народа, вообще, не приходится. Нам известно, что до середины XVIII века в Московии, а позже в России, вся духовная и умственная жизнь концентрировалась исключительно в национальной Церкви. И как писал архиепископ Макарий в своей 'Истории русской церкви' в самой церкви не существовало потребности в знаниях. Послушаем Макария: 'Но русские сами в то время, кажется, не имели никакого влечения к высшим духовным потребностям. Следуя примеру своих предков, они ограничивались умением свободно читать и понимать священное писание'… И только! С XIII века, обособившись в своей лесной глуши, Земля Моксель была не в силах не только что-либо использовать и развивать, но даже те немногие научные материалы, которые скапливались в церквах и монастырях, не использовались. Главной причиной невостребования материалов была повальная безграмотность 'вся и всех' и естественная отсталость населения. Человек был в изначальном невежестве и власть не была заинтересована в его просвещении. При том необходимо помнить, что Церковь в Московии с самого начала своего существования была закрытым и непроницаемым миром. Мы также должны помнить, что до XVIII века православие запрещало всякое общение с иноверцами. А 'русские государи', по велению Церкви, должны были мыть руки после аудиенций, даваемых иностранным послам, дабы смыть грехи от соприкосновения с 'неверными'. Этот оскорбительный обычай очень подробно изложил Папский легат Посевин, побывавший при дворе Ивана IV. Однако и сама церковь все больше и больше погружалась в мракобесие и темень. В Московской церкви не оказалось и малейших следов школ, существование которых было повсеместным в Киевских и Галицких землях, что подтверждено многими источниками и не вызывает сомнений. В ХVI веке архиепископ Новгородский-Геннадий с величайшей грустью констатировал, что священники, им рукоположенные, не умели ни читать, ни писать, а многие из них даже плохо знали молитву 'Отче наш'. Если же посмотреть в XIII и XIV века, то безграмотность священников и монахов была повсеместной, о чем неоднократно упоминает в своей 'Истории' В.О. Ключевский. Уже в 1620 году ученый швед Ботвид, посетивший Московию, абсолютно серьезно поставил вопрос: а христиане ли вообще московиты? Он на этот вопрос давал отрицательный ответ. Присланный в начале XVI века из Константинополя Максим Грек для исправления Православных церковных книг, был встречен в Московии в штыки. Он обнаружил великие 'церковные ляпсусы' и восстал против убеждений московитов, что солнце не заходило в продолжение целой недели после воскресения Христа, и против поверья, что на берегу Иордана ехидна сторожит завещание Адама и т.д. Кончил Максим Грек плачевно – был обвинен безграмотными московитами в 'ереси' и сослан в монастырь под надзор местных 'грамотеев'. Русская Православная церковь была последовательной в своем невежестве и мракобесии – она запрещала, до начала XVIII века, познавательные книги Европы, такие как арифметика, астрономия, география, музыка – как неблагополучные и наносящие вред человеку. Из первобытной и бесплодной независимости дикарей народ Моксель сразу попал под иго суровой и по-своему не менее дикой морали Церкви, преследовавшей свободу знаний и даже свободу существования. Живительные мысли и силы, которым человечество было обязано своей облагороженностью, в Московии были осуждены и прокляты. Как видим, предавался проклятию сам мир книг и познания, как очаг ереси и неверия. В московите, даже к концу XVII века, в этих запретах, в этих томительно-растянутых церемониалах Церкви и Московского Князя, чувствовался еще полуязыческий финский элемент древней лесной глухомани. Это в XVI веке, веке Виллона, Петрарки, Боккачио и Галилея в Италии, Бекона в Англии, Монтеня во Франции. А на пороге стоял XVII век – век Шекспира, Сервантеса, Джордано Бруно, Декарта, Роберта Этьена и т.д. 'Мне очень неприятно огорчать моих русских друзей, но они, право, слишком взыскательны. В половине прошлого столетия (XVIII век. – В.