l:href='#n_629' type='note'>[629]
Для подтверждения показаний Левина о Менжинском с места вызвали Казакова. В отличие от Левина и Плетнева, Казаков не пользовался высокой медицинской репутацией, но в своих эксцентричных идеях о новых средствах лечения был, очевидно, искренен. Он применял (как в дальнейшем заметил Буланов) «такие мудреные лекарства, которые не только неизвестны медицине, но слабо известны самому Казакову».[630]
Это, к слову сказать, один из примеров того, как советские руководители хватались за идеи, отвергнутые специалистами в соответствующей области науки. То же было с лингвистикой Mappa и биологией Лысенко. Последний пример из области медицины относится к началу шестидесятых годов, когда ленинградское партийное руководство с энтузиазмом проталкивало метод лечения рака, изобретенный неким Качугиным и отвергнутый профессиональными врачами.
Менжинский безгранично верил казаковскому методу лечения «лизатами». В показаниях доктора Левина есть ироническое упоминание всяких толков о чудотворных лекарствах, разработанных профессором Шварцманом, который в свое время произвел хорошее впечатление на Менжинского. Затем наступило разочарование. А «затем была другая реклама, начали шуметь вокруг Игнатия Николаевича Казакова, и тогда он (Менжинский) обратился к Казакову… он был одним из небольшой группы крупных людей в то время, которым казалось, что он чрезвычайно им помогает».[631] Было даже специальное заседание Совнаркома, обсуждавшее казаковские методы лечения.
Казаков подтвердил показания Левина и сказал, что был вызван лично к Ягоде. Он, дескать, подчинился, испугавшись таких слов Ягоды: «Имейте в виду, что если вы попытаетесь не подчиниться мне, то я сумею вас быстро уничтожить».[632]
Вызвали Ягоду. По Маклину, он выглядел совсем иначе, чем в дни своей власти. Волосы поседели, недавнее самодовольство исчезло.[633] Но он все-таки излучал определенную мрачную энергию. Его показания были необычны и их следует считать многозначительными, несмотря на то, что позднее в тот же день Ягода взял их обратно.
Вышинский: Подсудимый Ягода, давали вы поручение Левину о вызове к вам Казакова для разговора?
Ягода: Я этого человека вижу первый раз здесь.
Вышинский; Значит, такого поручения вы Левину не давали?
Ягода; Я давал поручение Левину переговорить… Вышинский: С кем?
Ягода: С Казаковым, но сам лично его не принимал.
Вышинский: Я вас не спрашиваю, принимали вы его или нет, а я спрашиваю, давали вы поручение Левину переговорить с Казаковым?
Ягода: Поручения переговорить с Казаковым я не давал.
Вышинский: Вы только что сказали, что давали Левину такое поручение.
Ягода: Я давал Левину поручение об умерщвлении Алексея Максимовича Горького и Куйбышева, и только.
Вышинский: А насчет Менжинского?
Ягода: Ни Менжинского, ни Макса Пешкова я не умерщвлял.[634]
Вышинский поднял с места Крючкова, и тот подтвердил свою роль в убийстве Пешкова по приказам Ягоды. Прокурор снова обратился к Ягоде и прочел то место из его показаний на предварительном следствии, где Ягода признавался в умерщвлении Менжинского и Максима Пешкова.
Вышинский: Вы это показывали, обвиняемый Ягода?
Ягода: Я сказал, что показывал, но это неверно.
Вышинский: Почему вы это показывали, если это неверно?
Ягода: Не знаю, почему.
Вышинский: Садитесь. «Я вызвал Казакова к себе, подтвердил ему мое распоряжение… Он сделал свое дело, Менжинский умер». Показывали это, обвиняемый Ягода?
Ягода: Показывал.
Вышинский: Значит, зы встречали Казакова? Ягода: Нет.
Вышинский: Почему вы показывали неправду? Ягода: Разрешите на этот вопрос не ответить.
Вышинский: Вы отрицаете, что вы организовали убийство Менжинского? Ягода; Отрицаю.
Вышинский: В этом показании вы это признали? Ягода: Да.
Вышинский: Когда вас допрашивал Прокурор Союза, то вы как ответили на этот вопрос о своем отношении к убийству Менжинского?
Ягода: Тоже подтвердил,
Вышинский: Подтвердили. Почему вы подтвердили? Ягода: Разрешите на этот вопрос не ответить.
Вышинский: Тогда ответьте на мой последний вопрос. Вы заявляли какие-нибудь претензии или жалобы по поводу предварительного следствия?
Ягода: Никаких.
Вышинский: Сейчас тоже не заявляете? Ягода: Нет.[635]
Вышинский перешел затем к умерщвлению Максима Пешкова и продолжал допрос так:
Вышинский: Так что все, что говорит Крючков… Ягода: Все ложь.
Вышинский: Вы ему такого поручения о Максиме Пешкове не девали?
Ягода: Я заявлял, гражданин Прокурор, что в отношении Максима Пешкова никаких поручений не давал, никакого смысла в его убийстве не вижу.
Вышинский: Так что Левин врет?
Ягода: Врет.
Вышинский: Казаков говорит ложь? Ягода: Ложь. Вышинский: Крючков? Ягода: Ложь.
Вышинский: Крючкову по поводу смерти Максима Пешкова поручений не давали? Вы на предварительном следствии…
Ягода: Лгал.
Вышинский: А сейчас?
Ягода: Говорю правду.
Вышинский: Почему вы врали на предварительном следствии?
Ягода: Я вам сказал. Разрешите на этот вопрос вам не ответить.[636]
Американский наблюдатель на процессе отмечал, что Ягода говорил «с такой концентрированной злобой и яростью», что все присутствующие затаили дыхание «в тревоге и ужасе». Когда в допрос вмешался Ульрих, Ягода повернулся к нему и сказал (эта фраза не вошла ни в один официальный отчет); «Вы на меня можете давить, но не заходите слишком далеко. Я скажу все, что хочу сказать… Но… слишком далеко не заходите».[637] Все были вновь потрясены. Маклин пишет, что на процессе тайно присутствовал Сталин, сидя в помещении на хорах и наблюдая через окно. По его словам, был момент, когда многие увидели Сталина при переключении света. [638] Если это так, то, вероятно, при этой фразе Ягоды Сталин подумал, не проваливается ли весь его план.
Ягода имел больше причин сопротивляться процессу, чем кто-либо другой из подсудимых. Он помогал Сталину вернее всех, он сослужил ему незаменимую службу. Арест так подействовал на Ягоду, что он долго не мог ни спать, ни есть, и Ежов опасался за его психику. К нему послали для переговоров начальника иностранного отдела НКВД, вкрадчивого и льстивого Слуцкого. В ходе их разговора Ягода горько жаловался, что разрушен аппарат безопасности, который он создавал пятнадцать лет. А однажды сказал Слуцкому, что Бог, наверно, все-таки есть: от Сталина он, дескать, получал только благодарности, а от Бога получил то, что его теперь постигло.[639]
Но на процессе демонический взрыв Ягоды повис в воздухе. Вышинский перестал задавать ему вопросы и вновь обратился к Левину. Тот рассказал детали умерщвления Куйбышева и Горького, после чего Ягода эти детали подтвердил.
К концу утреннего заседания, когда Левин излагал подробности умерщвления Горького, Ягода вдруг
