Восточную Европу. Ни здесь, ни там дела у него не пошли, и всем назло он переселился за океан, чтобы, как становилось очевидно, потихоньку спиться в далекой стране вечного лета.
- Здесь в принципе ничего. С экологией хорошо. Только вот ураганы бывают сильные. Иногда так просто вообще все к чертям разносит.
Он еще чуть-чуть подумал и грустным голосом добавил:
- И в дом норовит заползти всякая гадость. Тут природа, как вы понимаете, нетронутая - во-о-от такие пауки и тараканы. Включишь свет в комнате, а там такая дрянь на стене сидит, что “бедну маму так в обморок и бросат!”.
На окраине города Санто Доминго обнаружилось некое сооружение, с архитектурной точки зрения неуловимо похожее на театр Натальи Сац. Внутри сооружения “гроб качается хрустальный на цепях между столбов”, где, как утверждают путеводители, покоится прах Христофора Колумба. В этой ситуации несколько смущает тот факт, что возможность посетить место захоронения великого первооткрывателя предоставляется также гостям города Севильи. Экскурсовод намеки на Севилью встретил довольно парадоксальным образом:
- Так ведь еще одна могила есть! Тут недалеко, на Кубе. Только я точно не помню, там то ли целый Колумб, то ли его рука, или нога, или вообще - треуголка. Колумба ведь все туда-сюда возили-возили… Вам теперь и на Кубу надо, раз вы все его могилы взялись объезжать. Но лучше мы послезавтра поедем на соседний остров. Там рекламу “Баунти” снимали!
Остров, где снимали рекламу “Баунти”, есть на каждом курорте, где растут пальмы. В некоторых местах делают специальные заплывы на катерах, чтобы посетить это святое место. Часто в двадцати шагах от склонившихся над кромкой воды пальм, которые на экране воплощают идею рая, располагается обычная помойка либо нечто такое, что с первого взгляда кажется обычной помойкой, а при более близком рассмотрении оказывается торговыми рядами.
Кроме “места, где снимали рекламу Баунти”, в странах Юго-Восточной Азии и Карибского бассейна вам обязательно продемонстрируют краешек джунглей, кусочек какого-нибудь парка или островок из Индианы Джонса и “Пиратов Карибского моря”. Судя по наигранному энтузиазму, с которым все это будет показывать местный житель, он давно привык к тому, что гостей с Европейского континента больше всего интересует именно это.
На обратном пути из Санто Доминго экскурсовод уже не мог сказать “мама”. Полулежа на переднем сидении, он постоянно проваливался в сон, но время от времени делал попытки вернуться в сознание и как-то проявить заботу о вверенных ему туристах:
- А я вам про завоевателей рассказал?
- Рассказал, рассказал. Не волнуйся.
- А про туземцев?
- И про туземцев рассказал. Отдыхай.
- Ну ладно тогда.
Вблизи одного из крупнейших в районе Средиземноморья монастырей гостеприимно распахнул свои двери сувенирный магазин. Его внутреннее устройство ничем не отличается от любого придорожного супермаркета. Только кроме сэндвичей, соленых орешков и минеральной воды его полки заполнены также иконами, крестами, дисками с песнопениями и прочими “памятными вещицами”. Гремя большими тележками, туда закатилось человек десять россиян. Каждого из них в отдельности сопровождавший гид напутствовал словами: “Много икон - большие скидки”. Маркетинговый слоган хоть и не отличался изобретательностью, да и со стилистической точки зрения был оформлен небезупречно, тем не менее действовал на потенциальных покупателей крайне возбуждающе:
- Если я всю эту корзинку возьму, какая мне будет скидка? Как зачем корзинку? Сам посчитай: дядя Толя с Валечкой, Зина с Митей, потом твои все, Надежда Тимофеевна… В Подольск тоже надо будет отвезти. Еще и не хватит одной-то корзинки! Ну и что, что одинаковые? Зачем им разные-то? - повела одна из туристок параллельный диалог с русскоязычным представителем торговой точки и со своим супругом.
- Гриша! Смотри - Святой Георгий! Это для тебя. Большого не бери. А то переть будет тяжело. Возьми вон того, поменьше. Ну-ка покажи. Ой, нет. Он что-то некрасивый какой-то. Большой лучше.
