И такая поразительная игра света — при освещении они кажутся почти золотыми. Такие легкие и кудрявые, такие пушистые…
Он склонился к ней, играя локонами, слегка раздувая ноздри, и сердце у нее отдавалось в груди толчками каждый раз, когда этот смертоносно медоточивый голос выделял одно слово за другим.
— Позвольте. — Она протянула руку, чтобы высвободить свои волосы из его пальцев, и, к своему смущению, обнаружила, что все еще сжимает в руке вилку, да так, что побелели суставы.
Борясь с искушением воткнуть в него эту вилку, она немного сдвинулась с места, чтобы придвинуться плотнее к спинке банкетки, и встряхнула головой, чтобы волосы были в тени за ее спиной. Положила вилку перед собой на белую скатерть и начала нервно поигрывать ею, пытаясь найти безобидную тему для вежливого разговора.
Когда Ванесса наконец собралась с духом и искоса взглянула на него, то увидела, что он пристально разглядывает ее руки с тщательно наманикюренными ногтями. Надеясь, что Бенедикт не заметил, как дрожат ее пальцы, она стиснула их в кулак, потом оцепенела, когда он медленно провел рукой по белой скатерти вдоль безымянного пальца ее правой руки.
— Какое у вас интересное кольцо. Серебро и нефрит, не так ли?
— Да, его сделала девушка-ювелир из коммуны художников близ Коромандела, — залепетала Ванесса, автоматически вытягивая руку, не столько чтобы продемонстрировать большое, с витиеватым орнаментом кольцо, сколько чтобы избежать его прикосновения. Местные ремесла. Более безопасной темы нельзя и найти. — Эта область славится тем, что здесь много художников и ремесленников…
— Это очень необычный орнамент. Можно даже сказать… единственный в своем роде.
В его голосе прозвучало что-то странное, какое-то скрытое возбуждение, заставившее Ванессу остановиться как раз в тот момент, когда она была готова согласиться. Кольцо. В тот вечер на ней было это кольцо, и она даже не удосужилась снять его, прежде чем завалиться в его постель!
— О, не знаю, она, вероятно, штампует их десятками для туристов, проговорила она, лихорадочно улыбаясь.
Но Ричард был тут как тут и не дал ей уклониться от истины, сойти с прямой дорожки, ведущей к ее полному краху…
— Но не по такой цене, Ван, — произнес он, вновь повернувшись к ним лицом. — Помнишь, мы вместе покупали его прошлой весной? Ты не хотела отдавать так много, пока эта женщина не сказала, что делает все вещи в единственном экземпляре.
— Это почти то же самое, что носить на пальце жетон с личным номером, злорадно пробормотал Бенедикт. — Отличительный знак и очень легко опознать.
Тут нервы у Ванессы не выдержали, и она подняла руку беспомощным жестом…
— Мистер Сэвидж, я…
Он поймал ее руку, неприятно сжимая крепкой хваткой, и положил обратно на стол.
— Это ваш десерт подают вместе с моим виски? На вид очень вкусно.
Ванесса посмотрела на поставленный перед ней липкий шоколадный мусс. То, от чего минуту назад у нее слюнки текли, теперь вызывало тошноту.
— В чем дело? Неладно с желудком? — язвительно заметил Бенедикт, глядя на нее поверх своего бокала с виски.
Попалась! — говорило его выражение, и Ванесса, как автомат, взяла в руку ложку, решив, что съест проклятый мусс, даже если в нем яд. Может, это было бы и к лучшему!
Но Бенедикт перехватил первую ложку прямо из ее рук и направил ее не ей, а себе в рот.
