возвращаться им некуда.
Снова в самой резкой, может быть, даже излишне резкой форме заявляется будьте поосторожней с плодами научно-технического прогресса, как бы потом не пожалеть!
Как можно узнать из научных книг, время бывает абсолютным, релятивистским, звездным, гравитационным, маятниковым, физическим, универсальным, симметричным, асимметричным, цикличным, индивидуальным, биологическим, математическим, космическим и т. д. Какое же из этих многочисленных времен нас интересует больше всего?
Загадкой и природой времени занимались крупнейшие мыслители и крупнейшие ученые. В числе гипотез, которые были выдвинуты при продолжительном обсуждении этого вопроса, были и такие, которые далеко оставляют за собой самые смелые из фантастических книг. Например, Больцман (а вслед за ним и другие) предположил, что во Вселенной могут быть районы, в которых течение времени противоположно нашему, хотя они, надо думать, отделены от нас невообразимыми пустыми пространствами. С нашей точки зрения, в таких местах следствие предшествует причине, рана — выстрелу, суд — преступлению, смерть — рождению, здесь как бы осуществилась выдумка Люиса Кэролла, у которого Белая королева лучше всего «помнила» события, которые произойдут на будущей неделе. Разумеется, с «их» позиций, подобные нелепицы происходят в нашем мире.
Мотив встречного времени иногда используется и в фантастике. В рассказе «Забавный случай с Бэнджамином Баттоном» Скотта Фитцджеральда, например, рождается старичок, который с каждым днем все молодеет, молодеет. Но как бы порой ни были забавны подобные выдумки, не к ним нужно призывать авторов научно-фантастических книг. Нас интересует художественное отражение времени, в котором мы живем. Еще Аристотель высказал мысль, что в отсутствие души время не будет существовать. Современная наука опровергла эту идеалистическую точку зрения. Время — это не порождение человеческого сознания, а неотъемлемое свойство движущейся материи. Но, пожалуй, в области художественной литературы точка зрения Аристотеля должна быть признана непререкаемой, без «души», без человеческого наполнения, время не может и не должно становиться предметом беллетристических упражнений над ним, ибо единственное, к чему они обычно приводят, — это к его потере.
