Морганта. Чуть слышался слабый звон доспехов и звяканье клинков, вытаскиваемых из ножен.
Доли, снова превратившись в невидимку, отправился к Вратам Ночи. Тарен заметил, что бард пристегивает широким ремнем к плечу свою арфу.
— Не уверен, что она мне потребуется, — признался Ффлевддур, — но никогда нельзя быть уверенным и в обратном. Ффлевддур Пламенный всегда готов к любым неожиданностям!
Рядом с ним Колл прилаживал на своей голой голове высокий конический шлем. Глядя на старого воина, на шлем, который плохо прикрывал лысую голову, Тарен вдруг почувствовал необыкновенную грусть. Он обвил руками шею Колла и тихо пожелал ему доброй удачи.
— Все хорошо, мой мальчик, — подмигнул ему Колл. — Не бойся. Мы вернемся раньше, чем ты успеешь подумать об этом. А потом назад, в Каер Даллбен. И дело сделано!
Король Моргант, закутанный в тяжелый черный плащ, остановился около Тарена.
— Я посчитал бы за честь взять тебя в свой отряд, — сказал он — Гвидион немного рассказал мне о тебе, да и сам я внимательно наблюдал за тобой. Я воин и сразу узнаю настоящих храбрецов.
Впервые Моргант обращался прямо к нему, и Тарен был так ошеломлен, удивлен и обрадованчто даже не смог ничего произнести в ответ. Он лишь, моргая, смотрел вслед удаляющемуся королю. Тот подошел к своему коню и вспрыгнул в седло.
Тарен увидел, что и Гвидион уже сидит в седле Мелингара, и подбежал к нему.
— Позволь мне идти с вами, — торопливо заговорил он. — Если я считался настолько мужчиной, чтобы участвовать в совете и идти рядом с тобой до самых Врат Ночи, то я в достаточной мере мужчина, чтобы сражаться вместе с твоими воинами.
— Неужели тебе так мила опасность? — спросил Гвидион, — Когда ты действительно станешь мужчиной, — мягко добавил он, — то научишься ненавидеть ее. Да и бояться тоже, как я. — Он наклонился с седла и пожал руку Тарену. — Пусть твое сердце всегда будет таким же смелым. А мужество свое ты еще успеешь показать.
Разочарованный Тарен вернулся назад. Всадники исчезли за деревьями, и роща казалась пустой и заброшенной. Мелинлас, привязанный рядом с другими лошадьми, беспокойно и жалостливо ржал.
— Эта ночь будет долгой, — сказал Адаон, пристально глядя на тенью нависшие громады Врат Ночи. — Ты, Тарен, первым будешь стоять на часах. Эллидир — вторым, до тех пор, пока не зайдет луна.
— Выкраиваешь себе побольше времени для сна и пророческих сновидений? — спросил Эллидир с презрительным смешком.
— Сегодня тебе не придется жаловаться на мои сны, — добродушно ответил Адаон, — потому что я разделю дозор с вами обоими. Спи, Эллидир, — добавил он, — а коли не собираешься спать, то хотя бы помолчи
Эллидир сердито завернулся в плащ и лег на землю рядом с Ислимах. Рыжая лошадка заржала и опустила голову, обнюхивая хозяина.
Ночь была холодной. Иней засверкал на сухой осоке, и облако смазало ясный и четкий круг луны. Адаон вынул меч и пошел в ту сторону, где редел лес. Белый свет луны заиграл в его глазах и на мгновение превратил их в две блестящие холодные звездочки. Он был насторожен, молчалив, мышцы его напряглись, как у ночного зверя, почуявшего опасность.
— Как ты думаешь, они уже добрались до Анну- вина? — прошептал Тарен.
— Скоро должны быть там, — ответил Адаон.
— Жалко, что Гвидион не позволил мне идти с ним, — произнес Тарен с горечью. — Или с Морган- том.
— Не жалей об этом, — быстро ответил Адаон. На лице его обозначилось беспокойство.
— Почему? — озадаченно спросил Тарен. — Я был бы горд следовать за Моргантом. После Гвидиона он, по-моему, самый великий военачальник в Прайдене.
