давно…
— Ты, конечно, этого не знаешь, — тоном, исполненным торжества, проговорила Селма, — но так зовут хозяина дома, что находится за нашей виллой. Я спросила Памелу, кто он, наш сосед, и она сказала, что его фамилия Элтхауз. Как думаете, это тот самый?
— Я бы сказал, очень на то похоже, — протянул муж, — хотя он никак не отреагировал на мои слова о том, где мы остановились. Элла, как ты думаешь, он бы нам сказал, что мы соседи, если бы мы его не обидели…
— Обидели? — вскинулась Селма, переводя подозрительный взгляд с одной на другого. — Чем вы могли его обидеть? Ради Бога, Элла, что ты там натворила?
Ну конечно, это она что-то натворила! Как и ожидалось, есть на ком отыграться. Придется, наверное, все объяснить. Однако Данбар пресек ее намерение:
— Ну, как тебе известно, Кэй стошнило прямо на стоянке, и этот человек предложил свою помощь. Он, кстати, вообразил, что мы женаты, но был не в восторге от нашего поведения.
— Что он вообразил? — Селма ошеломленно уставилась на мужа.
Данбар все так повернул, что впору было восхититься его фантазией. Он не только впутал ее, Эллу, но и значительно умалил долю участия в происшедшем самого Элтхауза.
— Шутка, она и есть шутка, — сказал Данбар, ослабляя узел галстука и перекидывая пиджак через плечо. — Ради Бога, Селма, он вряд ли поверил в наш с Эллой брак. Разве наша няня выглядит матерью двоих детей, я тебя спрашиваю? И слепому видно, что она слишком молода.
— Она всего на четыре года младше меня, — процедила Селма сквозь зубы, несколько пококетничав своим возрастом.
— Ну, конечно, Элла слишком молода,
Дан приблизился к французскому окну и попросил сына:
— Покажи папе, где мамина комната, Сол. А потом ты или Кэй принесите мне, пожалуйста, пива, пока я переодеваюсь.
— Данбар! — Селма еле сдерживала раздражение, но муж бесстрашно встретил ее разъяренный взгляд.
— Да, и попросите Памелу принести мой чемодан.
Элла провела неприятный вечер в одиночестве. Покормив детей ужином и уложив их в постель, она послала Памелу сказать хозяевам, что у нее болит голова и это мешает присоединиться к ужину. А сама приготовила себе салат и съела его в своей комнате, заперев дверь и закрыв окна.
Настроение паршивое, да еще эта духота… Но по сравнению со всеми событиями дня все это — чепуха. Господи, что же делать? Элла почти уверена, что та женщина ее мать. И находится где-то совсем рядом. Боже, как такое можно вынести?
Перепалка с Селмой после того, как ускользнул от допроса муж, разумеется, не подняла настроения. Бесполезно пытаться объяснить разозленной женщине, что Данбар вовсе не называл Эллу своей женой. Подика расскажи все, когда надо утаить подробности, предшествующие нескладице взаимных представлений. Возможно, если бы Селма узнала, как странно, с раздражением, Элтхауз разговаривал, как был оскорбительно бестактен, та изменила бы свою точку зрения. Но хозяйке и дела нет до чувств няни, ее беспокоило только, как инцидент мог отразиться на ней.
— Я считаю, ты поступила безответственно, — заявила Селма, расхаживая по террасе.
Ну что ж, этого следовало ожидать — вся вина свалилась на нее, Эллу.
— Ты видела его дом? Ну конечно, видела. Он огромный и, следовательно, очень дорогой. Этот мужчина, должно быть, ужасно богат.
— Возможно, — ответила Элла. — Правда, есть вероятность, что он только снимает дом, как, например, мы.
— Сомневаюсь, — решительно отбросила подобный вариант Селма. — Я почти уверена, что он там живет. Интересно, он женат? Я бы хотела познакомиться с его женой.
