– Значит, я заслужил себе Варвару, – меланхолично проговорил я. – Не понимаю, почему тогда ты так раздражаешься.
– Ты – отец Аллы, внучки академика Семернина, – нервно произнесла Ольга, – и обязан об этом помнить.
Они с матерью всегда упрямо называли Николая Павловича академиком, хотя он был только членом- корреспондентом Академии медицинских наук. Я уверен, что если бы он не ушел в таком относительно молодом возрасте, то наверняка бы стал академиком. Но он им так и не стал. Мою тещу и жену всегда коробило, когда я поправлял их. Не скрою: я это делал намеренно, мне нравилось их дразнить. Но на этот раз я ничего не сказал, только спросил:
– Зачем ты пришла? Неужели для того, чтобы проведать меня? Или хотела узнать про алименты?
– Не говори ерунду, – нахмурилась Ольга, – у меня к тебе конкретное дело.
– Я тебя слушаю.
– Дело в том, что у меня появилась возможность отправить Аллочку в хорошую школу в Швейцарии. Насчет денег можешь не беспокоиться. Твои алименты никому не нужны, их не хватит даже на билет. Оплату возьмет на себя одна известная итальянская фирма, которая согласилась предоставить девочке этот грант.
– Поздравляю, – пробормотал я.
– Алле уже десятый год, мне нужно думать о ее будущем, – нервно добавила Ольга.
– При чем тут я?
– Ты – ее отец и согласно нашему законодательству должен дать разрешение на ее выезд в Швейцарию. Такое правило. Даже если мы разведены.
– Конечно, – кивнул я, – можешь даже не сомневаться. Все, что нужно, я подпишу. Пусть едет и учится. Интересно, какой она стала? Я не видел ее столько лет.
– Видимо, не очень хотел, – вспыхнула Ольга, – считал, что можно отделаться только выплатой этих грошей. Твоя собственная дочь тебя мало интересовала.
– Я много раз звонил, но твоя мама все время бросала трубку.
– Хватит обвинять мою маму. Прошло уже столько лет, а ты все никак не можешь успокоиться, – поморщилась Ольга. – В общем, давай заканчивать этот бесполезный разговор. Я прошу тебя приехать в следующий четверг в нотариальную контору и подписать все документы. Если не сможешь, я пришлю за тобой машину. Только, пожалуйста, побрейся и приведи себя в порядок. У тебя есть приличный костюм?
– Найду для такого случая.
– Тогда в четверг. Я еще тебе позвоню. У тебя не сменился номер телефона?
– Нет.
– Хорошо. – Она поднялась, огляделась. – Послушай, Некрасов, тебе нужно подумать о своей жизни. Нельзя так жить. И прогони эту женщину. Как ты можешь ее здесь терпеть? Она похожа на типичную крестьянку. Мне казалось, что ты человек с более утонченным вкусом.
– Она меня выходила, пока я лежал дома.
– Ну да. Понятно. Такое своеобразное чувство благодарности. А то, что я для тебя сделала, ты уже забыл. И как стал начальником цеха благодаря связям моего отца, и как продал нашу трехкомнатную квартиру, которая сейчас стоила бы миллион долларов, и как разрушил мою жизнь. Все это ты забыл? Или у тебя возникает чувство благодарности только к таким бабам, как эта Варвара?
Я молчал. Ни спорить, ни ссориться с ней мне не хотелось. Все это было в прежней жизни, о которой я не хотел вспоминать.
– Молчишь, – горько произнесла Ольга. – Ну, молчи, молчи. Плебей останется плебеем, что бы с ним ни делать. Моя мама была абсолютно права. – Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и сказала: – Ты даже не спросил про Аллу? Тебе неинтересно ее увидеть?
Я по-прежнему угрюмо молчал. Из нашего опыта совместной жизни я точно знал, что в таких случаях лучше молчать. Любой ответ спровоцирует либо истерику, либо выпады в мой адрес.