— Он, конечно, смелый и могущественный человек, — согласился Адаон, — но я тревожусь за него. В моем сне, до начала похода, он стоял в кругу врагов, а меч его был сломан и обагрен кровью.
— Может быть, это ничего не значит? — попытался успокоить Адаона Тарен, — Неужели все твои сны сбываются? И все в них правда?
Адаон улыбнулся.
— Частичка правды есть во всем, надо только ее увидеть.
— Ты никогда не говорил мне, что видел во сне об остальных, — сказал Тарен. — О Колле, например, или о старине Доли, или о себе.
Адаон не ответил, он опять отвернулся и пристально вгляделся в уплывающий во тьму силуэт Врат Ночи.
Вынув меч из ножен, Тарен последовал за ним к опушке.
Глава четвертая В ТЕНИ ВРАТ НОЧИ
Ночь тянулась и тяжестью наваливалась на Тарена. Почти в тот самый момент, когда должна была наступить очередь Эллидира выходить в дозор, Тарен услышал шорох в кустах. Он резко обернулся. Все стихло. И теперь он уже не был уверен, слышал ли что-нибудь или это только показалось ему. Тарен затаил дыхание и стал ждать, напряженный и готовый к броску.
Адаон, чей слух был таким же острым, как зрение, тоже заметил движение в ближних кустах и через мгновение уже стоял рядом с Тареном.
А Тарену уже показалось, что он заметил короткую вспышку света. Рядом хрустнула ветка. С воинственным воплем Тарен выхватил меч и кинулся на свет. Золотой луч ослепил его, и в уши вонзился резкий вскрик.
— Опусти меч! — закричала Эйлонви. — Каждый раз, когда я тебя вижу, ты размахиваешь им или тычешь в кого-нибудь. Что за манеры?
Тарен ошарашенно отступил назад и застыл. Вдруг темная гибкая фигурка вылетела из тени и рухнула на Эллидира. Тот мгновенно вскочил, выхватил меч и стал беспорядочно рассекать им воздух, со сна не поняв, в чем дело.
— Помогите! Помогите! — раздался голос Гурджи.—
Гневный лорд испортит бедную слабую голову Гурджи своими рубилками и колотилками! — Он стремительно вскарабкался на сосну и оттуда, из безопасного места, грозил кулачком изумленному Эллидиру.
Тарен потащил Эйлонви подальше от светлой опушки, в тень деревьев. Волосы ее были растрепаны, платье изорвано и забрызгано грязью.
— Что ты наделала? — зашипел он, — Ты хочешь, чтобы нас всех убили? Погаси свой свет! — Он схватил золотой шар и тщетно, неумело попытался умерить его свечение.
— О, ты никогда не научишься обращаться с моей игрушкой, — сердито сказала Эйлонви.
Она отняла у него шар, прикрыла его ладонями, и свет исчез.
Адаон, узнавший девушку, положил ей руку на плечо.
— Принцесса, принцесса, — укоризненно сказал он, — ты не должна была идти за нами.
— Конечно, не должна была! — разгневанно поддержал его Тарен. — Она немедленно должна вернуться. Глупая, легкомысленная…
— Ее сюда не звали и не желают видеть здесь, — перебил его надменный Эллидир, подходя к ним. Он обернулся к Адаону: —В первый раз слышу от скотника разумные речи. Отправь эту маленькую дурочку домой к ее горшкам.
Тарен резко повернулся к нему:
— Попридержи свой язык! Я проглотил твое оскорбление ради нашего общего дела, но не смей дурно говорить о других.
Меч Эллидира как бы сам собой вылетел из ножен. Тарен поднял свой. Адаон встал между ними и поднял руку.
— Ну-ну, уймитесь, — приказал он, — неужто вам так хочется пролить кровь?
— Я не намерен выслушивать дерзости от скотника, — бросил Эллидир, — А ради этой судомойки я не намерен рисковать головой.
— Судомойка! — вскрикнула Эйлонви, — Ладно, я тебе еще как-нибудь отвечу…
