Не-Я, когда тень от Не-Меня съежилась, скорчилась, втянулась в шар, образованный скругленными кулисами и падугами, когда Тот-Кто-На-Сцене кинулся к телефону: звонить подполковнику Качке! – и после минутного разговора, положив трубку, вытер пот со лба…
Зал встал.
Овация.
Я боялся: сердце лопнет от восторга.
– …а вам спасибо, Валерий Яковлевич! Это ведь вы предупредили: приглядитесь к молодцу. Я, грешным делом, решил, что вы просто засуетились. Но сказал, кому надо. Вы, дорогой мой, как в воду глядели!
Горло начинает очень болеть. Очень.
– Убил? Он действительно убил кого-нибудь?!
Качка смеется:
– Ну почему сразу убил? Нет, Валерий Яковлевич, никого ваш пассия не убивал. Просто крупная афера, левые кредиты, то да се… Три дня назад закончился суд. Семь лет с конфискацией.
– Семь лет? Он же несовершеннолетний!
– Был несовершеннолетний. Детки растут, знаете ли.
Ну да, конечно. С августа прошлого года…
– С меня коньяк, Валерий Яковлевич. Вы выздоравливайте…
Мы прощаемся. И я успеваю, успеваю, успеваю крикнуть, терзая больное горло, ворваться прежде, чем Качка повесит трубку:
– Погодите! Вы сказали: с конфискацией? Это как?
– Вы странный человек, Валерий Яковлевич. Как обычно. Имущество отчуждается в пользу государства.
– Все? Все имущество? А… шарик? Вы помните:
– Который вы ему подарили? – успокоившись было, Качка вновь начинает хохотать. – Да, и шарик. В пользу государства. А что, надумали выкупить? Могу посодействовать…
Долго стою у телефона. Гудки в трубке. Метель за окном. Отчуждается. В пользу. Государства.
Мне кажется, скоро в зале будет аншлаг.
Завтра?
Через год? два? пять?!
Хлопает входная дверь.
– Тебе эпистола! – кричит Наташка, отряхивая снег с капюшона и воротника дубленки. – Поминальная!
Не поддерживаю шутки.
– Дай сюда.
Долго смотрю на белый конверт. Бюро Иммиграции и Натурализации.
– Лерка, ты чего? – Наташка волнуется. Трогает ледяной рукой мой лоб. – Поднялась температура?
Мне бы очень хотелось, чтобы все оказалось горячечным бредом.
Смотрю на конверт.
– Знаешь, Ната… Я боюсь, что из этой страны скоро придется линять.
– Лера…
Метель за стеклом колотится в окна.