— М-м-м, виски и шоколад, довольно крепкая смесь…
Как зачарованная, она следила за тем, как его губы медленно раскрылись и язык, свернувшись трубочкой, скользнул в углубление ложки, когда он взял ее в рот. Ее пульс глухо забился под его пальцами, охватившими кисть. В том, как Бенедикт ел у нее из рук, было что-то волнующе эротическое. Когда он стал втягивать шоколадный мусс с ложки, челюсти у него задвигались и на щеках образовалась впадинка. Ей показалось, что это заняло у него необыкновенно долгое время, хотя в действительности прошло всего несколько секунд. Когда он выпустил ложку, то слегка облизал верхнюю губу, собирая сладкие остатки. А Ванесса беспомощно пыталась припомнить вкус его поцелуя. Может быть, Бенедикт так же чувственно и нежно лизал ее, как он это делал теперь, упиваясь шоколадным муссом? По телу у нее пробежал огонь, а губы раскрылись, бессознательно подражая тому, что он делал. Ванесса подняла глаза и больше не смогла отвести их. Его глаза говорили, что он все знает, и от этого ей захотелось провалиться сквозь землю.
Ванесса знала, что заливается краской, и украдкой взглянула на Ричарда, но тот сидел с довольным видом, наслаждаясь яблочным пирогом, совершенно не замечая напряжения за столом. О Ричард! Мимолетное отчаяние охватило ее, когда она почувствовала, как что-то безвозвратно ускользает от нее.
Нервничая, она опять перевела взгляд на Бенедикта. Из серых его глаза стали голубыми, и ей впервые довелось понять, что значит «убийственный взгляд».
Он глядел так, как будто с радостью придушил бы ее, однако было в его взгляде и нечто другое, еще более ужасное — тигриный отблеск первобытного мужского торжества, говорившего, что на уме у него не только ее смерть.
О Боже, ведь не могла же она в пылу пьяной страсти надавать ему безрассудных обещаний? Не собирается же он связать ее тем, что могла сказать или сделать женщина в состоянии алкогольного опьянения?
— Мистер Сэвидж…
Ответом на ее безмолвную мольбу была его сверкающая жестокая улыбка.
— О, зовите меня Бен, пожалуйста… в конце концов, вы сейчас не на службе, и мы с вами на равных. К тому же такая явная формальность выглядит довольно глупо в данной ситуации, не так ли… Ванесса?
Каким-то образом он ухитрился даже имени придать греховный оттенок, и оба шипящих звука «с» медленно соскользнули с его языка, как ленивые змеи, соблазнительно обвившись вокруг ее шеи, не давая ей дышать, не то что защищаться.
— Я…
— Попробовать один раз недостаточно… можно еще раз? У вас такая прелесть, что мне ужасно захотелось ее съесть.
Он смотрел на ее рот, и на мгновение Ванесса не правильно истолковала его хриплую мольбу и свирепо уставилась на него.
— Шоколадный мусс, Несси, — пояснил Бенедикт, мягко направляя ее руку обратно к креманке и слегка коснувшись при этом ее груди. Он заставил девушку зачерпнуть ложку и опять поднять к его рту.
Ванесса выпустила ложку из рук и с облегчением увидела, что он без возражений взял ее сам.
— Можете съесть все целиком, — сказала она угрюмо, оттолкнув креманку в его сторону и понимая, что это только начало ее мучений. Ну что ж, может быть, и придется с этим смириться, но вовсе необязательно, чтобы это ей нравилось. Раз он заявил, что они на равных, то надо вести себя соответственно, сохраняя хотя бы остатки своего достоинства. — И, пожалуйста, не зовите меня этим смехотворным прозвищем.
Он высоко поднял брови, якобы не понимая ее.
— Прозвищем? Вы имеете в виду Ван? Должен признаться, оно звучит чересчур кратко и непривлекательно.
При этом упоминании Ричард поднял голову, и его красивый лоб озабоченно сморщился, когда он увидел ее раздраженное выражение.
— Тебе не нравится, когда тебя так называют? Но ведь все это время… Бога ради, почему же ты ничего не сказала?..
— Я имею в виде Несси… и он это прекрасно знает! — Изо всех сил Ванесса старалась, чтобы ее возмущение Бенедиктом не затронуло того, кто был здесь совсем ни при чем. — Когда меня так называют, я чувствую себя какой-то престарелой нянькой.
— А я скорее имел в виду чудовище озера Лох-Несс, — спокойно проговорил Бенедикт, не спеша проглатывая еще одну ложку ее десерта. — Знаете, это таинственное существо, исчезающее и появляющееся, когда меньше всего его ожидаешь…
