затормозил, присев на передние колеса, подъехавший бронетранспортер. Илларион оглянулся — и тут нога его потеряла опору, и он, ломая кусты, с треском покатился в овраг. Он сгруппировался, изо всех сил стараясь не потерять пистолет с двумя последними патронами, но его голова с глухим стуком вошла в соприкосновение со стволом березы, шершавым и очень твердым.
Он пришел в себя и некоторое время лежал, не открывая глаз и пытаясь определить, где он и что происходит вокруг. Сквозь сомкнутые веки в глаза светило солнце, превращая темноту в красноватый туман. Где-то совсем рядом мерно клокотал на холостых оборотах мощный двигатель, распространяя сильный запах бензинового перегара. Илларион понял, что лежит на дороге, и пистолета при нем нет.
У самого лица под чьими-то подошвами заскрипел мелкий гравий.
— Товарищ полковник, — позвал голос, — он, по-моему, очухался.
В лицо Забродову выплеснули примерно полведра воды, и он, поняв, что притворяться дальше бессмысленно, открыл глаза. Над ним стоял солдат в замасленном комбинезоне с ведром в руках. С края ведра, сверкая на солнце, срывались капли. Илларион сел, прислушиваясь к своим ощущениям. Он констатировал несколько незначительных ушибов, не имевших никакого значения. По-настоящему беспокоила только голова, гудевшая, как пчелиный улей. «Хорошо приложился», подумал он.
Его грубо подняли на ноги и развернули лицом к бронетранспортеру. Он увидел вокруг четверых людей в военной форме и шлемофонах с короткоствольными автоматами наизготовку, и одного в штатском, тоже вооруженного автоматом. Илларион решил, что это водитель «мерседеса». Прямо перед Забродовым стоял Северцев с уже знакомым Иллариону «кольтом» в опущенной руке.
— Не делай глупостей, Забродов, — сказал Северцев. — Честно говоря, не ожидал тебя здесь встретить, но я очень рад. Тем более, что ты, похоже, уже сделал за меня всю работу. Сам отдашь дискету, или нам поискать?
Илларион окинул сборище ироническим взглядом.
— А не маловато вас? — спросил он.
— Я же говорю, не думал, что свидимся, — словно оправдываясь, объяснил Северцев. — И потом, не заговоренный же ты. Тебе ведь одной пули под завязку хватит.
Он сделал знак, и автоматчики, передернув затворы, навели стволы на Иллариона. До кустов было метра три, и на дороге стояли двое с автоматами. Северцев махнул пистолетом в сторону Иллариона, и тот, кого Забродов принял за водителя, осторожно двинулся к нему, предусмотрительно положив автомат на броню БТРа.
Северцев тоже поднял пистолет, направив его в лоб Иллариону.
— Пожалей человека, Забродов, — сказал он. — Если что, пристрелим обоих, так что не делай рефлекторных движений. А ты иди, иди, — сказал он замедлившему шаг водителю, — поторапливайся. Я ведь могу и с тебя начать, не сомневайся.
Водитель нерешительно приблизился и, видя, что Илларион стоит спокойно, вполне профессионально обыскал его, почти сразу же выудив дискету из заднего кармана джинсов.
— Аккуратнее, — сказал ему Илларион, — щекотно.
Водитель посмотрел на него, как на идиота, и протянул дискету Северцеву.
— Какая небрежность, — сказал полковник, убирая дискету во внутренний карман пиджака. — Хранить такую ценную вещь в заднем кармане брюк!
— Ну, — сказал ему Илларион, — я ведь тоже не рассчитывал на встречу именно здесь и именно сейчас.
— Ты сильный противник, капитан, — сказал полковник. — С тобой было интересно.
— Да, — сказал Илларион, — со мной не соскучишься.
Ему было все равно, что говорить. Он тянул время, даже не зная толком, на что именно рассчитывает. Ждать помощи было неоткуда. На секунду он пожалел, что отобрал у «Леннона» пистолет. Ему вдруг представилось, как вот сейчас, сию минуту из кустов раздается выстрел, Северцев складывается пополам, держась за простреленное брюхо, а он под шумок линяет в другую сторону…
Все это, конечно, глупости, бесплодные фантазии, но привычка не сдаваться до последнего была у Забродова в крови, и именно поэтому не кто-нибудь, а он первым заметил облачко пыли, приближавшееся к ним со стороны шоссе. Это, конечно, вряд ли была подмога, но ехавший в сторону дачного поселка автомобиль мог на какое-то время отвлечь внимание автоматчиков. Этим можно было бы воспользоваться, но до прибытия автомобиля нужно дожить, и потому Илларион прилагал все усилия, чтобы превратить тривиальный расстрел в задушевную беседу.