– Несчастный ты человек, – убежденно произнесла Ольга, – никого ты в жизни не любил. Ни меня, ни нашу дочь. Тебе нужна такая баба, как эта Варвара, чтобы сидеть на грязной кухне небритым и непричесанным и есть свой сыр, который наверняка уже давно просрочен. Не забудь, в четверг. До свидания.
Мое молчание действовало на нее хуже любых слов. Она вышла из дома, сильно хлопнув дверью. Через пять минут в квартиру поднялась Варвара, прошла на кухню, вопросительно взглянула на меня:
– Поговорили?
– Да. Она просит дать ей разрешение на выезд ребенка в Швейцарию. Хочет, чтобы Алла там училась.
– Ты согласился?
– Конечно.
– Правильно сделал. – Она подошла к плите, начала переставлять сковородки и кастрюли, затем обернулась ко мне: – Знаешь, я никогда тебе об этом не говорила, но я ведь помню, как вы познакомились дома у моей двоюродной сестры, с которой Ольга вместе училась. Ты тогда весь вечер смотрел на нее. И сестра мне сказала, что напрасно вас познакомила. Вы – люди из параллельных миров.
– Так и сказала?
– Да. И еще она мне тогда сказала, чтобы я тебя увела. Но я этого не сделала. И ты сам выбрал свою судьбу. Может, я тогда поступила неправильно, как ты считаешь?
– Не знаю. – Я с трудом поднялся, опираясь на палку. – В четверг нужно будет поехать в нотариальную контору, чтобы подписать документы. Ты поедешь со мной?
– Нет. Мне одной встречи с Ольгой было достаточно. Она так на меня смотрела, словно я ее прислуга. Нам лучше больше не встречаться.
В четверг я заказал такси и поехал по адресу, где меня ждала Ольга. Я побрился и постригся, надел свой лучший костюм, но брезгливое выражение с лица моей прежней жены так и не исчезло. Она явно стеснялась того факта, что такой мужчина мог быть отцом ее дочери. Как только мы подписали все документы, она попрощалась и уехала. С ней был какой-то пожилой юрист, а перед зданием ее ждала серебристая «Ауди» с приятным молодым человеком за рулем. Дочку я тогда так и не увидел.
Глава 8
Узнав о том, что генерал Бандриевский запросил увеличить его содержание, Рашковский зло пробормотал, что один хороший киллер сможет остановить неуемные аппетиты этого бандита – так он называл полицейского генерала. Но они с Кудлиным понимали, что такой человек им очень нужен. Бандриевский оправдывал свое содержание. Он передавал нужную информацию, прикрывал бизнес Рашковского, опекал его людей. Уже на следующий день генерал получил имена троих подельников Реваза Барнабишвили, которые были арестованы в тот же день и сразу начали давать показания на своего знакомого. Генерал приказал отправить сообщение в ФСБ о передаче задержанного в его управление. Но из ФСБ пришел вежливый ответ, что гражданин Барнабишвили проходит по делу, которое расследуется сотрудниками Федеральной службы безопасности.
Бандриевский приказал отправить второе письмо с подробными показаниями троих задержанных, в которых описывались криминальные подвиги гражданина Барнабишвили. На этот раз копия письма была передана в Следственный комитет. Именно тогда Кириллу Эдуардовичу позвонил его коллега из ФСБ и любезно сообщил, что задержанный рецидивист Реваз Барнабишвили по кличке Бес проходит не только по статьям за мошенничество и покушение на убийство в последние годы, но также имеет две прежние судимости за незаконную предпринимательскую деятельность и валютные спекуляции, едва не закончившиеся для арестованного высшей мерой наказания. Генерал ФСБ пояснил, что Барнабишвили был задержан по агентурным данным, и сотрудники Службы безопасности уверены в том, что он был послан криминальной группой известного бизнесмена и преступного авторитета Валентина Рашковского для принятия крупной партии наркотиков.
Выслушав своего коллегу, Бандриевский хмыкнул и так же любезно сообщил, что понимает проблемы, связанные с задержанием и разработкой дела гражданина Барнабишвили. Он только хотел уточнить, как были сформулированы причины ареста в аэропорту Шереметьево, тем более что у задержанного
