в отведенную для него спальню, торопливо направился в подвал, куда должны были доставить схваченного на берегу человека.
Выходя из комнаты, господин Набуки зачем-то прихватил с собой привезенный из Токио меч.
Глава 14
— Коннити-ва, Набуки-сан!
Господин Набуки нахмурился. Голос, который произнес это приветствие, показался ему странно знакомым — даже не столько голос, сколько интонация, веселая и насмешливая. Перед ним стоял пленник, похожий в своем черном гидрокостюме на персонаж какого-то приключенческого фильма, — не то ниндзя в представлении гонконгских кинорежиссеров, не то пришелец из космоса — и улыбался разбитыми губами, на которых висели густые капли цвета переспелой вишни. Лицо его утратило симметрию и было залито кровью, струившейся из рассеченной брови и ссадины на левой скуле; кровью оказались испачканы даже его зубы, отчего улыбка неприятно напоминала оскал вампира. Но голос человека, который стоял перед господином Набуки со связанными за спиной руками, звучал спокойно и приветливо, а главное, совершенно естественно, как будто он просто зашел в гости к приятелю, чтобы скоротать вечерок.
Господин Набуки покачал головой, отказываясь верить собственным глазам. Это казалось невероятным, но факт оставался фактом: перед ним был тот самый фотограф с Кунашира, агент русской контрразведки, которому полагалось умереть уже несколько часов назад. „Что ж, — подумал господин Набуки, — лучше поздно, чем никогда. Во всяком случае, иметь дело с достойным противником приятно.“
— Здравствуйте, — с большим трудом произнес он по-русски. — Я не знать ваше имя…
— Вряд ли вы смогли бы его произнести, даже если бы знали, — все тем же веселым тоном заявил пленник, без усилий перейдя на приличный английский. — Я вижу, вы говорите по-русски намного лучше, чем я по-японски, но все-таки мне кажется, что английский будет удобнее для нас обоих.
— Как вам будет угодно. — Господин Набуки постарался произнести это вежливо, но сухо: ему очень не понравилось то обстоятельство, что пленнику удалось навязать ему свой тон. — Вы совершили чудо, оставшись в живых и добравшись сюда, так что я не могу лишать вас права выбора в подобной мелочи.
— Чудо? — Пленник беззвучно рассмеялся. — О чем это вы, Набуки-сан? Уж не о тех ли двоих увальнях, которые пытались отправить меня на тот свет при помощи лома и охотничьего ружья?
— Лом? — переспросил господин Набуки.
— Толстый металлический прут, — пояснил пленник, — длиной около полутора метров и весом до десяти килограммов. С одного конца заостренный, а с другого, как правило, расплющенный наподобие э…, отвертки. Применяется в России до сих пор в качестве инструмента для земляных работ, скалывания льда и раскалывания черепов. Ну и еще в качестве рычага.
— Да, — сказал господин Набуки, — пожалуй, это было опрометчиво. Но вы должны войти в мое положение: откуда же на Кунашире возьмутся профессионалы? Вас я, конечно, не считаю.
— Вы мне льстите, — сказал пленник. — Сейчас я выступаю в роли любителя.
Господин Набуки поморщился.
— Полноте, — сказал он — Мне показалось, что у нас с вами доверительный разговор. Я же знаю, что вы офицер русской контрразведки.
— Вы в это поверили?
Пленник зашелся своим беззвучным смехом. Глядя на него, можно было подумать, что он является хозяином положения. Вероятно, то же самое ощущение испытывали и охранники, потому что один из них взял его за плечо и сильно встряхнул. Пленник не глядя ткнул его локтем в солнечное сплетение. Бедняга отлетел назад, ударился спиной о дверной косяк и тихо опустился на корточки, озабоченный только тем, чтобы снова начать дышать. Второй охранник занес над головой пленника бамбуковую дубинку, но тот молниеносным движением боднул его в лицо. Охранник выронил дубинку и обрушился в угол, едва не опрокинув стоявшую на высокой подставке китайскую вазу.
