меняется лишь в одном случае, когда оперившийся «птенец» превосходит Патриарха в силе. Тогда он может попытаться и бросить ему вызов. А если получится — он занимает его место. Но такие случаи — редкость! И «птенцы» всецело зависят от Патриарха.
— А чего мы на улице беседуем? — опомнился Вольф. — Прошу в дом! Перекусите с дороги свежим мяском…
— Спасибо, Вольфыч! — поблагодарил егеря Сидоренко. — Вы идите в дом. Сейчас парни выгрузят оборудование, и мы к вам присоединимся. Электричество в доме есть?
— Если нужно, заведу генератор, — ответил Вольф.
— Если не затруднит! — попросил Сергей Валентинович. — Мы тут для вашего друга привезли донорской крови, нужно подзарядить аккумулятор переносного холодильника.
— Сейчас сделаю! — произнес Вольф и скрылся в пристройке.
Через секунду оттуда донесся звук рычащего дизель-генератора.
После сытного обеда Сидоренко попросил егеря отвести группу к месту перехода.
— У меня к вам масса вопросов, — сказал майор, — но лучше разговор отставить на потом, когда проснется ваш друг. А чтобы не терять понапрасну времени, мы хотели бы осмотреть врата.
— Собирайтесь, здесь не так уж и далеко, — согласился Вольф. — К вечеру вернемся.
— А как вы все это время держали ворота под контролем в одиночку? — старательно обходя грязь, поинтересовался Сидоренко. — Как вы узнаете о предстоящих проникновениях?
— Да плохо мне становиться, — признался Вольф, — крутит, корежит всего. Когда Штрудель, это профессор немецкий, изобретатель машины, — пояснил он, — машину разогревать свою начинает, тут-то меня и сворачивает в бараний рог. А немцы эти, которые из этого мира в Рейх подались, хоть и другим способом ворота отворили, но корежило меня ничуть не меньше.
— Интересный побочный эффект, — произнес Сидоренко. — А у друга вашего что-нибудь подобное есть?
— Нет, он как вампиром стал, так вообще ничего не чувствует! Никаких болезненных ощущений. Даже пулевые раны не болят. Говорит, что от ран он лишь слабеет…
— Ну, это от обычных свинцовых пуль, — возразил майор, — а вот серебро для вампиров очень болезненно. Даже обычное прикосновение вызывает обширную болезненную аллергию. А от ранений и ласты склеить может.
— А еще Петька говорил, что осина и чеснок имеет схожее действие.
— Не зря же во все времена, против вампиров осиновые колья в ход шли.
— Пришли, — сообщил Вольф, выскакивая на окраину полянки переходного портала. — Воз здесь, почти в центре…
Сидоренко задумчиво огляделся по сторонам: глубокие воронки, заполненные талой водой, распаханная взрывами земля, как попало набросанные камни… Хотя… В расположении камней прослеживалась какая-то упорядоченная структура, словно здесь кто-то основательно потрудился, раскладывая валуны особым образом. Заметив интерес майора, егерь пояснил:
— Эти камешки немцы специально разложили. Петька говорил, что и его через этот лабиринт, только выстроенный с той стороны, забросили. Правда взрывами эти камни несколько пораскидало, но общая структура до сих пор просматривается.
— С Петром у нас еще будет время поговорить. А куда вы девали тела…
— Закапал вот там, за бугорком. Кроме последнего раза. Я не нашел тел диверсантов, пришедших с Петером.
— Оно и понятно, — вздохнул Сидоренко. — Сейчас один из этих молодчиков терроризирует жителей Владивостока. Лучше уж было им лежать вместе с остальными под дерновым одеяльцем. Да где же вам было знать, что ребятки эти не совсем люди… Вернее совсем не люди. Ладно, отловим мы этих засранцев, никуда не денутся! Меня больше беспокоит вот этот проход между мирами. Ведь оттуда в любой момент могут хлынуть орды нацистов. А мы и так слишком дорого заплатили за победу в сорок пятом! Во второй раз может не получиться. А скажите, Вольфыч, почему вы защищаете наш мир. Я думаю, что за успешно выполненное задание, вас там ждала заслуженная награда?
