вчетверо листок бумаги. Когда я его развернул, то увидел, что весь листок исписан… чем бы вы думали? Тем, что я ненавижу больше всего на свете… Да-да, стихами… Сти-ха! — ха! — ха-ми! Вот полюбуйтесь, что я обнаружил в своём кармане:
Прислали человеку, у которого из-за сильной программы самообучения весь день занят и расписан до секунды — смотрите мой бортжурнал [Между прочим, никакого бортжурнала в портфеле, к сожалению, я не обнаружил! (Примеч. авт.)], - прислали мне стихи. И главное, я их был вынужден прочитать и даже записать первый раз в жизни и первый раз в бортжурнал. '12.30–12.35 — читал стихи. 12.35–12.40 — думал о том, зачем и кто их мог мне прислать!' Нет, стихи — это явная провокация. Явная провокация, только зарифмованная, И она может быть истолкована вами, потомками, совершенно неправильно, как неправильно — это я потом напишу. Пока скажу так: конечно, лучше, чтобы ченеземпры меня и не вспоминали, но не вспоминать обо мне совсем нельзя. Ведь мои младенческие годы и так остались незаписанными; что я говорил в три годика, о чём думал, о чём мечтал — не помню. Ни папа, ни мама не догадывались записать хоть что-нибудь. Вот вам и результат, значит, уже какая-то часть моей жизни осталась в лапах времени. Я у кого-то читал: что записано, то вырвано из лап времени. Только, товарищи современники и потомки, не подумайте, будто я собираюсь вести какой-нибудь там дневник или что-то в этом роде, какие пишут обычно девчонки или которые обычно советуют писать безвольным людям. Я читал недавно один детский журнал, впрочем, что это я пишу какие-то глупости про себя? Читал?! Не читал я этого журнала, а так, просматривал. Так вот в этот журнал одна девчонка письмо написала: что, мол, делать? Как избавиться от безволия? Ей в журнале отвечают так: этот вопрос, мол, серьёзный, он волновал ещё и Льва Толстого, который в юношеском дневнике тоже упрекал себя в слабоволии и искал способ укрепить волю. Ну, а дальше девчонке дали ряд советов, и среди них — вести дневник. Он, мол, поможет ей сформировать волю и характер. Дневник, мол, это в первую очередь разговор о самом себе: так ли, мол, живу, как надо?.. Ну и так далее и тому подобное. Мне, конечно, смешны презираемые мною ченеземпрские советы. Надо сказать, что я всё человечество делю на две части — на ченеземпров и чедоземпров. Ну, потомки будут с моей помощью знать, что такое ченеземпры и чедоземпры, а вот современники, может, и не успеют познакомиться с объяснением этих слов, потому объясняю: ченеземпр — это человек, недостойный земного притяжения, а чедоземпр — это человек, достойный земного притяжения. К ченеземпрам я отношу, ну, во- первых, всех до одной девчонок, поголовно, всех до одной без исключения. И мальчишек, не всех, конечно, а всяких там лириков и прочих. Их я тоже отношу к ченеземпрам, а остальных, очень немногих, я называю чедоземпрами. А чтобы вы поняли и разделили моё отрицательное отношение к девчонкам, я прилагаю к своим воспоминаниям заметку Всемирного фонда охраны природы, которая появилась в Париже по поводу деятельности Кристиана Диора, этого всемирно известного законодателя мод.
'Законодатель парижских мод Кристиан Диор был недавно публично обвинён в том, что его деятельность наносит серьёзный ущерб животному миру не только Франции, но и других стран. Это обвинение содержалось в открытом письме, направленном на его имя руководством Всемирного фонда охраны природы. Появление каждый год с лёгкой руки Диора всё новых и новых моделей всевозможных изделий из меха, шуб, а также плащей из натуральной кожи ведёт к тому, что вследствие хищнического истребления на потребу моде некоторых разновидностей редких млекопитающих они могут вскоре вообще исчезнуть с лица Земли'.
Представляете: могут исчезнуть с Земли!.. А может, и в скором времени исчезнут по вине девчонок, которые, я знаю, все до одной модницы… Хотя, впрочем, должен взять несколько слов обратно. Дело в том, что, пожалуй, не все до одной — например, в нашем классе учится Аня Брунова. Она у нас с литературным уклоном, будущий писатель: сказки сочиняет, рассказы, один её рассказ даже в каком-то журнале был напечатан. Но больше всего она любит сочинять сказки, она у нас в школе на вечерах самодеятельности всегда исполняет разные небылицы собственного сочинения.
Кстати, это, может быть, именно она и напишет обо мне роман из какой-нибудь вновь открытой серии, вроде 'Сверхжизнь сверхзамечательных!'..
Ну и как вы считаете: Анна Брунова из нашего класса человек достойный земного притяжения? Хотя мне и неприятно произносить это, но я первый сказал громко про себя: 'Да! Достойна!'
А насчёт земного притяжения вообще тут объяснять нечего. Ведь земного притяжения достойны немногие люди, но больше всех земного притяжения достойны мы, псипы, первым и пока единственным представителем которых являюсь я — Юрий Иванов. Теперь я должен объяснить вам, что же это такое — псип. Такого человека пока нет, но будет. Будет человек. Он, как птица, без всяких самолётов, просто, взмахнув руками, будет взмывать в небеса, с неба будет нырять в море и плыть под водой, как дельфин, со скоростью семидесяти километров в час, затем выпрыгнет на берег, как летающая рыба, и помчится по земле со скоростью гепарда. Гепарда… Одним словом, у природы он должен перенять всё самое ценное: даже под землёй обязан проползать, как проползают кроты.
