— Он просто не с той ноги встал, наверное…
— Мистер Сэвидж всегда ведет себя как настоящий джентльмен, совершенно справедливо заметила миссис Райли. — И никогда не позволяет себе грубости, но на этот раз, видно, это так…
Ванесса пробормотала в ответ что-то невнятное и выскочила из кухни, прижимая ледяные ладони к пылающим щекам. Успокойся, успокойся, сурово твердила она себе, проходя по вымощенному плитами залу. Если он тебя уволит, ты сможешь обвинить его в сексуальном преследовании. Или он собирается обвинить в этом ее? Она почти застонала вслух при этой мысли, не замечая всей ее абсурдности, охваченная паническим ужасом предстоящего скандала. Ей придется уехать отсюда, а она привыкла считать это местечко своей тихой и безопасной гаванью в этом безумном мире. А что она скажет Ричарду? О, черт, черт, черт!
— Ну?.. — Когда она закрыла за собой дверь, Бенедикт Сэвидж, благодарение Богу, не сидел, как она ожидала, с угрожающим видом за своим безукоризненно аккуратным антикварным письменным столом, стоящим напротив застекленных дверей в сад. Он стоял почти у самой двери, положив руку на одну из книжных полок, опоясывавших стены, и непроизвольно барабаня пальцами по ореховому дереву старинной работы.
— Да, сэр? — Ванесса стояла, выпрямившись во весь рост, напружинившись перед надвигающейся атакой.
Он прокашлялся.
— Прошу прощения, если мой неожиданный приезд вызвал проблемы, но мне просто нужно было на какое-то время удрать из города, а Уайтфилд казался самым подходящим местом для этого. В квартире в Окленде бывает слишком много народу и… — он немного неуверенно пожал плечами, — …ну, я знаю, миссис Райли тревожится по пустякам… Просто передайте ей, что я вовсе не жду, что все будет организовано как обычно… и не нужно никакой суматохи…
Ванесса едва не разинула рот от изумления. Мистер Само Совершенство сообщает ей, что не рассчитывает на привычную безупречность. Бормочет что-то насчет домашних дел, когда нужно решить действительно важный вопрос!
Она посмотрела на его барабанящие пальцы. Нервы? Мистер Самообладание нервничает?
— Скажите ей об этом, ладно? — Пальцы внезапно остановились и хлопнули по дереву.
Взгляд Ванессы метнулся к его лицу, и она увидела, что он зорко наблюдает за ней. Она судорожно попыталась удержать быстро ускользающую из-под ног почву. Так он нервничает из-за нее? Сама мысль об этом привела ее в замешательство.
— О, да, да, конечно, сэр, — поспешно заверила она.
— Хорошо. — Он снял очки и, вытащив из заднего кармана брюк прекрасно отглаженный носовой платок, протер идеально чистые стекла и надел их снова. — Я никого с собой не привез.
— Так вы сказали, сэр… в кухне, только что, — добавила она под его безучастным взглядом.
— Разве я так сказал? А, да, конечно. — Он отошел от книжной полки и начал расхаживать по комнате. — Так… интересно, а где наша гостья?
Ванесса оцепенела.
— Если вы думаете…
Он тут же перебил ее с подозрительным видом.
— Думаю о чем?
— Что я, пользуясь вашим отсутствием, приглашаю кого-то останавливаться в вашем доме… — начала было она, разозленная тем, что он, вероятно, пытается найти какие-то надуманные причины для ее увольнения. Если он собирается уволить ее за то, что она с ним спала, пусть сначала признается в этом!
— Нет, ничего подобного. — Его ответ последовал так быстро, что, вероятно, был искренним, но с оттенком раздражения. — Если бы я вам не доверял, то не держал бы у себя на службе, не так ли? Просто я хотел спросить, знаете ли вы…
— Знаю что? — Теперь ей стало совсем не по себе. Может быть, следовало начать прямо с извинения и объяснения, а не ждать, когда он сам начнет разговор об этом. Но ведь, насколько ей известно, ее хозяин всегда был очень прямолинейным, иногда даже грубо прямолинейным.
