– C Мищуком это не прокатит. Да и вообще… Я обещал, что его не тронут. Слово офицера давал…
– Никто твоего хуторянина трогать не будет! С ним проведут беседу, и он даст показания, что только на два дня приютил своего родственника, после чего тот ушел. О полковнике Лисове им не будет сказано ни слова. А второй схрон «невидимки» просто нашли в результате оперативно-розыскных мероприятий. Так же как и первый. Вот так вот… Ты еще учти, что доступ к пленным у американцев будет полный, но вот общение с «невидимками» будет сильно ограничено. Они это поймут, так как люди террор-групп, как ни крути – представители спецслужб, и во все времена эти самые спецслужбы крайне неохотно выдавали своих людей для допросов. Тем более иностранцам.
– Понятно… Ну тогда все нормально получится. А сейчас у нас какая задача будет?
– Сейчас… – Гусев ухмыльнулся и продолжил: – Сейчас обедать и возвращаться в расположение. То есть – наоборот: сначала в расположение, а потом обедать. Так как все переигралось, то когда именно прилетит Колычев – неизвестно. Поэтому сидите в палатке и постоянно будьте на связи. Если что изменится, я предупрежу.
Кивнув, я вдруг вспомнил волнующую нас с утра непонятность:
– Слушай, а куда все из лагеря умотали? И ночью что за колонны машин шли?
Гусев махнул рукой:
– Последняя проверка перед прилетом наркома и посла. С северной части массива еще целая дивизия подошла, вот те части НКВД, что здесь стояли, и пришлые, сейчас повторно лес прочесывают. Километров на семь-восемь в округе.
– Зачем?
– Положено так. И чтобы не расслаблялись. Хотя, если говорить честно, я даже не знаю, зачем именно. Тут опять Власик появился, и это он всем командует.
– Что-то главный телохранитель свое «тело» совсем забросил… Или сюда сам Верховный решил инкогнито приехать?
– Да ну, ты что? Уж я бы знал. Такие вещи просто так не делаются. А Власик, похоже, просто обкатывает взаимодействие службы охраны и приданных ей спецчастей НКВД. Вдруг в будущем подобную ситуацию всерьез отрабатывать придется? И насколько мне известно, он вчера прилетел и сегодня уже улетает обратно, так что ни о каком приезде товарища Сталина и речи быть не может!
– Все может быть…
Я в сомнении покачал головой, но командир только насмешливо фыркнул и приказал:
– Так, ладно, вы свободны, а то мне еще надо проследить, как инструктаж кимовских и шмелевских ребят проходит. – И уже уходя, добавил: – Не разбредаться! И чтобы постоянно на связи!
Ну на связи так на связи. Приняв приказ командира к сведению, мы сначала поехали к нам и поели, потом поспали, потом сходили к озеру – искупались. После купания был ужин и отбой. И все это делали, находясь на связи, даже во сне, похрапывая и дрыгая ногами, не слазили с этой связи и бдели, бдели, дожидаясь начальственного звонка.
Конечно, это я так шучу. В натуре же просто предупредили дежурного, чтобы в случае звонка он нас тут же нашел, а сами разбрелись заниматься своими делами. Например, после купания, пока щеглы занимались разглядыванием и переводом добытого на аэродроме журнала «Лайф», делая упор на фигуристые женские фото, мы с дозревшим наконец Маратом обдирали окрестные березы, собирая бересту для будущей наборной рукоятки его ножа. Целый ворох набрали и позже долго сортировали, отметая портачные кусочки. А потом, уже глубокой ночью, перед тем как уснуть, я констатировал:
– М-да… народ, а ведь час «икс» уже давно прошел! Но вы слышите эту тишину? Значит, мы все правильно рассчитали и вороги обломились по полной. Никого там, в лесу, не осталось. Никого, кто мог бы атаковать аэродром!
