него не было желания еще раз его попробовать. Он не прерывал танца, несмотря на то, что пять толстых розовых тварей извивались вокруг него. Однако они его не тронули.
Змеи появились и исчезли. Топот все еще продолжался, земля все еще сотрясалась. Сердце Гандерсена стучало, как молот, но он не останавливался. Он танцевал. Он весь отдался, слился с теми, кто его окружал, делил с ними их ощущения, так глубоко, так интенсивно, как только был в состоянии.
Луны зашли. Небо начало розоветь. Гандерсен осознал, что уже не слышит топота ног танцующих нилдоров. Он танцевал один. Нилдоры легли вокруг, но все еще продолжали свою странную, непонятную молитву приглушенными голосами. Он не мог различить отдельные слова, они сливались во всепроникающую ритмичную мелодию. В такт этой мелодии он кружился, извивался, не в силах остановиться.
Лишь ощутив тепло первых лучей солнца, он упал без сил. Он лежал не двигаясь и мгновение спустя погрузился в глубокий сон.
Глава шестая
Когда он проснулся, был уже полдень. Вокруг шла обычная жизнь: часть нилдоров бродила в озере, некоторые паслись на склоне, но большинство отдыхало в тени. Единственным следом безумной ночи оставалась истоптанная земля на берегу озера.
Гандерсену было не по себе. Ему казалось, что он чересчур беззастенчиво включился в чужую игру, и трудно было поверить в то, что он делал. Он ошутил стыд и внезапное желание немедленно покинуть стойбище, прежде чем нилдоры выкажут ему свое презрение, — надо же, землянин, а оказался захвачен их обрядами, дал себя очаровать их заклинаниями! Однако он отбросил эту мысль, помня стоящую перед ним цель — путешествие в Страну Туманов.
Он потащился к озеру и окунулся в воду, чтобы смыть пот после минувшей ночи, потом вышел на берег и оделся.
К нему подошел какой-то нилдор и сказал, что с ним хочет говорить Вол'химиор.
Многократно рожденный стоял на середине склона. Приближаясь к нему, Гандерсен не мог подобрать соответствующую форму приветствия и потому просто ждал, смущенно глядя на старого нилдора.
— Ты хорошо танцуешь, мой однажды рожденный ДРУГ, — заговорил Вол'химиор. — Ты танцуешь с радостью. Танцуешь с любовью. Танцуешь, как нилдор — ты знаешь об этом?
— Мне трудно понять, что со мной произошло прошлой ночью, — ответил Гандерсен.
— Ты доказал, что наш мир овладел твоей душой.
— Для вас не было унизительным, что землянин танцует среди вас?
— Если бы так было, — просто сказал Вол'химиор, — ты бы с нами не танцевал.
Наступила долгая пауза.
— Мы с тобой заключим договор, — наконец сказал нилдор. — Я дам тебе разрешение на путешествие в Страну Туманов. Ты сможешь оставаться там, сколько захочешь. Но когда ты вернешься, ты приведешь с собой землянина, известного под именем Каллен, и передашь его первым нилдорам, которых встретишь. Согласен?
— Каллен? — спросил Гандерсен. В его памяти возник образ невысокого человека с широким лицом, густыми светлыми волосами и добрыми зелеными глазами. — Седрик Каллен, который жил здесь тогда же, когда и я?
— Тот самый.
— Он работал вместе со мной на станции в Море Песка.
— Сейчас он живет в Стране Туманов, — сказал Вол'химиор. — Он отправился туда без разрешения. Мы хотим получить его.
— Что он такого сделал?
— Он совершил тяжкое преступление, а теперь нашел убежище среди сулидоров, поскольку там нам до него не добраться. Если бы мы вытащили его оттуда сами, это нарушило бы наше соглашение с ними. Но мы можем попросить об этом тебя.
Гандерсен нахмурился.
— Ты не мог бы сказать мне, в чем заключается его преступление?
— А разве это имеет значение? Он нам нужен, и отнюдь не по пустяковым причинам. Мы просим тебя доставить его к нам.
— Вы требуете, чтобы один землянин схватил другого и передал его вам, чтобы вы его наказали? — удивился Гандерсен. — Откуда я могу знать, на чьей стороне справедливость?
— Разве в соответствии с договором о передаче власти мы не единственные судьи на этой планете?
Гандерсену пришлось согласиться.
— В таком случае мы имеем право поступить с Калленом так, как он этого заслуживает, — заявил Вол'химиор.
Это, естественно, не убедило Гандерсена в том, что он должен стать орудием в руках нилдоров и выдать им своего старого друга. Угроза Вол'химиора была, однако, совершенно ясна: или делай, что говорим, или не жди от нас никакого снисхождения. Все же Гандерсен спросил:
— Какое наказание ожидает Каллена?
— Наказание? Кто говорит о наказании?
— Если этот человек — преступник…
— Мы хотим его только очистить, — сказал многократно рожденный. — Мы хотим освободить его душу от греха. Мы не считаем это наказанием.
— Ему будут причинены физические страдания?
— Это просто немыслимо.
— Вы лишите его жизни?
— Как тебе пришло такое в голову? Нет, конечно.
— Вы лишите его свободы?
— Он будет содержаться под стражей, — ответил Вол'химиор, — все время, пока будет продолжаться ритуал очищения. Не думаю, что это надолго. Потом его немедленно освободят, и он еще будет нам благодарен.
— Еще раз прошу тебя, скажи, какое он совершил преступление?
— Он сам тебе скажет, — ответил нилдор. — Совершенно необязательно, чтобы я делал это за него.
Гандерсен некоторое время обдумывал возникшую проблему.
— Я согласен, о многократно рожденный, — наконец сказал он, — но в том случае, если смогу поставить некоторые условия.
— Говори, я слушаю.
— Если Каллен не откроет мне, в чем заключается его преступление, я буду свободен от обязательства передать его вам.
— Согласен.
— Если сулидоры будут против того, чтобы я забрал Каллена из Страны Туманов, я тоже свободен от этого обязательства.
— Они не будут против, но я согласен.
— Если потребуется применить силу, чтобы доставить сюда Каллена, я тоже свободен.
Нилдор поколебался.
— Согласен, — наконец сказал он.
— Никаких других условий у меня нет.
— Ну что ж, договорились, — сказал Вол'химиор. — Можешь уже сегодня отправляться в свое путешествие на север. Пятеро наших однажды рожденных тоже отправятся в Страну Туманов, поскольку пришло время их повторного рождения, и, если пожелаешь, они будут сопровождать и охранять тебя в пути.
