уснул. Кажется, ангелок обладал способностью засыпать где угодно и когда угодно, свалив заботы о своей безопасности на кого-нибудь другого. Полезное качество.
Устроив Энджи, я занялся собой. Прежде всего, содрал мокрую одежду, осточертевшую кольчугу и забрался в бочку с горячей водой. В человеческом теле мыться было гораздо удобнее, и я даже получил некоторое удовольствие от этого процесса. Потом переоделся, поужинал и завалился спать. А золотой перстень для сохранности надел на палец…
Разбудил меня приглушенный голос.
— Гэл. Проснись.
Я приоткрыл веки и увидел прямо перед собой узкие, светящиеся в темноте глаза. Сердце, громко стукнув, улетело в пятки, я едва не завопил от ужаса, но чья-то ладонь мгновенно зажала мне рот.
— Тихо! Это я.
Мне едва не стало дурно от облегчения.
— Хозяин! — зашептал я, когда он отпустил меня. — Разве ж можно так пугать!
— Вставай, — демон швырнул мне одежду. — Она едет. Нужно достойно встретить нашу леди.
— Энджи будить? — спросил я, одеваясь.
— Нет. Пусть спит.
Довольный оказанным мне доверием (хоть раз в жизни обойдемся без ангелочка), я приладил к поясу ножны и сказал.
— Я готов.
— Тогда пошли.
Комната Виктории была в противоположном конце коридора. Не обращая внимания на стражу, прогуливающуюся неподалеку, мы прошли прямо в покои хозяйки, а бравые ребята в начищенных кирасах не заметили нас. Буллфер был мастер на такие штуки. Видимо, этот же фокус он проделал, когда пробирался в мою спальню.
Мы вошли в слабо освещенную комнату. Буллфер сел в кресло, я подошел к окну и отодвинул гардину. Через несколько минут в темноте замелькали огни факелов, послышались звуки рога, во дворе залаяли собаки, заржали лошади и загомонили люди. В замке поднялась суета. Госпожа возвращалась после увеселительной поездки. Скоро в коридорах раздались веселые голоса, обрывки песен, деликатный женский смех и смягченная мужская брань. Потом у самой двери кто-то остановился, прозвучало негромко: «Веселитесь, господа, я сейчас…», и в комнату вошла наша долгожданная леди. Негромко напевая, она швырнула хлыст в угол, подошла к зеркалу, посмотрела в него и вдруг стремительно обернулась, роняя на пол коробку с пудрой.
— Кто здесь?! — пролепетала она. Ее рука потянулась к колокольчику, стоящему на столе.
— Не нужно никого звать, моя дорогая леди, — сказал Буллфер негромко.
Виктория вскрикнула, дернула за шнур, и светильник под потолком ярко вспыхнул, осветив комнату, кресло, в котором сидел Хозяин, меня, почтительно и безмолвно стоящего рядом с ним.
— Святые небеса! — прошептала она. — Вы?!
Красивая девушка. Высокая, стройная блондинка. Немного эксцентричная и взбалмошная, но в целом очень даже… На ней была алая «амазонка», расшитая золотыми цветами, и длинный белый шарф, волосы убраны в сетку, блестящую драгоценными камнями. Красивая девушка, и испуг ей идет. Приятно было смотреть на ее лицо, теряющее надменность и высокомерие.
— Буллфер, вы?! А я слышала, что… — она прикусила губу, сообразив, что сказала лишнее.
Хозяин подался вперед.
— Слышали что? Что я мертв?
— Да, — выговорила она с трудом.
— Нет, моя дорогая, я жив. И вижу, ты очень рада этому.
Виктория покраснела, залепетала что-то невнятное, но быстро взяла себя в руки и лучезарно улыбнулась.
— Конечно! Простите, Хозяин. Я… я счастлива, что вы посетили мой скромный замок. Не хотите ли вина?
— Хочу, — сказал Буллфер, рассматривая ее в упор. Виктория снова потянулась к колокольчику, но стремительно отдернула руку:
— Нет. Я сама принесу.
Она почти выбежала из комнаты. Булф тихо зарычал и стукнул кулаком по подлокотнику.
— Боится. Ждет — не дождется, когда я уберусь отсюда. Уже смоталась к Хул и заверила ее в полной своей преданности. Дай мне ее перстень.
Я поспешно стянул украшение с пальца. Буллфер надел его, полюбовался золотым блеском и довольно усмехнулся. Спустя минуту прибежала Виктория с подносом:
— Красное вино. Как вы любите.
Буллфер лениво потянулся за бокалом, и Виктория вздрогнула, увидев на его руке свой перстень. Ее щеки снова побелели. Я отлично понимал девушку. В прежние времена, когда Булф был в зените славы, она, конечно, хотела добиться его расположения. И добилась в конце концов. Вот он, пожалуйста, сидит в ее спальне с дареным кольцом на пальце. Правда, поздновато. Власть успела поменяться. Виктория снова защебетала какой-то вздор, но встретилась с мрачным взглядом Буллфера и растерянно замолчала.
— Ты знаешь, что я проиграл в поединке? — спросил он после короткого молчания.
— Да, — прошептала она, опустив глаза.
— Ты клялась мне в верности, Виктория.
На лице леди отразилось глубочайшее смятение, но губы заученно улыбались.
— Я… вы всегда можете рассчитывать на мою преданность, Хозяин, но…
— Что?!
— Но поймите! — она всплеснула руками, и к ней неожиданно вернулись смелость и красноречие. — У меня маленький форт! Наши силы ничтожны! Чем я могу помочь вам?! У меня нет ни армии, ни денег! Десяток-другой солдат!
— Ну, это не так уж и мало, — сказал Буллфер, явно издеваясь, но она не заметила насмешки в его голосе.
— Не мало?! Это ничтожно мало! Из-за дождей уже третий год гибнет урожай. Замок ветшает! Мне нужно содержать свиту и кучу бедных родственников! А еще налоги!
— Поэтому на тебе новые драгоценности, а лошадей кормят овсом и яровой пшеницей? — спросил Буллфер.
Виктория стала пунцовой. Некоторое время Хозяин рассматривал ее с усмешкой, а потом сказал:
— Не бойся, дорогая, я не собираюсь просить у тебя армии и требовать денег. Мне нужно убежище. На несколько недель. Потом я уйду и больше уже не побеспокою тебя.
— На несколько недель? — недоверчиво переспросила она.
— Да. На две, может быть, на три.
Виктория вздохнула, опустилась на ковер у ног Буллфера, подняла голову, посмотрела в его лицо и сказала тихо:
— Я слабая женщина, Буллфер. Обо мне некому позаботиться, кроме меня самой, и защитить меня тоже некому.
— Некому? — хозяин недоверчиво прищурился. — А как же твой драгоценный брат?
Она улыбнулась грустно:
— Он не сможет защитить меня от гнева демонов… Я выживаю, как могу, Буллфер. Вы боретесь за власть: сегодня один Хозяин, завтра другой. Сегодня ты, завтра Хул, послезавтра, может быть, снова ты. А нам приходится подстраиваться под каждого… Две-три недели… Прости, Хозяин, но я не верю тебе. Ты пришел ко мне, потому что тебе больше некуда идти. Ты надеешься на что-то. На чудо?
Буллфер положил ладонь ей на голову и заглянул в обращенные к нему печальные глаза.
— На чудо, — сказал он хрипло.
Леди медленно покачала головой:
— Не бывает таких чудес. Конечно, ты можешь остаться здесь, ты можешь забрать все, что у меня