— Династия Цинь, — бросив на вазу быстрый взгляд, сказал пленник. Третий век до нашей эры. На вашем месте, Набуки-сан, я отозвал бы своих псов Если они и дальше будут встревать в разговор, боюсь, вы недосчитаетесь некоторых экспонатов своей бесценной коллекции.
Господин Набуки недовольно посмотрел на своих людей, которые, судя по всему, до сих пор не могли взять в толк, что с ними произошло, а потом обвел взглядом набитую редкими произведениями искусства комнату. Вести беседу с пленником на его условиях было унизительно, но приказать охране пристрелить его, как бродячего пса, означало бы признать свое поражение Кроме того, господину Набуки было интересно узнать, насколько русские осведомлены о его делах. Пленник, похоже, был не прочь поговорить, и господин Набуки решил пойти ему навстречу Он велел охраннику, который первым пришел в себя, развязать русскому руки и отойти в дальний угол. Сабуро молча стоявший за креслом господина Набуки, недовольно покачал головой и вынул из-под одежды огромный „магнум“ с глушителем.
— Мне нравится ваше мужество, — сказал господин Набуки. — Ведь вы не можете не понимать, что живым вам отсюда не выйти. Вы должны были знать это заранее Зачем же вы пришли?
— За вами, — просто ответил пленник, растирая затекшие запястья, на которых краснели глубокие следы, оставленные веревками. — Помните историю доктора Фауста? Он тоже обладал неограниченным могуществом, а потом за ним пришли — Вы не первый, — усмехнулся господин Набуки, — кто явился сюда, воображая себя Мефистофелем Ваши речи свидетельствуют об уме, но о человеке принято судить по его поступкам А с этой точки зрения вы, к сожалению, выглядите глупцом. Самоуверенным глупцом — Готов спорить, что вы получаете огромное удовольствие, повторяя эти слова каждому, кто стоит перед вами со связанными руками, — сказал пленник Господин Набуки нахмурился „Идиот убежден, что все, кроме него, — идиоты“, — вспомнил он. Неужели Акутагава имел в виду и его тоже? Во всяком случае, русский намекал на это.
— Хорошо, — сказал он, — оставим это. В самом деле, предаваться взаимным оскорблениям нет никакого смысла. Я понял вас так, что вы имели определенные и, видимо, весьма веские причины желать мне смерти. Вы собирали информацию обо мне, вы фактически выступили против меня с поднятым забралом, сделав все, чтобы привлечь мое внимание. Вы избежали покушения (и теперь я понимаю, как это вам удалось), пересекли пролив и высадились на территории моей усадьбы, убив троих охранников и надолго выведя из строя еще двоих. Все это было проделано мастерски, хотя и довольно грубо. Вы утверждаете, что не являетесь офицером контрразведки, и я не вижу причин сомневаться в ваших словах, поскольку ложь не способна ни усугубить, ни облегчить ваше положение. Так ответьте мне прямо, кто вы такой и почему хотели меня убить.
— Я не хотел вас убить, — живо откликнулся пленник. — Я вас убил. Вы покойник, Набуки-сан. Вы можете сколько угодно тешить себя иллюзиями, но вы умерли в тот самый миг, когда моя лодка достигла берега.
Господин Набуки услышал, как у него над ухом с характерным звуком провернулся барабан „магнума“, и понял, что Сабуро начинает терять терпение.
— Согласен, — сказал он, одновременно делая успокаивающий жест в сторону Сабуро. — Рано или поздно всем нам придется уйти в мир иной. С самого момента рождения мы — потенциальные трупы. Но.
— Да нет же, — нетерпеливо перебил его пленник. — При чем тут философия? Вы — покойник в самом прямом смысле этого слова. Что отличает живого человека от мертвеца? Я вам отвечу: свобода выбора. А у вас нет больше выбора, Набуки-сан.
— Вероятно, он имеет в виду чемодан, который привез с собой, негромко сказал по-японски Сабуро. — Очень тяжелый чемодан. Мы не стали его открывать. Наверное, там бомба. Я вызвал Кицунэ, он разбирается в этом лучше меня.
Пленник наблюдал за ними с благожелательной улыбкой.
— Мой помощник говорит, что с вами был какой-то чемодан, — перевел господин Набуки. — Вы не