Разбуженный моими словами Змей пробурчал:
– Слышим, слышим. И если бы ты так не вопил, эта тишина была бы более полной! – И уже засыпая, невнятно, но с явной ехидцей добавил: – А наш командир – тормоз. До него только сейчас дошло, что операция закончена…
– Сам ты – тормоз!
– Мужики, заткнитесь, а…
Кто это сказал, я не понял, но предпочел заткнуться и, поправив подушку под головой, уснуть.
А позвонили нам только назавтра. В районе четырнадцати часов полевой телефон зазуммерил, и генерал-майор затребовал от своих людей опять прибыть на аэродром. Перешучиваясь насчет фальстарта, мы снова прикатили к штабу, но на этот раз, судя по всему, никаких накладок не ожидалось. Это стало понятно еще тогда, когда на первом КПП нашу машину остановили и пропустили дальше только связавшись с кем-то по телефону. И этих КПП было аж три штуки. В конце концов, продравшись наконец через бдительных часовых и остановившись возле штаба, я увидел в теньке, под навесом, невиданную картину. Там отирался целый взвод амеров, выряженных в парадную форму. То есть я так предположил, потому что на них помимо каких-то аксельбантов были напялены белые каски и белые же гетры поверх ботинок. А в той курилке, где мы сидели вчера, находились советские бойцы. Тоже все прикинутые, в новеньких габардиновых гимнастерках, и вооруженные недавно начавшими поступать в войска самозарядными карабинами Симонова.
Змей, увидев СКС, затрепетал крылышками и хотел уже было рвануть, чтобы разглядеть новинку поближе, но был остановлен вовремя появившимся Гусевым. Серега, оглядев нас орлиным взором, приказал построиться и, придирчиво оглядев каждого, выдал последние данные:
– Через час сюда прибывает самолет с генерал-полковником Колычевым и послом США в СССР – Гарриманом. Вы вперед не лезете, а находитесь в группе встречающих. Наркому на шею не бросаться и громкими криками свою радость не выражать. Это к тебе, Лисов, относится. В американского посла плевать тоже не рекомендуется.
Глядя на наши физиономии, командир задумчиво покрутил носом и признался:
– Будь моя воля, я бы вас вообще загнал к себе в кабинет и предложил встретить народного комиссара именно там. Но Иван Петрович почему-то приказал, чтобы вы были среди тех, кто будет встречать самолет. В связи с чем очень вас прошу – здесь будут иностранцы, поэтому не надо отсебятины. Илья, очень прошу!
– Гусев, я не понял твоих наездов! Когда я или кто-то из моих людей лажался в ответственных ситуациях?
Серега несколько секунд помолчал и признался:
– Никогда. Просто сейчас происходит что-то странное, а я не могу понять что, вот и нервничаю. Тот же почетный караул, – он кивнул в сторону, где остались расфуфыренные бойцы обеих стран, – к чему он вообще? Я не большой знаток протоколов: может, и положено, конечно, иностранного посла встречать с такой помпой, только все равно чувствую, что что-то не то.
– Власик здесь?
– Нет, он вчера улетел…
– А кто всем рулит?
– Каргополов.
М-да… командир 128-й авиационной базы особого назначения, генерал-майор Каргополов является здешним начальником, и неудивительно, что в отсутствии людей из Москвы именно он осуществляет руководство всем этим мероприятием. Только вот волнение командира передалось и мне, поэтому в нарушение уставов я скомандовал своим людям «вольно» и, выйдя из строя, подхватил Гусева под локоток, отводя его в сторону. А там тихо спросил:
– И что говорит генерал-майор?
– То, что я тебе сейчас рассказал.
– А кто-нибудь из людей Власика здесь остался?
– Полковник Мисхерия и майор Солодин.
Удовлетворенно хмыкнув, я ткнул Гусева в бок:
– Тогда возвращаю тебе твои вчерашние слова – «включи мозги»! Я тоже не знаток протокола, но вот зуб даю, что в самолете, который сегодня приземлится на аэродроме, будет находиться Верховный!
Серега некоторое время жевал губами и имел совершенно отсутствующий вид, но потом, видимо
