Любезно улыбаясь Высшему демону, Эмил крепко держал тонкую ножку кубка и подумал о том, что терпение — одно из лучших человеческих качеств. Терпение и лицемерие.
— Да-а, — задумчиво протянул Велиагр, обводя взглядом огромный зал. — Все мельчает. Раньше у Черных замков были более достойные хозяева.
— К сожалению, я не застал то время, — ответил Эмил, с трудом сохраняя на лице приятную улыбку.
— К счастью! — многозначительно поправил его собеседник. — Полудемонам было трудно выжить в те времена.
— Почему?
— Их убивали, — сосед Эмила справа ухмыльнулся и швырнул под стол обглоданную кость.
Велиагр с притворной грустью покачал головой:
— Да. Причем свои же. Демонам не нравятся их слабые подобия. Мы и друг друга-то с трудом выносим. Правда, Бесп?
Демон-убийца проворчал в ответ что-то одобрительное и оглянулся на остальных демонов, не участвующих в разговоре, но с явным любопытством прислушивающихся.
— Кстати, люди их тоже не жаловали, — Велиагр налил себе еще вина. — А убивать полукровок гораздо легче, чем демонов. Вот и развлекались человеки, вместо нас мстили нашим жалким отпрыскам.
Демоны переглянулись, рассмеялись, видимо, мысленно обсудили что-то забавное. Неполноценность Эмила, например.
Колдун снова загнал свое гневно ворчащее самолюбие подальше от наглых взглядов и сохранил на лице непроницаемо-вежливое выражение.
— В таком случае не могу не согласиться, что мне посчастливилось родиться именно в свое время. Люди ищут покровительства у подобных мне, да и демоны ни разу не наносили обиды.
— Нынешний Хозяин… слишком либерален… — многозначительно хмыкнул Велиагр.
Присутствующие за столом демоны поддержали его кивками, но тем и ограничились. Тема была закрыта.
И Эмил мысленно в очередной раз возблагодарил единственное существо, которое оказалось воистину достойно его поклонения. Вот как, выходит, именно Буллфер — Хозяин и Верховный демон — вновь и вновь, на протяжении всей жизни колдуна, и раньше, и тем более сегодня, даровал ему жизнь.
— Эй, смотрите, что я нашел, — прозвучало над самым ухом колдуна, и ответом на это заявление стал громкий восторженный рев.
Холодея внутренне, Эмил медленно обернулся, уже догадываясь, что увидит. Черный демон-убийца, тот самый Бесп, которому нужно было до конца оторвать его дурную башку, шел к столу, таща за собой бледную, до смерти перепуганную Нельгу. Эмил застонал про себя, глядя на ее растрепанные косы, на пустое от ужаса лицо, на белые гладкие плечи…
— Вот чего нам не хватало, господа! — воскликнул Велиагр, колыхнув великолепным алым плащом. — Женщины.
И тут же Эмил услышал свой собственный голос, прозвучавший как будто издалека:
— Это моя женщина.
Высший демон неторопливо повернулся к колдуну, поблескивая сытыми довольными глазами:
— Какая красотка!
Он поднялся, движением руки велел Беспу отойти от девушки и медленно обошел Нельгу, рассматривая ее, как лошадь, выставленную на продажу. Эмил сжал кулаки под столом, восстанавливая в памяти заклинание, которым можно ударить демона, если тот попробует прикоснуться к Нельге. Ты только не вздумай хлопнуться в обморок, девочка. Их нельзя бояться. Их можно только ненавидеть.
— Красотка, — повторил Велиагр, довольный осмотром. — Только что же это она у тебя в таком виде? — Он презрительно указал на порванное платье девушки, на спутанные волосы. — Да и бледная какая-то. Нехорошо, друг мой. Будь добр, приведи ее в порядок. И я надеюсь, сударыня, что вы украсите собой наше общество.
Эмил поднялся, быстро подошел к замороженной Нельге, крепко взял ее за руку и потащил за собой. На лестнице она начала спотыкаться и всхлипывать. Значит, скоро начнется истерика.
— Эмил… Эмил… Я боюсь…
«Я тоже, детка. Знала бы ты, каково быть в шкуре полудемона и плавно переходить от страха к ненависти и обратно». Эмил втолкнул Нельгу в комнату и приказал коротко:
— Раздевайся.
— Ч-что?
— Раздевайся, я сказал! Быстро!
Она смотрела на него круглыми блестящими глазами, в которых было столько же мысли, сколько в оловянных пуговицах, и нервно стягивала на груди косынку. Эмил коротко выругался и распахнул дверцы широкого гардероба. Там висел ряд платьев. Одно лучше другого.
Если бы Нельга была способна соображать, она бы удивилась тому, откуда здесь все эти прекрасные наряды и даже, может быть, с удовольствием рассмотрела их. Но теперь она просто стояла и тупо смотрела, как Эмил, ругаясь вполголоса, вытаскивает их одно за другим, швыряет в сторону, и они падают на пол шелестящими грудами разноцветного шелка.
— Вот это, — сказал вдруг колдун, рассматривая желтое блестящее платье с высоким воротником- стойкой. — Надевай это.
— Что?
Он сверкнул злыми глазами и сказал негромко, но таким тоном, что у нее снова затряслись колени:
— Раздевайся и надевай это платье. Живо!
Трясущимися руками Нельга попыталась расстегнуть лиф, но пальцы ее только беспомощно теребили шнуровку. Эмилу надоело ждать, одним рывком он вытряхнул ее из старого платья — вырванные крючки и застежки посыпались с него и запрыгали по полу в разные стороны. Нельга почувствовала, как у нее перехватывает горло от страха и унижения, но, похоже. Эмила вообще не волновало то, что она стоит перед ним голой. Больно царапая кожу жесткой вышивкой на платье, он натянул на нее новый наряд, повернул к себе спиной и дернул шелковые шнурки корсажа. Нельга вскрикнула:
— Эмил, больно!
— Терпи! — ответил он, сгребая в кулак ее тяжелые непослушные волосы, продирая их гребнем, безжалостно дергая. Потом свернул узлом, вонзил в прическу несколько шпилек и затянул на них тугую блестящую сетку. Повесил на шею тяжелое ледяное ожерелье. Повернул к себе и приказал. — Теперь идем.
И только тогда она, наконец, поняла:
— Нет! Эмил нет! Я не пойду туда!
Он схватил ее за обнаженные плечи и прорычал, приблизив к ее лицу свое перекошенное от бешенства лицо:
— Пойдешь! Если не хочешь, чтобы я придушил тебя прямо здесь!
— Но они демоны!
— А кто я, по-твоему?! Идем!
Он встряхнул ее, на мгновение прижал к себе, и Нельга услышала, как часто бьется его сердце.
— И не смей бояться этих тварей! Они чувствуют твой ужас! Ну же! Ну! Где твоя гордость? Если умрешь, то хотя бы красивой! — колдун повернул ее к зеркалу, в котором отразилось золото вышивки, бриллиантовое колье и белое, жалкое лицо, обрамленное яркими огоньками камней, переливающихся в прическе. — Идем! — приказал Эмил, и она пошла.
Нельга почти не помнила, как прошла эта безумная страшная ночь. Она сидела за столом, разодетая, как кукла, и такая же пустая. В голове ни одной мысли, на губах бессмысленно-любезная улыбка — у нее даже получалось вежливо кивать учтивому господину, сидящему справа. Их было четверо, одетых в дорогие одежды, с перстнями на пальцах и широкими рубиновыми поясами, одинаковыми у всех. У всех четверых