— Ждала, — не стал отрицать Вольф. — Фюрер пообещал мне пост гауляйтера…
— Это-то что-то вроде нашего губернатора?
— Несколько больше, под мое начало должен был перейти весь Дальневосточный гау. Это Приморье, Хабаровский край, Амурская область и часть Китая.
— Жирный кус! — согласился майор. — Чего отказался-то?
— Там я унтерменш, неполноценный, недочеловек. И какой высокий пост я бы не занял, все равно остался бы Псом, чем-то средним между человеком и животным. Немцы никогда не приняли бы меня в свой круг, не смотря на любые заслуги перед Рейхом. И какой-нибудь мелкий клерк, но истинный ариец, мог безнаказанно бы плюнуть мне в лицо. А здесь я — человек! Человек! — повторил Вольф. — Боюсь, майор, тебе этого не понять!
— Почему же? Может быть не так остро… Но я могу попытаться…
— Сергей Валентинович, — подошел к майору один из сотрудников, — мы закончили. Можно возвращаться!
— И как? — односложно поинтересовался майор.
— Рано о чем-нибудь говорить. Вернемся в город, обработаем данные.
— Тогда возвращаемся!
На подходе к избушке Вольф уловил в воздухе витающий запах жареного мяса. Рот мгновенно наполнился слюной: после нескольких часов на свежем воздухе у егеря разыгрался чудовищный аппетит. Возле избушки, очистив от грязи не использовавшийся с осени мангал, суетился телохранитель Министра.
— Ты, Паша, гляжу, времени даром не теряешь? — сглатывая слюну, произнес Вольф.
— А чего его зря терять? Ты же знаешь, как на свежем воздухе шашлычки идут. Вон даже батюшка за обе щеки их наминает. Давайте и вы, мужики, перекусите! — призывно потряс Паша шампурами.
После полуночи из подвала донесся неясный шум.
— Вот и Петер проснулся! — Вольф с хрустом потянулся.
В жарко натопленной избе, да после сытного ужина, клонило в сон. На кровати завозился батюшка, стряхивая накатившую дремоту. Вольф откинул с подвального лючка половичок и поднял крышку.
— Петь, ты как? — крикнул он.
— В норме! — донеслось из подвала.
— Поднимайся, у нас гости! — предупредил друга Вольф. — Заждались уж тебя!
— Ну, извиняйте, — Незнански выпрыгнул из подвала, — раньше, ну никак не получалось…
Незнански запнулся и, раздувая ноздри, по-собачьи принюхался. Затем обежал глазами всех присутствующих и остановился на монахе.
— Что, родственную кровь учуял? — произнес батюшка. — Не ищи, кроме тебя здесь нет кровопивцев! Лишь немного крови…
Он вытащил из-под рясы маленькую медную баклажку искусной работы.
— Ты — Гуль? — робко предположил Незнански.
— Ага, кое-чему тебя все-таки обучили! — неожиданно обрадовался монах. — Значит, проще будет с тобой работать. Никогда прежде Гулей не встречал?
— Нет, — покачал головой Петер, — только слышал. От Патриарха… От штурмбаннфюрера СС Генриха Киндред.
— Киндред? — усмехнулся монах. — Масло масляное, Вампир Упырыч… Это псевдоним. А настоящего имени он не произносил? Так, мельком, невзначай?
— Было однажды… Он обмолвился, что древнего рода… Граф… — наморщил лоб Незнански. — Да, точно, граф Карди!
— Неужели Дракула? — брови Сергея Валентиновича взлетели вверх. — Ведь второе имя Дракулы — Карди… Дракула-Карди!
— Нет, нет, штурмбаннфюрер не Дракула, — произнес вампир. — Дракула лишь его далекий потомок, нарушивший какие-то там древние устои Красного Рода. Штурмбаннфюрер как-то упоминал об этом.
