- Кто еще в этом доме из земляков твоих живет?
- Артур, Артур жывет в сасэднэй квартыре! И Аслахан там живет! Нэ убывай!
- Выжили, сволочи, всех соседей? Хуже тараканов. Сколько сейчас народу в той квартире?
- Нэт! Нэт! Ты убыл их. Оны с намы сидели! Там никаго нэт.
- Смотри, я проверю. Если наврал, точно член отрежу. Покажи Артура. Этот? – Я обыскал трупы. – Где ключи от их квартиры?
- Аткрыта там. У нас двэр общая. Честна открыта!
- Деньги где храните?
- Дамой, честно, дамой отправлаем, сэмьи болшие!
- А те, что не успели пока отправить? Выручку с торговли?
- В партфеле, в партфеле в той комнате!
Я сходил и принес портфель. Денег было немало. Если жить скромно, на год хватит. Я перекидал деньги в свою сумку.
- Артур где деньги хранил?
- Нэ говорил он! Дома гдэ-то!
- Кто прийти еще должен?
- Куда прыйти? – Хачик потер ухом себе о плечо.
- Сюда, придурок, сюда. Еще ждете кого? Соврешь, первый погибнешь. У меня бригада на улице.
- Э-э! Никто не прыходыт болше! Всэ собралис, поздно уже! Ты этот… скинхед, да?
Я улыбнулся.
- Нет, не скинхед. Просто не люблю вас, чернозадых «князьков». За то, что фланируете по нашим улицам с рукою на мотне и задираете русских девчонок. Гордо, словно по завоеванной территории. За то, что житья от вас не стало. Разве одни скинхеды ненавидят вас? Может и есть среди вас приличные люди, но что-то лично мне они на глаза не попадались. Дома, говорят, вы себя по-другому ведете, а к нам одни отбросы едут. Ну, таких «гостей» мне не жалко. Так что не стоит меня считать националистом. Это ты, небось, националист: у себя в республике орал «русские - вон отсюда!»
Я встал со стула, подошел к парню сбоку и несколько раз выстрелил ему в висок. Сын гор безвольно повис на трубе. Я отстегнул наручники и он кулем упал на пол. Наручники, какой никакой, а вещдок. Оставлять их не дело.
Это правда, я – не скинхед. Нет в моей акции дискриминации по национальному признаку. Скорее уж по территориальному, да и то вряд ли. Ведь не призываю я грабить и убивать черных. Бесперспективно это. Пускай себе приезжают, если пользу нам смогут принести. Но культуре, нашим правилам поведения поучить их стоит.
Про национализм и недопустимость разжигания межнациональной розни у нас в правительстве города болтать очень любят. Я их прекрасно понимаю. Под «разжиганием» у них имеются ввиду, прежде всего, высказывания против опостылевших нам, вконец обнаглевших черных. Я понимаю и подоплеку таких заявлений. Понимаю, почему нам затыкают рот. Точнее, за что. За черный нал. Черный, в прямом и переносном смысле. За черный нал, в конвертах, который гораздо больше чиновничьих зарплат.
Я понимаю чиновников, но согласиться с ними не могу. Нет никакого разжигания межнациональной розни. Хохлов или вьетнамцев к нам не меньше понаехало. Но отношение к ним в народе хоть и не всегда прекрасное, но далеко не такое, как к черным. Потому что ведут они себя более-менее прилично. Ведь дело совершенно не в национальности, а в том, как ты себя ведешь. Если тебя десять раз подряд унизили или обманули разные люди непонятной кавказской национальности, то волей-неволей начнешь выделять их именно по этому признаку. Потому что он в глаза больше всего бросается. И так до возникновения условного рефлекса. Черные сами создали себе проблему. Думаю, что решить ее им будет нелегко.
Впрочем, мне пора приступать к делу.
То, что соседняя квартира снималась или была куплена торгашами, явилось для меня приятным сюрпризом. Взяв пистолет на изготовку, проверил соседнее помещение. Действительно, никого. Деньги нашлись в точно таком же портфеле в секретере. Кроме денег ничего брать не стал.
Закрыл общую железную дверь и вернулся к месту побоища. Обшмонал трупы. Наличность – и немаленькую, что нашел у них, покидал в сумку к основной добыче. Нечего добру пропадать.
