просто громит. Акт мести, так сказать. Они очень торопятся, боясь не успеть разгромить все до основания, не оставив и следа от атрибутов запретной для них и потому жгуче ненавидимой чужой жизни. Они знают, что ответное возмездие не заставит себя долго ждать.
Хотя, конечно, знают не все. Многие вдрызг пьяны и слезливо счастливы, иные допились до отключки, а этот вот, ахнув бутылку о стену, со всхлипами и собачьим подвыванием полосует себя осколками вдоль и поперек. Ему очень жалко себя, но разве не он теперь хозяин своей жизни, а? И жизни, и смерти, вот как! Попробуй только отобрать у него стекло — не сметь! Прочь, дети грязи! Я сам! Я все могу! И так могу, и этак могу-у-у…
С диким криком, кувыркаясь в свободном полете, скользит вдоль стены еще не дымящегося здания нелепое тело и звучно впечатывается в мостовую. Эксмен, однако. Пьяный самоубийца? Выброшен подельниками? Осознал ближайшую свою перспективу? Кто его знает, теперь не спросишь…
А кое-где над городом уже кружат вертолеты. Не те, что нас гоняли, другие. Очень скоро к столице подтянутся покинувшие убежища войска, в ключевых местах будут выброшены десанты, и спустя малое время наступит логический финал. Между прочим, я совсем не уверен, что будут пощажены те робкие, кто поостерегся покидать городские эксменские резервации. Скорее уж в живых будут оставлены те, кто еще уцелеет к тому моменту, когда мстительницы утомятся мстить, а начальство прикрикнет на них в том смысле, что надо же кого-то и оставить, как можно скорее употребив для насущных работ…
Но кружащие без ясной цели вертолеты мне уже очень не нравятся. С часу на час начнется. Я надеялся, что нам будет отпущено больше времени.
— Тим! — раздраженным голосом зовет Шпонька.
— Ну? — Я оборачиваюсь.
— Куда мы идем?
— Прочь из города, куда же еще. Он нам помог, а теперь мешает.
Ответ удовлетворяет Шпоньку только на минуту.
— Ти-и-им!
— Чего тебе?
— Нам не туда. — Он уверенно тычет своей арматуриной в боковой переулок. — Вот так будет гораздо ближе.
— С чего ты это взял, раз в Москве впервые?
— По солнцу определился.
Надо же. Следопыт какой. И солнца-то почти не видно — в городе его то дом застит, то дым…
— Пожалуй, ты прав, — признаю я.
— Ну?..
— Знаешь, ты иди, если хочешь. Я не держу. А у меня тут еще есть одно дело. Нет, даже два…
— Какие у тебя могут быть дела?
Шпонька обижен, как ребенок. Он устал, он готов расхныкаться, и арматурину ему нарочно подсунули чересчур тяжелую. А тут еще взрослый умный дядя не желает посвящать его в свои взрослые мысли и планы… Обидно!
— Дело второе — найти транспорт, — терпеливо объясняю я ему. — Пешком уходить рискованно — далеко…
— А первое дело?
— Найти роддом или больницу с родильным отделением. Хочу проверить одну любопытную гипотезу.
— Другого времени ты не нашел? — теперь уже не выдерживает Мустафа. Мои товарищи переглядываются: не спятил ли я ненароком?
— Только сейчас и можно ее проверить. Другого времени не будет.
— Хм, — в сильном сомнении качает головой Безухов. — Ладно, веди. Вон там впереди — не больничные ли корпуса?
— А я, по-твоему, куда иду?!
Вблизи корпуса и впрямь оказываются больницей, причем пока еще не разграбленной и не подожженной. Это ей только предстоит. Когда безумные толпы громил обнаружат, что все спиртное в магазинах и квартирах уже разграблено, они непременно вломятся сюда за очищенным этанолом. Пока что больницу спасает высокая ограда, запертые калитки и стальные ворота. Высадить их нечем, а карабкаться через забор — лень. Поблизости полно более доступной добычи.
Мне тоже лень карабкаться, и я без слов преодолеваю забор нырком через Вязкий мир. Мустафа и Федор телепортируют следом за мной столь уверенно, будто занимались этим с пеленок.
Вот насчет пеленок мы сейчас и проверим…
Больничная территория пуста, как после чумы. Где тут родильное отделение? Ага, вот указатель…
— Ищите, — бросаю я, потирая ушибленное плечо. Вздумал ломать входную дверь, а она не заперта.
— Что искать?
— Звукоизолированное помещение, вернее всего, подземное…
— Почему звукоизолированное? — недоуменно поднимает брови Шпонька, но я отмахиваюсь от него, как от мухи. Нет времени разжевывать и в рот класть. Пусть мыслит сам, и если сумеет меня опровергнуть, может быть, сэкономит нам время…
Мечемся по лестницам вверх-вниз. Где?! На глаза не попадается ничего необыкновенного: палаты для рожениц, приемное отделение, предродильное отделение, кухня, операционная, ординаторская, кабинет главврача… Ничего кроме.
Все пусто. Без сомнения, эвакуация прошла в образцовом порядке. Везде прибрано, аккуратно и пусто особенной, гулкой пустотой. Часть медицинской аппаратуры вывезена — видно, где она стояла.
Моргаю в растерянности. Где искать? Может, надежнее поискать доказательства в архиве, в особой его части?, Да, но где он, этот архив? Он запросто может храниться в другом здании. Он вообще может быть вывезен.
Что я упустил? Что???
А не олух ли я? Думай! Как бы спроектировал сам на их месте? Где бы оборудовал искомое? Ну конечно, близ помещения для новорожденных! Третий этаж, направо.
— За мной, уникумы!
Тут, конечно, две палаты: для девочек и для эксменов. Так и написано на табличках. Вторая палата нам не нужна, а первая… о, тут хитро устроено! Узкий обходной коридор соединяется с задним выходом из палаты для новорожденных девочек; каким путем ни иди, а выходишь в другой, совсем короткий коридор, где невозможно не заметить надпись: «Зона ОИ. Приготовь пропуск!» На двери направо табличка «Комната отдыха оператора ОИ».
Коридор упирается в обыкновенные створки лифта. Дальше пути нет. Напрасно я тычу в кнопку вызова — электричества нет во всем городе, нет его и в больнице.
— Где-то должна быть лестница вниз…
Ищем долго и без всякого результата. Запертые дверные замки Шпонька, злобно ругаясь, крушит арматуриной. Мог бы легко телепортировать сквозь дверь — не хочет. Осатанел.
Нет никакой лестницы. А должна быть. Хотя бы из противопожарных соображений. Я наверняка предусмотрел бы здесь лесенку в подземный ярус, пусть узкую, пусть винтовую… Вероятно, она есть, но идет не отсюда, а из какого-то другого места, которое нам нет времени искать.
Да нет и смысла… В комнате отдыха для таинственного оператора ОИ валяется прозрачный ящичек, очень похожий на тот, который предназначен для транспортировки кошек и иного мелкого домашнего зверья, только не сетчатый, а цельный, с герметически закрывающейся крышкой из помутневшего плексигласа. Понятно, отчего он помутнел… И что такое ОИ, я тоже догадываюсь. Не особая ли инициация?
— Хватит, — произношу я вслух. — Нет смысля идти дальше. Я знаю, что там внизу.
— Ну?..
— То самое звукоизолированное помещение. Можно попытаться туда телепортировать, но там наверняка нет света, так что ничего мы там не увидим. И не надо.