— Чем больше я на тебя смотрю, капитан, — сказал Северцев, — тем больше жалею, что мы не сошлись характерами. Мне было бы очень приятно с тобой поработать.
— Может быть, еще не все потеряно? — спросил Илларион, незаметно косясь в ту сторону, где уже можно было различить отблески солнца на лобовом стекле.
— Ну-ну, — сказал Северцев, — не надо портить впечатление. Мне-то показалось, что ты умеешь достойно проигрывать.
— Достойно проигрывать — тут большого ума не требуется, — проинформировал полковника Илларион. Он уже видел, что со стороны шоссе приближается грузовик. Для этого необходимо лишь хорошее воспитание. Вот достойно выигрывать — на это надобно уменье…
— …И слух совсем не ваш, — продолжил цитату Северцев. — Ты хочешь сказать, капитан, что я выиграл не совсем честно? Так имей в виду, что на это мне глубоко плевать. Победителей не судят.
— Хозяин, — сказал шофер, — сюда идет какой-то грузовик.
— Уберите оружие, — приказал полковник. — Я надеюсь, — повернулся он к Иллариону, — что ты не станешь выкидывать опасных для здоровья номеров.
— Как знать, — дружески улыбаясь, сказал Илларион.
Теперь было отчетливо видно, что к ним приближается грузовой «урал» повышенной проходимости с затянутым брезентовым тентом кузовом. Илларион потихоньку размечтался о том, что вот сейчас этот «Урал» резко затормозит рядом и из кузова посыплются до боли знакомые фигуры в камуфляже и черных трикотажных масках, закрывающих лицо…
Поравнявшись с бронетранспортером, «Урал» резко затормозил, подняв в воздух облако пыли, и из- под тента горохом посыпались автоматчики в камуфляже и черных масках. Илларион в этот момент всерьез задумался о том, не стал ли он в результате смертельного риска кем-то вроде волшебника, способного простым напряжением воли вызывать из небытия самые различные предметы. Например, машины со спецназовцами.
Автоматчики окружили присутствующих плотным кольцом. Глаза, смотревшие сквозь прорези масок, были глазами людей, в рабочее время абсолютно лишенных чувства юмора. Илларион посмотрел на Северцева и остался весьма доволен цветом его лица. В кабине «урала» открылась дверца. Илларион перевел взгляд туда и решил, что в его способности к материализации предметов есть какой-то серьезный изъян: из запыленной кабины на дорогу выпрыгнул генерал армии Драчев собственной персоной. Генерал был одет по-домашнему фривольно: форменные брюки с лампасами, форменная же рубашка без погон и галстука и плешь, прикрытая длинной редкой прядью волос там, где россияне привыкли видеть фуражку с двуглавым орлом.
Генерал подошел к своему референту, игнорируя Забродова. Илларион еще раз оглядел плотное кольцо автоматчиков и, как грамотный человек, занял позицию пассивного наблюдения. Пауки жрали друг друга, и оставалась тень надежды на то, что о нем попросту забудут — других шансов в этой ситуации не было. Мимоходом Илларион отметил, что водителю «мерседеса» успели вполне профессионально и непонятно когда и как разбить физиономию, а экипаж БТР, оказывается, уже лежал на дороге в классической позе: ноги шире плеч, руки за голову, носом в гравий.
Спецназ бывает разный, назидательно сказал себе Илларион, стоя на солнцепеке под дулами автоматов. Даже у МВД есть свой спецназ, так что парни в масках могли оказаться кем угодно. К своей более чем вероятной смерти Забродов относился вполне философски: в конце концов, за время своей службы он мог погибнуть тысячу раз и давно свыкся с мыслью, что смерть от старости ему не грозит.
— Что, Северцев, — сказал своему референту генерал, — не ждал? А я, понимаешь, думаю: надо бы полковнику помочь, чего он тут один в болоте ковыряется. А ты, оказывается, сам справился. Молодец, полковник, хвалю. Давай сюда дискету-то, а то, неровен час, потеряешь. Только не говори, что ее нет,
