Снега метельные

— Вы что-то сказали?

— Зубами за землю, говорю, если что,— неуверенно повторил Сергей, следя за ее руками,— что она будет де­лать?..

— Старо, товарищ знатный механизатор, позорно ста­ро,— ответила Женя и дала газ.

И они не просто поехали — они помчались. Сразу же, через три-четыре секунды помчались, с места в карьер. Сергей повесил сумку себе на шею и ухватился за си­денье.

––Тише,— попросил он на первом ухабе.

––Тише!— прокричал он после канавы, когда мото­цикл, словно с трамплина, оторвался от земли.

Но Женя не обращала внимания на его окрики, ле­гонько, привычно упруго приподнимаясь на педалях там, где встряхивало.

Они мчались по степной дороге на бешеной скорости, словно были застрахованы от беды. Мчались не только на бензине, но и на самолюбии. Хлынов крепко держался за талию девушки и, выглядывая из-за ее плеча на доро­гу, старался приноравливаться на выбоинах так, чтобы машина не потеряла равновесия, и уже молчал, ни о чем не просил, уже не надеялся, что сумасшедшая водительница образумится. Ветер развевал ее волосы, они били Сергея по лицу, не давали смотреть вперед, слепи­ли его.

Минут через двадцать они были на стане.

— Ну, ты даешь!— от души похвалил Сергей, доволь­ный, прежде всего, тем, что добрался до бригады живым и невредимым.— Где научилась-то, когда успела?

— В двадцатом веке каждый должен что-то водить,— отозвалась довольная Женя.— Если не машину, то хотя бы парня за нос.

За длинным дощатым столом завтракала бригада. Когда приехавшие подошли поближе, раздался смех — на белом платье девушки, на самой талии, чернели две пятерни Хлынова. Женя оглядела себя, попробовала даже отряхнуться, нашла в себе силы не сконфузиться и даже рассмеялась вместе со всеми.

— Я же говорила, Хлынов годами не умывается!— послышался задорный девичий голос.

— Факт обжимания налицо! Преступник оставил от­печатки.

Женя узнала Таньку Звон.

–– Садитесь с нами завтракать,— приветливо сказала Танька Жене и подвинулась, уступая ей место. Она как будто извинялась за прошлую их встречу. А может быть, что-нибудь задумала, кто ее знает. Женя не стала отка­зываться, уселась за общий стол.

Подошла Марья Абрамовна, улыбнулась ей, как дав­ней знакомой, и поставила перед Женей миску с верми­шелью и тушёнкой.

Завтрак подошел к концу, все разошлись, а Женя опять осталась вдвоем с Хлыновым. Он старательно ору­довал алюминиевой ложкой в алюминиевой миске.

— Значит, вы и есть тот самый Хлынов, который по сколько-то там гектаров скашивает?

— «По сколько-то»,— передразнил Женю Сергей.— А тебе что за дело?

— Я по заданию редакции.

Сергей сделал такое лицо, будто безмерно удивился — кому только не дают заданий эти редакции, каждому встречному и поперечному.

— Какой редакции?

— Газеты «Целинные зори».

— А что это у вас за сидор с красным крестом?— он решил перейти на вы.

— Это не сидор, а бактерийные препараты для ваше­го совхоза. Я медицинская сестра.

— Как в басне Крылова: пироги печет сапожник.

— Не как в басне, а как в двадцатом веке, я вам уже об этом напоминала. Если медсестра, так она, по-вашему, только банки умеет ставить и все?

Хлынов от души рассмеялся. Нет, она девка с харак­тером, молодец.

— Так что, давайте рассказывайте о себе. Где родились, где крестились, как попали на целину и все прочее.

— Слушай, не сердись на меня, но честное слово, не­чего мне рассказывать, да и времени нет. Может, в дру­гой раз? Или с бригадиром, что ли, поговори. А вон, кста­ти, и сам директор пылит по дороге.

