ли понравится, потому что попахивает впечатлением, что муж предпочел одну из жен. Впрочем, тут он ее укоротит очень легко… Маринка беременна, и Вите крыть будет нечем! А там посмотрим…
Он подошел к окну, прислонился лбом к стеклу, невидящими глазами вперился в небо.
Будет, правда, еще одна проблема: как все объяснить Маринке… Ну, Маринке-то можно соврать, что они решили расстаться на самом деле. Она в своем положении сейчас вряд ли будет слишком беспокоиться о приме. А если ей рассказать правду о похищении, то она и вообще будет думать в первую очередь о себе… Хотя этого, конечно, лучше бы избежать… Значит, избежим, найдем способ!
Он отошел от окна и сел за стол, посмотрел на заместителя. Милбери ждал.
— Значит, так! — сказал Калинов. — Никакого незаконного обыска мы устраивать не будем — не того калибра дело.
На лице Милбери явно можно было прочесть разочарование — как будто не он всегда цеплялся к начальнику по поводу нарушений.
— Второе, — сказал Калинов. — Наблюдение за Крыловым продолжать. Я, со своей стороны, предприму кое-какие меры, чтобы спровоцировать его на неосторожные действия.
— Что это за меры? — Милбери смотрел на начальника с подозрением.
— Я бы пока не хотел о них распространяться. Поживем — увидим… Вот, наверное, и все.
Милбери выкатился из кабинета явно недовольным: он так хотел помочь начальнику, а тому, дураку, видно, наплевать на безопасность своей семьи.
Решение принято, сказал себе Калинов, сжимая кулаки. Надо сегодня же переговорить с Витой. Надеюсь, она все поймет…
Он лгал сам себе и понимал это: он не надеялся — он был уверен в Вите как в себе самом. Но уверенность его шла не от любви.
2. ПРИМА
Вызов из бюро охраны последовал сразу, едва Калинов вернулся с обеда. На дисплее появилось лицо дежурного. Калинов похолодел — неожиданно для самого себя.
— Что случилось?!
— Только что пропал сигнал от вашей жены.
Калинов автоматически посмотрел на часы: 13.54.
— Как пропал? Это же невозможно.
Дежурный сделал попытку улыбнуться. И не смог. Лишь развел руками:
— Тем не менее сигнала нет. Я отправил оперативную группу к месту его исчезновения.
— Где это случилось?
— В течение последних двадцати минут ваша жена находилась на углу Литейного и Невского, четная сторона Литейного, пятьдесят три метра от перекрестка. Судя по всему, это закусочная «Аквилон».
— Спасибо! — Калинов отключился и рванулся прочь из кабинета.
Подбегая к служебным джамп-кабинам, обнаружил, что его правая рука за каким-то чертом сжимает рукоятку парализатора, а под левой мышкой уже угнездилась кобура. Оказавшиеся в коридоре коллеги с тревогой оглядывались на него. Калинов выругался про себя, но возвращаться не стал. Засунул парализатор под мышку. Едва подбежал к кабинам, очередь у ближайшей сразу отступила в сторону: наверное, его лицо было выразительней всякого парализатора. Молча кивнул коллегам и шагнул в освободившуюся кабину. Справиться об адресном номере закусочной «Аквилон» было делом пятнадцати секунд.
Однако джамп не состоялся: кабина в закусочной оказалась занятой. И не освобождалась. Тогда Калинов отыскал номер одной из ближайших на Владимирском. Попытка получилась удачной. Он выскочил из кабины и, едва не сбивая людей, перебежал Невский.
По-видимому, опергруппа уже пахала вовсю. В закрытые двери закусочной скреблись проголодавшиеся завсегдатаи. Вышибала-швейцар вешал на дверь маленькую табличку. Прочитавшие сообщение кандидаты в клиенты тут же отваливали.
Расталкивая голодных, Калинов подбежал к закусочной. Табличка гласила: «Закрыто по тех. причинам. Извините, пожалуйста!» Калинов заколотил в стекло. Вышибала погрозил кулаком. Калинов достал из кармана и показал ему служебный жетон. Вышибала пригляделся и махнул рукой, подзывая кого-то из недр заведения. В роли этого «кого-то» выступил Довгошей. Калинова впустили.
Из зала доносились взволнованные голоса, перекрываемые хорошо поставленным басом, призывающим господ клиентов успокоиться. Довгошей принялся докладывать обстановку:
— Она здесь обедала. Клиенты за соседними столами — те, кто обратил внимание, конечно, — говорят, к ней подошел мужчина лет сорока. Они пообедали и вместе вышли из зала. Беседовали спокойно, ничего похожего на ссору, и все выглядело так, будто они хорошо знакомы.
Калинов оглянулся. Вышибала, прищурившись, смотрел на него ласковым взглядом. Как на приятного глазу богатого клиента. Дверь джамп-кабины была открыта. Внутри находился оперативник, обрабатывал дактилоанализатором клавиатуру пульта.
— Швейцар обратил на них внимание, потому что мужчина дал ему на чай. Они вошли в джамп- кабину. Ваша жена не проявляла никаких признаков беспокойства.
Обнаглел Зяблик, подумал Калинов. Даже внимание к себе привлекать не боится…
Он повернулся к вышибале:
— Вы смогли бы опознать того клиента? Если я покажу вам голографию?.. У вас в закусочной есть где-нибудь тейлор?
Вышибала улыбнулся, подмигнул:
— Зачем тейлор, командир? Зачем голография? У меня хорошая память на лица. Я тебя и так сразу узнал!
Калинов опешил. Довгошей забормотал растерянно:
— Вы хотите сказать, уважаемый…
— Я его сразу узнал. — Вышибала перестал улыбаться. — Такие чаевые дают раз в сто лет, и подобных клиентов запоминаешь надолго. — Он снова подмигнул Калинову и повернулся к Довгошею. — Нет, я точно вам говорю: ту рыжую красотку с зелеными глазами сопровождал именно этот парень.
Калинов закрыл глаза и принялся медленно считать до десяти.
— Что показал дактилоанализатор? — спросил Калинов.
Довгошей чуть развел руками, но тут же положил их на колени и сцепил пальцы. Милбери смотрел в окно, куда уже собиралось заглянуть вечернее солнце.
— К счастью, после них никто кабиной воспользоваться не успел. Так что пальчики выглядели превосходно… К сожалению, это были отпечатки вашей супруги. Адресный индекс набирала она.
— Надо искать среди тех, кто мог воспользоваться дисивером, — сказал Милбери.
— Вы думаете, у него был дисивер? — удивился Довгошей.
— Нет! — Калинов саркастически рассмеялся. — Это я собственноручно похитил свою собственную жену. Развлечься захотелось. А заодно проверить, как работает оперативная группа. Теперь личному составу группы можно объявить в приказе благодарность, а потом отправиться домой — кушать окрошку, приготовленную похищенной женой.
Довгошей слегка смутился. Милбери по-прежнему внимательно разглядывал небо за окном.
— Крылов вряд ли мог достать дисивер, — заметил он.
— Разумеется! — воскликнул Калинов. — Он и мою секунду не похищал. Она сама от меня спряталась, сама наглоталась волюнтофага.
— Но вина Крылова не доказана. Все подозрения по-прежнему остаются лишь подозрениями.
Да знаю я это и без тебя, подумал Калинов. И тут же понял, что Милбери сказал свою реплику для того, чтобы хоть что-то сказать.
Звякнул сигнал вызова. Это оказался дежурный бюро охраны.
— Я провел глобальный поиск, как вы просили.
— И что? — Калинов догадывался, каков будет ответ.