Б.), по признанию авторитетнейших истолкователей, таких как Чаадаев, Герцен, у них ничего не было: ни национального искусства, ни литературы, ни науки. Теперь же они (московиты. – В.Б.) хотят все иметь зараз и иметь с XII века!… Мрачныя нагромождения монастырских келий дали цветок бесстыднаго сладострастия: это и есть церковь Василия Блаженнаго – воплощение национального духа XVI века'. /К. Валишевский 'Иван Грозный', стр.101-102./ Выше автор высказал очень горькую, тем не менее, достоверную, мысль о нежелании Московских правителей вносить просвещение в свое княжество. Вот одна из причин княжеского интереса. Мы знаем, что обогащение Московской казны шло наипростейшими жульническими методами – жестоким разбоем и простым воровством. Послушаем на этот счет хвалителя 'Московской государственности' Н.М. Карамзина: '…иго Татар обагатило казну Великокняжескую (Московскую. – В.Б.) исчислением людей, установлением поголовной дани и разными налогами, дотоле неизвестными, собираемые будто бы для Хана, но хитростию Князей обращенными в их собственный доход. Баскаки, сперва тираны, а после мздоимные друзья наших владетелей, легко могли быть обманываемы в затруднительных счетах. Народ жаловался, однако ж платил; страх всего лишиться изыскивал новые способы приобретения, чтобы удовлетворять корыстолюбию варваров'. /Н.М. Карамзин 'История…', том V, стр. 197./ Эта мысль лишний раз подтверждает, что в течение всего периода татаро-монгольского существования, то есть до XVII столетия, Московские князья были лично заинтересованы держать народ в жесточайшем невежестве, дабы больше воровать под маркой Ханских налогов. Московский князь и его 'камарилья' самопроизвольно устанавливали налоги, обкрадывали своих подданных сверх меры, заодно обворовывали и Ханов по дани. Только историческая необходимость способствует развитию науки, образования, культуры, способствует проведению широкомасштабных реформ. Здесь же мы видим обратное. Московские правители, поставив перед собой цель обогащения, были заинтересованы в сохранении отсталости народа, дабы не встречать сопротивления. В грабежах, под видом так называемого 'собирания земли русской', Московский Князь, вообще, не считался с моралью даже дикого зверя – не трогать излишнего. Он греб под себя абсолютно все. Таков исторический парадокс! Он сопровождал Российскую империю до времени ее разрушения. Вспомните, только с XVIII века, когда Петру I понадобились образованные люди для организации мореплавания, картографии, артиллерийского исчисления, наконец, для собственного производства современного, по тем временам, оружия, железа и т.д., только с того времени отдельным слоям общества в принудительном порядке было повелено получить образование. Именно: повелено, и в принудительном порядке. Для нужд Империи! Но 500 лет жития в глухом закутке Европы, годы отсталости, варварства и дикости не прошли даром. Реформы Петра I встретили жесточайшее сопротивление, как невостребованность общечеловеческой культуры в Московии. Ведь и сегодня русский человек крепок 'задним умом', он всегда имеет оправдание своей отсталости, он склонен к мистицизму – так называемой русской идее. И это закономерно. Всякая реформа в Российской Империи производилась не для улучшения жизни человека. Нет! То всегда была вынужденная мера ради продолжения русской экспансии. Давай, читатель, слегка оторвемся от цели данной главы и проследим главные реформы Российской Империи, начиная с Ивана Грозного. – Реформы Ивана Грозного были вызваны невозможностью ведения быстрых широкомасштабных завоевательных войн. Протест московитов пришлось душить опричниной и невероятнейшим деспотизмом Московского Князя. Мы знаем, все старания Ивана IV продвинуться на Запад были напрасны. Принесли несметные по тем временам бедствия. Московия за экспансию Ивана Грозного, положила на плаху более 3 миллионов человеческих жизней. Результат: провал в Смутное время и
