей целью помочь уловить общую тональность, мотив психастенической коммуникации. К некоторым психастеникам подходят именно приведенные примеры и описанные трудности, к другим — совершенно иные. Слишком велика разница между молодым и старым, примитивным и сложным, работающим над собой и духовно пассивным психастеником.
Психастеник может, как и человек любого характера, манипулировать людьми, чтобы получить от них что-то ему нужное. Правда, на вопиющее злодеяние он по природе своей души не способен. Психастеник, если ему убедительно показать, что он не прав, практически всегда чувствует вину и недоволен собой. Последнее так типично, что иная реакция ставит под вопрос диагноз психастенического характера.
Необходимо отметить, что психастеники способны на героизм как по причине защитного деперсонализационного онемения, так и в тех случаях, когда, замученные совестью, готовы переступить через все свои страхи. Они способны идти на риск ради дела, которое их вдохновляет. Вспомним поездку А. П. Чехова на Сахалин, добровольную военную службу К. Моне в Африке, кругосветное путешествие Ч. Дарвина.
Трудно сказать, кому в жизни легче — психастеническому мужчине или женщине. Психастеник не похож на бесстрашного ковбоя или Джеймса Бонда, а психастеничка на «классическую женщину». Она может беспомощно теряться в многословных женских посиделках на тему мужчин, нарядов, детей, домашнего хозяйства. Нет в ней бурной эмоциональности, женской расторопности, способности широко и живо сочувствовать, обворожительно окутывая всех и каждого теплой заботливостью. Она не склонна к сексуальному кокетству. Психастеничка сдержанна, и окружающие могут думать, что она малочувствительная, «замороженная», или замечать в ней только внешнюю напряженность. Это несправедливо. Наблюдательные люди могут разглядеть в ней душевную мягкость, доброту, внешне скромную, но подлинную одухотворенность.
Есть в психастениках, мужчинах и женщинах, так называемое стеническое «жало». Стеническое — значит сильное, по причине которого они способны в значимых для них ситуациях быть твердыми, настойчивыми. Например, психастеник в ипохондрии способен уговорить врачей провести массу исследований или с настоящим упорством добивается зачисления в психотерапевтический колледж, чтобы стать высокопрофессиональным психотерапевтом для себя и окружающих. Измучившись нерешительностью в принятии решения, психастеник торопливо и решительно проводит его в жизнь. Практически в любом психастенике есть избирательная стеничность, которая помогает ему быть жизнеспособным. Поэтому название характера — психастенический (душевно-слабый) — имеет относительное значение.
Психастеники, обделенные непосредственной чувственной радостью жизни, не являются эмоциональными «бедняками», ведь чувственность — это еще далеко не все переживания. Психастенические люди обладают чувствительной душой. Они остро ощущают не только обиды и унижения, но и нежность, доброту, заботу, страдания. В их душе совершается сложная жизнь реалистической мечты, они способны на внешне тихий, но внутренне захватывающий восторг.
Психастеник бывает неожидан в своих проявлениях. Инертно мыслящий, консервативный вдруг удивит свежим поворотом мысли, сделает свободный шаг. Осуждающий что-то — неожиданно широко посмотрит на проблему, — и вот уже нет осуждения. Все эти метаморфозы искренние и подлинные. Отчасти они связаны с изменениями настроения, но их основная причина лежит в деперсонализационной неуверенности в своих чувствах, оборачивающейся многозначностью отношения к миру. Склонность к сомнению не дает психастенику уютно расположиться в однозначной категоричности, которую он склонен проявлять в гиперкомпенсации.
5. Семейная и сексуальная жизнь
Психастеник побаивается трудностей семейной жизни, так как она накладывает на него дополнительную ответственность. Он боится, что ему не хватит времени на духовные раздумья, что и так небольшие силы поглотятся бытом. С другой стороны, мысль прожить всю жизнь в одиночестве невыносимо гнетет его. Психастенику очень важно найти глубокосозвучного человека, с которым было бы не страшно
