минута. Нужно было собраться с мыслями, определить тактику дальнейшего поведения. Он знал, что передышка будет недолгой. Поединок только начинался: главный бой предстоял в медицинской комиссии.
Получившие проходной балл на психологическом тестировании в тот же день должны были пройти медицинскую комиссию. Олег надеялся, что у него будет несколько часов передышки перед этим самым серьезным испытанием. Однако через пару минут после того как он, совершенно опустошенный, рухнул на скамейку в коридоре, динамик над дверью произнес:
— Кандидат Бирсов, пройдите в четвертую аудиторию!
Почему в четвертую? Почему туда вызывают его одного? До сих пор их группу не разделяли ни pa3y. Он почувствовал, как холодный страх пробирается у него между лопаток липкими ручейками пота. Что-то не сработало. Что-то было неладно… Должен ли он идти в четвертую аудиторию или лучше попытаться, пока не поздно, покинуть институт?
Нет. Если он сейчас прекратит борьбу и сбежит, его наверняка разыщут. От службы безопасности не спрячешься — именно она займется его делом, если он проиграет. Просто так студенты не сбегают с экзаменов. А Танны не должны свободно разгуливать по улицам земных городов… Ему придется довести до конца опасную игру, которую он так легкомысленно начал.
Олег встал, подошел к двери четвертой аудитории, открыл ее и очутился в светлой комнате. За столом сидели трое служащих. Двое листали какие-то толстые папки, а третий, в белом халате, копался в чемоданчике с медицинскими инструментами. Казалось, в обстановке комнаты не было ничего тревожного, но Олег своим безошибочным внутренним чутьем понял, что это не так, и попятился обратно к двери, все еще не зная, как поступить.
— Олег Бирсов, вы почему не прошли прививку против гриппа? — спросил один из тех, что листали папки с документами.
— Какую прививку?
— В городе эпидемия гриппа, и все кандидаты обязаны сделать прививку. Закатайте рукав!
Тот, что был в белом халате, достал из чемоданчика маленький пневматический шприц-пистолет и решительно направился к Олегу.
Чувствуя в этом какой-то подвох, Олег продолжал медленно отступать к двери.
— Вы что, боитесь уколов? — спросил один из сидящих за столом. И Олег понял, что попался. Он не мог показать, что чего-то боится, во всяком случае, не в приемной комиссии.
Шприц блеснул на свету, поднимаясь к его предплечью. Боли от укола он не почувствовал, но комната почему-то завертелась перед глазами, и через секунду Олег потерял сознание.
После целой вечности, проведенной в темноте, что-то для него начало наконец проясняться. Олег смог пошевелить пальцами ног. Хотя это простое движение и далось ему с огромным трудом, оно, по крайней мере, означало, что он еще жив и постепенно вновь обретает контроль над собственным телом.
Он лежал в палате с приглушенным искусственным светом. Его раздели и уложили в постель. На нем осталось только нижнее белье, но и это не имело никакого значения, поскольку к нему еще не вернулась способность владеть своим телом.
Действие введенного ему препарата сопровождалось волной странного равнодушия к своей дальнейшей судьбе. Впрочем, он не был уверен, что в этом виновата доза, полученная в институте — за время, проведенное в постели, ее вполне могли повторить.
Он смутно помнил усатого человека в грязном халате со шприц-пистолетом в руке… Сколько же времени он здесь находится? Мысль о времени заставила его вспомнить женское имя «Илен»… Он не сразу сообразил, что оно означает, его мозг все еще опутывал туман от введенных лекарств, но это имя породило в нем странное беспокойство.
Тот, кто уложил его на эту койку, мог добраться и до нее… Если ею передали в генетический центр для исследований, они начнут заметать следы, и все, у кого с ним были контакты, могут исчезнуть. Он слышал о том, что служба безопасности никогда не оставляет свидетелей своих операций.