Теперь осталось самое главное. Пожалуй, подожду еще часок-другой, когда в доме почти все спать лягут.
Оглядел стол и почувствовал аппетит. Что ни говори, а черные знают толк в еде. Воспитание, наверное, такое. Они жрать чего попало не станут. Лапшу всякую быстрорастворимую и аналогичную дрянь есть будут в самом крайнем случае. И то не факт. Натуральный продукт предпочитают. Даже оливье наш любимый редко едят: на свежие овощи и зелень упор делают.
Я вымыл на кухне тарелку с вилкой. Наложил туда нетронутой еды. Мясца, огурчиков, зелени, фасоли. Всего, что глаз радовало. Захватил непочатый пакет сока и ушел ужинать в соседнюю квартиру. Вкусно перекусил. Помыл за собой посуду и пошарил по ящикам. Деньги найти не планировал. Просто есть у меня маленькая слабость заглядывать в чужие ящички и шкафчики. Поглядеть, как люди жили. Быт людской изучить. Эти жили не очень интересно. Судя по всему, свободное от работы время проводили банально – бухали, трахались и телевизор смотрели.
Ну, кажется, пора. Я вернулся к сумке и достал пару аэрозольных баллончиков герметика. Вошел на кухню и отключил электроприборы. Плотно закрыл форточку и заделал герметиком все щели на окне. Желтая масса, пузырясь, заполнила все пазы и почти мгновенно застыла. До пластиковых стеклопакетов такая изоляция, конечно, не дотягивала, да и окна теперь открыть не просто. Хотя, когда надо будет, они сами раскроются. Еще как раскроются.
Отломал решетку вытяжной вентиляции над газовой плитой, дырку плотно забил одеждой из шкафов. Заклеил ее целлофановым пакетом и, для надежности, залил остатками герметика из баллончика.
Проделал аналогичную операцию с другой кухней. Если бы черные жили на разных этажах, пришлось бы побегать. Рисковать лишний раз. И я бы рисковал, потому что если выпал шанс устроить взрыв бытового газа в двух квартирах вместо одной, я бы им непременно воспользовался.
Общеизвестно, что бытовой газ отлично взрывается. По сути дела, в каждой квартире с газовой плитой хранится практически снаряженная бомба. И неважно, что начинена она не тротилом, а метаном. Для того чтобы дом разрушился, часто достаточно утечки газа в одной-единственной квартире.
Так, при содержании в воздухе до пяти процентов газ горит около источника тепла. Этот вариант мне не интересен. Пожар можно и проще устроить. Если газ наполнит всю кухню больше чем на пятьдесят процентов, то, из-за недостатка кислорода, вообще ничего произойдет. Но при концентрации от шести до пятнадцати процентов газ взрывается. Вот это замечательно!
Именно этой потенциальной бомбой я и собирался воспользоваться в корыстных, хотя и не совсем личных целях. Надеюсь, от моего поступка будут и благоприятные последствия. Не ради одного меня все затеяно.
Понятное дело, без жертв не обойтись. Не предупреждать же соседей, что скоро рядом газ взорвется и у дома могут возникнуть проблемы – есть вероятность, что он просто не устоит. И не свою же квартиру взрывать!
Поэтому я и выбрал тех, кого не жалко было. Черных с ярмарки, владельцев не самых больших павильончиков: до черных хозяев самого торгового комплекса так просто не добраться. Извести их под корень или выморить с ярмарки, конечно, не удастся. Взамен одного погибшего с гор в миг спустятся трое новых. Но, может, не такими борзыми они станут. Тогда реально договориться и свой магазинчик на ярмарке открыть.
Самое интересное, что цель моей акции – вовсе не отомстить черным. Скорее, это совмещение полезного с приятным. Так получилось. Просто я выбрал тех, кого не жалко. Потому что кого-то выбирать надо было.
Подготовка к проникновению в квартиру много времени не заняла. Один раз проводил всю компанию до подъезда. По продавленным кнопкам угадал правильный код, квартиру отследил. Вечера три пришлось подежурить. Пока не убедился, что жизнь их, по крайней мере в будни, протекает по достаточно однообразному, зафиксированному сценарию.
Итак, идеальная концентрация бытового газа в воздухе - порядка десяти процентов. Достаточно одной
