Цель нашей экскурсии близка. Шоссе, круто петляя, поднимается на почти безлесые холмы, все дальше удаляясь от моря. И здесь нарезанные террасы печально напоминают о безуспешной попытке озеленения.
Покинув шоссе, поднимаемся к башне, возвышающейся на морем на каменистом, обрывистом холме. Верхняя часть башни разрушена; сейчас ее высота не превышает 8–9 метров. Позеленевшие от времени стены достигают трехметровой толщины. На первом этаже сохранились камин, амбразура с камерой, откос входа в башню. В цоколе находился бассейн для воды.
С запада, севера и востока доступ к башне прикрывала оборонительная стена протяженностью 230 метров. Вход в крепость находился, вероятно, в северо-западной стене.
В разное время памятник описали или исследовали Паллас, Кеппен, Бертье-Делагард, Секиринский, Якобсон, Фронджуло. Каждое из этих имен о многом скажет любителю крымской старины.
В более ранние времена, в VIII–IX веках, у подножия холма находился крупный гончарный центр. По данным полевых исследований, проводившихся в 1989–1992 гг., близ Чобан-Куле находилось 13–14 обжиговых печей. Изготовленные здесь керамические сосуды находили по всей Таврике и за ее пределами: на левобережье Днепра, в Приазовье, на Дону.
Гончарные печи были расположены цепочкой, на северо-западном и юго-восточном краях продолговатой возвышенности, идущей вдоль моря. Остатки печей ясно выделяются наличием пережженной глины и кирпичей и мощными завалами битой керамики, залегающей сплошными слоями метровой толщины по соседству с печами. Работающие здесь гончары были свободными ремесленниками. Работали они небольшими артелями — сообща владели большой гончарной печью и эксплуатировали ее. Никакого поселения или постоянного жилища при печах обнаружено не было. Работы в мастерских велись сезонно.
Совсем недавно, пару десятилетий назад, в этом тихом месте планировалось возведение нового курортного комплекса “Пастушья Башня” на 3000 человек, с пансионатами, кемпингами, лагерями отдыха. И, как писалось оптимистически в путеводителях 1970–1980 гг., “тишины вокруг скоро не станет”. Так же, как не стало тишины — мы это видели — в ущелье Димитраки, в Капселе, да и во многих других местах.
Нет, мы не стали умней. Просто, в силу некоторых причин, мы временно лишены возможности делать разные глупости — и страшно гордимся этим. И поневоле начинаешь думать: хорошо все же, что в человеческом обществе время от времени происходят стадиальные кризисы, которые приносят нашей несчастной природе-матушке хотя бы временные передышки.
ДАЧНОЕ
Село Дачное (бывшее Таракташ) просторно раскинулось между живописными вершинами Таракташ (Скальный гребень) и Бакаташ (Каменная лягушка) по трассе Судак — Симферополь. Проще всего попасть туда городским автобусом Дачное — Уютное.
Мы покидаем Судак. Слева по ходу автобуса, в долине реки Суук-Су, — недавно возникший поселок вернувшихся на родину крымских татар. Западнее поселка возвышается безлесый холм Айбатлы (Месяц на ущербе). Со стороны Судака холм имеет форму полумесяца. По выражению П. Кеппена, “Эта гора высунулась вперед как бы для отделения Таракташской долины от Судакской”.
Справа над трассой возвышается гора Каршитерс. Хорошо видны обелиск и надпись на скале, выведенная большими белыми буквами: “Десанту слава”. Однажды ученики местной школы обнаружили в расщелине скалы останки человека. Рядом — горстка патронов и солдатский медальон. На пожелтевшем от времени листочке, свернутом в трубочку, удалось прочитать: “Егор Семенович Завалишин” и название села, из которого тот был призван в армию.
Письмо пошло в Удмуртию, где Завалишин жил до войны. Удалось установить, что Егор был участником десанта 1942 г. Когда враг перешел в наступление, десантники укрылись в расщелине, которая стала естественным дзотом… По инициативе и при участии ребят был сооружен обелиск в том месте, где держал свой последний бой Егор Завалишин.
Местность в районе Дачного неоднократно подвергалась археологическим исследованиям. В 1995 г. у подножия горы Таракташ археологи изучили руины двух позднеантичных храмов — “малого” и “большого”. Судя по находкам, храмы действовали с I по V век н. э. В ближайших окрестностях известны и другие памятники античного времени — остатки строений, могильники, хозяйственные ямы.
В средние века узкий участок долины между горами Таракташ и Бакаташ перегораживала оборонительная стена. Ее остатки были заметны еще в конце XIX века.
Во времена генуэзцев деревня Tarataxii входила в Солдайское консульство, подчиненное Каффе. По соседству, в Ай-Ванской долине, находилась деревня Sankti Johanis, от которой до нашего времени не осталось и следа.
После присоединения Крыма к России на полуострове произошли значительные изменения в этническом составе населения. Большое количество крымских татар эмигрировало в Турцию. В разных частях полуострова возникали русские, украинские, немецкие, болгарские поселения и колонии. На месте Дачного в XIX веке находились две татарские деревни — Биюк Таракташ и Кучук Таракташ (Большой и Малый Таракташи). Обе деревни значительное время “сохранялись во всей чистоте ханского времени”. Пожалуй, лучше других об этом сказал Е. Марков: “Большой Таракташ спрятан в складке гор и смотрит совершенным кавказским аулом. Дома темного камня, двухэтажные над обрывами — бойницы бойницами. Малый Таракташ кругом дороги, с ярко разодетыми татарками, с белыми стариками в чалмах. Тут сплошное, непочатое мусульманство; ничто чуждое еще не расшатало его, не прососалось в него”.
Владимир Измайлов гостил в Таракташе у татарской княжны, сестры последнего крымского хана. “Жизнь ее течет тихо; перед глазами ее блестят красоты Природы; для сердца ее цветут розы любви и удовольствия. Путешественники посещают ее самою, как один из лучших цветников на сем прекрасной полуострове. Домик ее представил мне приятную наружность и скромные украшения во внутренности; но лучшим украшением была она сама; хотя уже не молодая, но приятная еще женщина, в легкой азиатской шубке, под которой скрывались, но не таились прекрасные формы тела, с грудью вылитой на тонком