Неожиданно, в ответ на эту мысль, в нем поднялась волна протеста и гнева, разорвавшая пелену дурмана, затемнявшего его мозг.
Те, кто проделал с ним эту подлую штуку, должны за это ответить. Он не собирался превращаться в бессловесного подопытного кролика, а раз так, он не должен подавать виду, что его мозг вновь обрел способность нормально функционировать, и к моменту очередного визита врача необходимо восстановить способность двигаться.
Эта задача оказалась непростой. Каждое мелкое движение порождало волну тупой боли.
После длинной череды болезненных упражнений ему удалось заставить нормально двигаться только руки. Спрятав их под одеялом, Олег упорно продолжал сжимать и разжимать пальцы, массировать кисти, чувствуя, как постепенно сила возвращается к нему. Теперь в случае необходимости он сможет согнуть пальцами металлический прут.
Его врачи или, скорее, тюремщики не должны догадаться о том, что он вновь обрел способность двигаться. И еще об одном он не забывал ни на минуту: в стенах наверняка вмонтирована следящая аппаратура. Она имелась почти в любом федеральном учреждении, а уж в таком месте и подавно.
Каждая минута имела сейчас огромную цену.
Медленно повернувшись на бок и старательно изображая человека, находящегося в беспамятстве, он занялся ногами.
Несмотря на свои иезуитские тесты, его противники не рассчитали точной дозы препаратов, не учли всех возможностей его организма.
Время ожидания тянулось невыносимо медленно. Но за эти минуты его мозг прояснился настолько, что он смог понять: палата, в которой он находился, не похожа на палату медицинского учреждения и вряд ли принадлежит генетическому центру. Скорее это какая-то частная клиника. Здесь не было даже автоматических регистрационных приборов, следящих за состоянием пациента и передающих эти данные на центральный пульт. Именно отсутствие этих приборов и давало ему надежду осуществить задуманное.
Когда матовая стеклянная дверь в палате раздвинулась, он был почти готов использовать свой единственный шанс — неожиданность.
Вошли двое. Один, высокий и мускулистый, с усами, встал у двери. Этого человека Олег видел в своем полубредовом забытьи.
Второй, низенький, в белом халате, с каким-то медицинским прибором в руках, приближался к постели Олега, не ожидая подвоха. Сквозь прикрытые веки Олег внимательно разглядывал прибор.
Это не был знакомый ему шприц-пистолет, скорее какой-то анализатор… Придется действовать прежде, чем его противник подойдет вплотную. Он не мог рисковать. Некоторые анализаторы выдают информацию о состоянии пациента на расстоянии…
Он рванулся вперед, оттолкнувшись ногами от спинки кровати, когда его отделяло от противника не меньше двух метров.
Но Олег не учел всех последствий от введенных ему препаратов.
Вместо ожидаемого броска его тело изогнулось дугой, и он попросту грохнулся на пол рядом с кроватью. Однако и эта неудавшаяся попытка произвела на врача столь сильное впечатление, что на какую-то долю секунды тот буквально остолбенел. Этого оказалось достаточно.
Не теряя ни времени, ни сил на повторную попытку подняться на ноги, Олег перекатился по полу и с размаху, всем телом, ударил врача по ногам.
Тот нелепо взмахнул руками, прибор отлетел в сторону, и через секунду они лежали на полу рядом.
Все это время Олег не выпускал из поля зрения второго, наиболее опасного противника.
Хотя тело еще плохо повиновалось Олегу, но постепенно к нему возвращались прежние силы.
Санитар еще только начал двигаться по направлению к Олегу, угрожающе наклонившись вперед и, очевидно, собираясь обрушиться на него всем весом своей огромной туши. Но Олег уже успел схватить довольно тяжелый анализатор, который за минуту до этого выронил врач, и, размахнувшись, сильным броском послал его в голову санитара.
Однако и на этот раз непослушные мышцы подвели его. Прибор лишь слегка задел плечо санитара и,