Гид тем временем в наступательной манере продолжал акцию по продвижению товара:
- Вы можете сделать индивидуальный заказ. Если хотите, вам нарисуют вашего святого так, что он будет похож на вас. Это, правда, стоит дороже, и скидки на это не распространяются. И формат специальный. Такого святого можно нарисовать только очень большим. Вот как вот этот вот, - все повернули головы в сторону двухметрового золотого изображения какого-то улыбающегося гражданина в латах, с румянцем во всю щеку и большой окружностью вокруг головы. Наступило некоторое смятение. С одной стороны, предложение звучало крайне заманчиво. В отличие от маленького Святого Георгия улыбающийся гражданин всеми был оценен как безусловно красивый. Но в то же время на лицах путешественников отразился вопрос из фильма “Добро пожаловать!”: “Куда ставить-то?”.
- Решайте, пожалуйста, быстрее, а то нам ехать пора. Никто не надумал? Ну, если надумаете, скажете мне. Сюда можно будет отдельно приехать, - продолжал раздаваться напористый голос гида.
Покупатели подкатили полные тележки к кассе и стали негоциировать с продавцом вопрос об окончательных скидках. Сошлись на том, что каждая третья икона пойдет бесплатно. Сложив покупки в полиэтиленовые пакеты, туристы, уставшие, но довольные, пообещали обязательно подумать и насчет двухметровых святых тоже.
День, на который назначили “плавание с масками”, оказался не самым солнечным. Дул приличный ветер, и на море был легкий шторм. Поездку, однако, решено было не откладывать. И вот, исполнив по дороге народную балладу, которая настоятельно не рекомендует “доверяться волнам” в “шальную погоду”, наши люди прибыли к коралловому рифу, надели маски и стали по очереди прыгать в воду.
- Ты будешь нырять? Нет? Подожди, ща я те кораллов наломаю! - пронеслось над неспокойным морем обращение нашего туриста к подруге, оставшейся на катере.
- Не вздумайте! Это строго запрещено! Здесь штрафы за это громадные! Вас в тюрьму даже могут посадить! - всполошился гид.
- “Строго запрещено”, - стал передразнивать его отдыхающий. - Мы что, в каменном веке живем? Договориться не сможем? Сможем договориться, - и скрылся под водой.
Мы, конечно, всей страной пережили, а точнее - переживаем, тяжелый кризис. Во время кризиса очень многим становится не до политеса и “повышения своего культурного уровня”. И дело даже не в том, какое впечатление мы производим на иностранцев, а в том, что доминирует у нас внутри страны и признается нормой. “Примитивный стандарт” существовал и существует, разумеется, повсеместно. Вопрос только в том, сдерживается ли он какими-то рамками или активно расползается по всему пространству. Тогда совершенно очевидные, казалось бы, вещи оказываются вдруг совсем не очевидными. Неочевидно, что, паркуя автомобиль, нельзя перегораживать всю улицу. Что мусор нельзя просто бросить там, где стоишь. Что певец, даже самый распопсовый, обязан петь, а не просто разевать рот. Что прежде чем предлагать свои услуги в качестве того же экскурсовода, не худо бы немного подучиться. Что запрет может существовать не только для того, чтобы было за что брать взятки. И так далее, и тому подобное. Все эти неочевидности путешествуют вместе с нами. Мы иной раз многое говорим и делаем некстати и невпопад, так что становится трудно догадаться о том, что мы собственно имели в виду. Даже если это было что-то хорошее. А те, кому мы это демонстрируем, а у них ведь перед глазами тоже свое кино, они вряд ли станут разбираться в причинах и стараться понять, что там у нас на душе.
Случайный попутчик в самолете, одетый во всевозможный показной шик, как полагается, распаковал купленную в Duty free бутылку коньяка и через некоторое время стал предлагать соседям свое общение. Прежде всего он рассказал о том, что месяц назад в одной из европейских клиник его жена родила ребенка. Тогда на радостях он привез в эту клинику угощенья, цветы, подарки всем врачам и всему персоналу, деньги тоже пытался раздавать. Но его никто не понял. Люди начали ото всего отказываться, отмахиваться, подхихикивать, перешептываться: вот, мол, дикие русские, как всегда, не могут без диких выходок. “А я ведь только хотел, чтобы у всех все было хорошо. Хотя бы в тот день, когда у меня все хорошо”.