Элла, вздохнув, провела руками по волосам. Чтобы Селма познакомилась с Элтхаузами? Ну это было бы уже слишком! Впрочем, Элла сомневалась, что мать узнает ее после стольких лет, но имя… Оно выдавало с головой. Как бы поступила Сара, если бы незнакомые люди ей представили ее собственную дочь? Признала бы ребенка или равнодушно отреклась? Господи, просто какой-то кошмарный сон!
На следующее утро Элла встала еще раньше обычного. Ее организм, возможно, уже приспособился к разнице во времени, но тягостные мысли не давали спать. Как только стало совсем светло, девушка, измученная бессонницей, устало поднялась с постели. Сейчас разве что купание в океане могло бы освежить. Только бы не встретить кого-нибудь из хозяев.
Элла скинула ночную рубашку и пошла в ванную почистить зубы. Один из этих мерзких летающих жуков покончил жизнь самоубийством в раковине, и пришлось куском туалетной бумаги взять его и бросить в унитаз. Бр-р!
Вернувшись в спальню, девушка достала из шкафа купальник. Жаль, что тот вызывающе вырезан на бедрах, но вряд ли кто-нибудь мог ее увидеть купающейся.
Черный купальник, незагорелое тело, — нет, надо признать, она сейчас не в лучшей форме. Такая бледная, непривлекательная — просто смотреть на себя противно. С другой стороны, может, это и на руку — уж очень не хотелось сейчас привлекать чье-либо внимание.
Обернув вокруг бедер полотенце, она вышла из дома. Утро здесь совсем не такое, как в Европе летом. Светло становилось только после шести часов, и переход от ночи к дню был таким же скоротечным, как и от сумерек к ночной темноте.
Солнце поднималось очень быстро, а тропический воздух казался прозрачным и сладковатым. Вдоль низкой каменной стены пучками росла трава. К пляжу вели плоские ступеньки. Ступни наконец коснулись прохладного песка. Удивительный коралловый песок — мелкий, но твердый, на нем четко обозначились тени. Хорошо видны на таком фоне крабы, суматошно удиравшие при приближении человека, некоторые из них такие крохотные, что, если б не шевелились, сошли бы за мелкие ракушки.
Время от времени морские птицы ныряли в волны в поисках пищи, издавая резкие неприятные крики.
Когда Элла добралась до воды, то не могла удержаться, чтобы не посмотреть на дом, о котором вчера говорила Селма. Отсюда, с их пляжа, он виден не полностью, что возбуждало фантазию. Можно разглядеть только широкую крышу, частично скрытую пальмами, и часть коралловой стены. Еще одно доказательство, сверх имеющихся, что сосед предпочитал уединение.
В одном Селма безусловно права — имение, судя по всему, было очень большим. В сравнении с домом Элтхауза вилла, которую снимали Бранеры, просто крошечная, хотя и состоит из четырех комнат, двора с бассейном и сада.
Вода показалась холодной; Элла почувствовала это, как только коснулась пены, набегавшей на берег. Ощущение ошибочное — уж очень теплым был воздух. По сравнению с Ла-Маншем океан горяч, как финская баня.
Вдруг Элле пришло в голову, что как раз в это время каждое утро она с балкона видела идущего по берегу незнакомца. Теперь-то ясно, кто совершал прогулки с такой удивительной пунктуальностью. Мужчина, кстати, всегда шел одним и тем же маршрутом. Вот такой любитель утренних прогулок — Джеф Элтхауз. Сейчас, чего доброго, появится и обязательно решит, что она намеренно лишает его столь необходимого ему одиночества.
Идея искупаться сразу потеряла свою привлекательность. Элла вовсе не желала встречаться с Джефом Элтхаузом и поспешила вернуться назад. Ничего другого и не оставалось, мужчина примерно в это время должен показаться из-за поворота. От одной мысли об этом неприятный холодок пробежал по телу.
— Вот мы и снова встретились, миссис Бранер.
Этот уже знакомый голос чуть ли не до смерти напугал девушку. Вздрогнешь от неожиданности, если думаешь что на пляже ты одна. А он, видимо, пока она разглядывала дом, приноравливаясь к температуре