Газик Ткача все заметили издали. Засуетилась пова­риха, одним движением полотенца смахнула со стола ос­татки еды, неуклюже переваливаясь утицей, потащила какую-то воду в бадье, чтобы вылить подальше.

— Ткач едет,— пояснил Сергей.

— Боитесь?— поинтересовалась Женя.

— Надо, чтобы боялись,— ответил Сергей многозна­чительно, и Женя вспомнила слова поварихи, сказанные ею в прошлый раз: «Сергей — парень серьезный...»

Ткач вылез из машины, грузный, широкий в пояснице, в соломенной побурелой шляпе, с открытой, клетчатой от морщин и загорелой шеей. Митрофан Семенович улыбчиво щурил глаза, был доволен, слегка возбужден. Едва вышел из машины, сразу нашел Хлынова и громко по­звал:

— Тебя-то мне и надо в первую голову. На минуту,— и медленно позвал к себе тяжелой рукой.

Сергей не спеша, поднялся, не спеша, пошел навстречу» Ткач — важная птица, но и Сергей не воробей. Митрофан Семенович подал ему округлую увесистую ладонь. Сам он уже давно никому не жал руку, только подавал свою для пожатия.

— Вот что, Сергей. Приехало руководство. Сегодня будут у нас, мне позвонили. Должен и Николаев подъ­ехать с ними. Пожалуем к тебе на загонку. Как ты?

— А что я, мне-то что?

— А то, чтобы сам не опозорился и меня не подвел, «Мне-то что»,— передразнил Ткач.— Смотреть будут, спрашивать, прикидывать. Как у нас, да как у других, да у кого лучше. Тут тебе не шаляй-валяй — целина, одна из главных забот на сегодняшний день, понял? Об этом весь мир знает. Ну, парень ты грамотный, политически образованный, читать тебе лекции я не буду. Одним сло­вом, начнут спрашивать про работу,— не стесняйся, не будь красной девицей. Говори, что за вчерашнюю сме­ну скосил девяносто гектаров. А я поддержу.

— Семьдесят, значит, уже пустяк, – обиженно про­ворчал Сергей.

— Под семьдесят дал вчера Галаган из «Первомай­ского», а у нас должно быть больше! На «Изобильный» весь район равняется, вся область смотрит.

— Ясно, Митрофан Семенович, но...

— Хватит, Хлынов!— начал сердиться Ткач.— Знаю, что говорю, не стал бы попусту языком молоть. Парень ты неглупый и должен понимать обстановку. Техника у нас передовая и методы скоростные, понял?

Хлынов сплюнул сквозь зубы в сторону, сказал мрач­но-весело:

–– Ладно, мне-то что. Хвастать — не косить, спина не болит.

–– Ну и добро... А что там за краля за столом?— Ткач будто сразу заметил лишний рот в семье.

— Да вроде из газеты.

–– Во-во, значит, по тому же самому делу. Ну, давай, Хлынов, действуй, как договорились.

Ткач пожал руку Сергею и, словно отработав его, на­правился к Жене.

— Марья Абрамовна!—зычно крикнул он на ходу.— Накормили товарища корреспондента?— Видно было, что накормили, но Ткач не мог удержаться от искушения по­заботиться.— Мы сегодня ждем высоких гостей, товарищ корреспондент. Можете такое дело в своей газете осве­тить, это важно и нужно. Вот, прошу познакомиться —. Сергей Хлынов, наш лучший комбайнер, скашивает за смену по девяносто гектаров.

— Это хорошо, поздравляю, только я не корреспон­дент,— смущенно оправдалась Женя.

Ткач гмыкнул, недовольно глянул на Хлынова.

— Я привезла вам бактерийные препараты из рай­больницы. А в газете я на общественных началах. Нико­лаев посоветовал мне написать о вашем совхозе, конкрет­но о Хлынове.

— Вот и добро, дочка, добро, надо написать. Сначала хлеб должен быть, хлеб всему голова, а потом уже твои препараты-аппараты.