Он перестал мерить комнату шагами и, подбоченившись, повернулся к ней. Вот он, момент истины. Ванесса храбро выставила вперед подбородок, чувствуя удовлетворение от того, что даже в туфлях на низких каблуках она по меньшей мере на дюйм выше него ростом. Что бы он ни сказал, она не будет чувствовать себя физически ничтожной рядом с ним!
— Тут была женщина…
— Женщина? — Ванесса почувствовала, что ее бросило в жар.
— Да, женщина. — При виде ее широко открытых глаз его голос приобрел жесткий оттенок, и он с оскорбительным видом уставился на нее. — Я имею в виду… сегодня ночью, когда я приехал около полуночи… в моей комнате… э… была женщина. — И добавил:
— В постели. Блондинка.
Ее молчание вызвало взрыв, но он сдержался, упрямо сжав губы, и настойчиво продолжал:
— У нее длинные, пушистые волосы… как золотое руно… — Бенедикт Сэвидж не отводил глаз от ее застывшего взгляда, на высоких скулах выступили слабые красные пятна. — Вы случайно не встречали ее здесь сегодня утром? Ее нигде нет наверху…
«Золотые? Пушистые?» Глаза Ванессы еще больше расширились, и она чуть не потрогала свою аккуратную французскую косичку, чтобы проверить, все ли волнистые, выгоревшие на солнце кончики волос, надежно упрятаны в середину.
Внезапно до нее дошло, что мистер Сэвидж никогда не видел ее с распущенными волосами. Для него она была просто Флинн, сдержанная, бесполая, незаметно управляющая его домашним хозяйством и осуществляющая надзор за реставрацией бывшего постоялого двора, в то время как он разъезжал по свету, обеспечивая себе роскошную жизнь проектированием домов, абсолютно непохожих на Уайтфилд.
Вместе с другими постоянными служащими Ванесса была всего лишь движимым имуществом, перешедшим к нему, когда он неожиданно получил наследство от дальнего родственника. Сначала, обнаружив, что дворецким у покойного судьи Ситона была молодая женщина, он заартачился, но затем получил безупречные рекомендации от юриста, распоряжавшегося наследством судьи. Однако при разговоре с Ванессой с глазу на глаз он недвусмысленно дал ей понять, что сохраняет за ней эту должность только до тех пор, пока на работе не отразится ее принадлежность к слабому полу. А этого так и не произошло.
— А что вы еще о ней скажете, кроме того, что она блондинка? — спросила Ванесса сдавленным голосом, не смея поверить, что ее невероятная теория может оправдаться.
— Не знаю, — вызывающе сказал он с грубоватой прямотой, как бы стараясь вызвать у нее новый шок. — Было темно… я не видел ее лица. И не спрашивайте — нет, я не знаю, как ее зовут, мы не успели представиться друг другу! Теперь, когда ваши похотливые подозрения не подтвердились, может быть, вы соблаговолите ответить на мои вопросы?
Его сарказм нисколько не задел ее. Она была просто потрясена, поняв, что была права в своих самых невероятных предположениях.
Сегодня ночью в постели Бенедикта Сэвиджа была только одна женщина, и этой женщиной была Ванесса. Но он даже не предполагал этого!
— Я… но… я… — По жилам у нее, как адреналин, разлилось облегчение, поставив ее перед еще более серьезной моральной проблемой.
До тех пор пока он не обнаружит, кто была женщина в его постели, ее работе ничто не угрожает…
— Это не плод моего воображения! — прорычал он.
Ванесса облизала губы.
— О… конечно нет, — поторопилась согласиться она, размышляя, насколько еще может хватить ее ничтожных актерских способностей, чтобы продолжать игру в неведение.
Бенедикт же воспринял это умиротворяющее замечание как сарказм и с силой повторил:
— Но я видел ее здесь, черт возьми! Голова у меня была тяжеловата из-за разницы во времени, но
