наградили своего офицера, был молчаливый кивок на вопрос Чон Дина:
– Мы все сделали правильно?
Конечно, Асанов не имел права даже отвечать на этот вопрос, но бывают случаи, когда можно нарушать самые большие секреты в мире. И он просто кивнул головой. И впервые за все время их экспедиции Чон Дин широко улыбнулся. Словно понял за пять минут до своей смерти весь замысел операции и героическую роль каждого из офицеров, участвовавших в этой экспедиции.
Труп его не был найден, но в горах еще долго рассказывали о маленьком киргизе, перебившем большой отряд контрабандистов. Некоторые считали, что он был человеком Алимурата, некоторые даже говорили, что он был послан из Пакистана.
А Асанов вышел на границу, унося почти бесчувственную от боли Падерину, и только спустя три дня узнал, что левую ногу молодой женщины спасти не удалось, и она стала инвалидом. В разгромленном длительной гражданской войной Душанбе не было ни хороших врачей, ни нужных лекарств. Началась гангрена, и врачам пришлось пойти на ампутацию, чтобы спасти жизнь молодой женщины.
А первая группа – Рахимов, Семенов, Борзунов вышла почти без приключений, если не считать легкого ранения Семенова, прикрывавшего собой командира группы.
Еще через два месяца появился секретный Указ президента, нигде не опубликованный, никем не читанный. В нем орденами награждались все члены группы Асанова, из которых трое получили их посмертно. А через несколько дней пришло сообщение из Душанбе, что границу перешел Абдулло Ташмухаммедов.
ГЛАВА 15
Захваченного Кречетова привезли в лагерь Нуруллы. Врач, осмотревший его, заявил, что он будет жить, хотя получил новое ранение в голову. Обрадованный Корнер приказал, не дожидаясь утра, грузить полковника в машину и вылетел почти сразу, даже не попрощавшись с Нуруллой, которого он так ненавидел.
На базе Кречетову перевязали рану, сделали укол. Но база Нуруллы была всего лишь походным лагерем. А вот на станции, уже в Пакистане, к нему был вызван специальный врач из Исламабада, который, осмотрев больного, категорически заявил, что тому нужен просто покой и хороший сон. И пока полковник Кречетов отсыпался в своей комнате, находясь под строгим надзором двоих охранников, Беннет и Корнер играли в шахматы, а Мосс, счастливый от благополучного разрешения операции, ходил между ними.
– Это здорово, – повторял он все время, – это действительно здорово. Вы сумели вырвать его из рук команды смертников, лучших «коммандос» КГБ.
– КГБ уже давно нет, – возразил Корнер, глядя на доску, – там сейчас СВР и ФСК.
– Какая разница, – отмахнулся Мосс, – все равно КГБ. Видимо, этот полковник был для них очень важен, раз они пошли на такой шаг.
– С этим я, пожалуй, соглашусь, – произнес Корнер, передвигая фигуру, – он действительно для них представляет какую-то исключительную ценность. Они пошли просто на беспрецедентные меры, чтобы его освободить.
– Да, – согласился Беннет, – а потом как-то глупо его оставили.
– Что вы хотите сказать? – насторожился Мосс. – Думаете, он два раза сам сдавался в плен?
– Конечно, нет, – сразу ответил Беннет, – в первом случае он вообще спасся чудом. Взорвался вертолет, а его выбросило взрывной волной на камни. Хорошо еще, не разбился, а лишь повредил себе ногу. А во втором у него было столько крови, что некоторые люди Нуруллы даже решили, что он мертв. С этим все ясно. Непонятно другое: зачем понадобилось выбрасывать целую группу смертников, чтобы освободить полковника, и без того возвращавшегося домой. Может, они боялись, что мы узнаем нечто такое, что заставит Нуруллу отложить обмен?
– Об этом я все время думаю, – согласился Корнер, – и вы правы. Этот Кречетов не тот, за кого он себя выдает. А наша главная задача – узнать, что за игру затеяли русские и кто такой этот полковник Кречетов.
– А с нападением на станцию все ясно? – уточнил Мосс.
– Практически, да. Это были конкурирующие с Нуруллой бандиты. Они решили убрать покровителей Нуруллы, чтобы затем расправиться и с ним самим. Вообще нужно издать положение, запрещающее нашим офицерам контакты с любыми уголовными элементами. От них одни неприятности. Достаточно было полковнику Оливеру Норту продать иранцам оружие через контрас, которые никак не могли сохранить такую сделку в тайне, как скандал получился грандиозным. Теперь будет похожий скандал из-за этого нападения.
– Но мы ни в чем не виноваты, – возразил Мосс, – нам приказывали налаживать контакты с представителями оппозиции, что мы и делали. Разве наша вина, что среди них так много контрабандистов, уголовников, подонков, проходимцев. Это скорее вина руководителей отдела, одобряющих наши тесные связи с людьми Нуруллы.
– Мне это известно, – кивнул Корнер. – Именно поэтому по возвращении я поставлю этот вопрос прежде всего. Куда идут наши деньги? На помощь каким группам и каким силам? Здесь много неясного и еще больше неизвестного. Нужно кончать с такой практикой. Пора отказываться от стереотипов мышления.
– Думаю, про нападение никто не узнает, – негромко произнес Беннет, продвигая вперед своего ферзя. – Это слишком невыгодно нашему начальству. Получается, что мы поддерживаем одних контрабандистов в пику другим. А это очень некрасиво. И поэтому трупы офицеров торжественно похоронят, а о нападении никто и не захочет вспоминать.
– Вы сегодня какой-то мрачный, – не выдержал Корнер. – Словно мы провалили всю операцию.
– Этого мы еще пока не знаем, – пророчески произнес Беннет.
– Нам нужно будет поговорить с нашим пленным, – решил Корнер. – Он не должен догадываться, что находится в Пакистане. Пусть думает, что он по-прежнему в Афганистане. Вы, Беннет, должны будете сыграть роль афганца, допросив его.
– Мне кажется, это не совсем верно, – не выдержал Беннет.
– Почему?
– Он должен понимать, что находится у нас. Только при таком раскладе он будет что-то говорить. Иначе мы ничего от него не добьемся. Афганским бандитам, которыми он был захвачен, ничего не стоит, узнав о его истинной стоимости, просто поднять на него цену. Здесь нужно действовать деликатнее.
В этот момент в комнату вошел Гарри Блант с текстом телеграммы для Беннета.
– Вам срочное сообщение, – доложил он.
– Что там? – недовольно спросил Беннет. – Прочтите.
– Установлено, – начал читать Блант, – что полковник Кречетов является одним из ведущих специалистов Службы внешней разведки России. Все утверждения о его принадлежности к пограничной охране фальсифицированы.
– Спасибо, идите, – Беннет взглянул на Корнера.
Тот от неожиданности даже укусил ладонь.
– Теперь все ясно, – выдохнул он.
– Значит, вы захватили старшего офицера русской разведки, – обрадовался Мосс, сразу понявший, как выгодно можно использовать эту неожиданную победу, обещавшую ему новое повышение по службе.
– Получается, так, – кивнул Беннет.
– Тогда ясно, почему русские так хотели вытащить этого Кречетова, – Корнер поставил фигуру обратно на доску. – Хорошо еще, что они его не пристрелили. А может, и не успели: наш вертолет появился так неожиданно. Или решили, что не стоит тратить лишних зарядов: полковник был весь в крови и без сознания. Но в любом случае мы поступили правильно, что доставили его сюда. Господа, вы понимаете, какого успеха мы добились?
