родила плотски, то уже не как Дева. И к чему мы отнесем слова: «Дух Святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя» (Лк.1:35), если, по его [2] мнению, Дева родила (Его) плотски, а не как прилично Богу? и каким образом указывала на Него звезда странно явившаяся (Мф.2:2–7)? А волхвы, водимые ею, пришли из Персии, отыскивая рожденного и отыскавши принесли дары, приличные и умом постигаемому и видимому; и ангелы, сошедшие с небес, соединившись с пастырями, воспели рождение словами: «слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (Лк.2:14). На что указывают эти знамения? на телесное или богоприличное рождение? И притом если мы безрассудно согласимся с его речами, то станем измышлять и превращение Слова и изменение Его в плоть; равным образом допустим и то, что Оно соделалось «грехом» и «клятвою» (2 Кор.5:21; Гал.3:13), если не будем внимательны к предыдущему и последующему в речи и к самому обычаю Писания (выражаться так или иначе). Но по мысли евангелий, мы под выражением: «Слово плоть бысть», справедливо разумеем пребывание Его во плоти.
Защищение Кирилла
Таинство воплощения единородного Сына Божия объясняет премудрейший Иоанн, написавший: «и Слово плоть бысть, и вселися в ны» (Ин.1:14). Понимая эти слова, как следует, блаженные отцы, собравшиеся некогда в Никее, назвали Его Словом, рожденным от Бога, чрез которое Отец все сотворил, светом от света, Богом истинным от Бога истинного, воплотившимся и вочеловечившимся, т. е. соединенным с плотью, имеющею разумную душу, и сделавшимся человеком, хотя и оставшимся в тоже время Богом. А что без превращения и без слияния совершилось дело соединения, что Слово Божие осталось, как сказано, тем, что есть, хотя и соделалось плотью, потому что неизменяемо по естеству, то для всякого несомненно Ибо воплощение не означает превращения в естество плоти, но (здесь) разумеется нечто другое, отличное от нее и соединенное с нею. Таким образом мудрствуя, блаженные отцы называли святую Деву Богородицею: ибо веровали, что родила воплотившегося и вочеловечившего того самого Сына, чрез которого все сотворил Отец. А изобретатель новых для нас хулений Несторий, ратуя против этого мнения, порицает слово Богородица, как неистинное; сказал же об этом так: «я, говорит, часто спрашивал их: Божество ли, говорите, родилось от блаженной Девы? Тотчас замолчат при таком вопросе. И кто, говорит, стерпит такую хулу, чтоб о той, которая родила храм, говорить, что чрез Духа в ней создан Бог? Потом когда присовокупляем: итак что неприличного говорим мы, когда советуем избегать этого названия, а держаться общего для обеих природ выражения? — то слова наши представляются им хулою. Или исповедуй ясно, что родилось Божество от блаженной Марии, или, избегая хульного выражения, почему, говоря мне это, притворяешься, что не говоришь? Итак когда он настаивает, особенно же нечестиво уверяет, что называющие Деву Богородицею должны исповедывать, что плод родился чуждым плоти и естество Божества отдельно, и что Слово Божие имело начало бытия от жены: то желая доказать, что мы совершенно чужды такого мнения (ибо не так сумасбродны, чтобы стали мудрствовать так, как не должно мудрствовать), говорим, что Дева родила Слово Божие, соделавшееся плотью, по писаниям, т. е. человеком, родила же Его плотски, т. е. по плоти, потому что Бог и Отец по божеству родил из себя Бога Сына. Поелику же рождаемое от плоти плоть есть, то Дева, как сама плоть, родила плотски. Когда говорится «плотски», то чрез это не уничтожается вышеестественность рождения, не отвергается деятельность Св. Духа, чрез которую Он образовал в утробе рождаемое; но лучше дается знать, что как Бог рождает по божеству, т. е. богоприлично, сообразно с своею природою, так и человек рождает по человечеству, т. е. плоть — плотски. Будучи же Богом по существу, Слово, хотя соделалось плотью, но произошло богоприлично, т. е. как прилично истинному Богу; потому что одно Оно имело мать неискусобрачную и сохранило Девой родившую Его по плоти. Удивляюсь, что опасающиеся называть святую Деву Богородицею, говорят, что она родила богоприлично: обыкновенный человек не рождается богоприлично. И дары, говорят, волхвами принесены были приличные и умом постигаемому и видимому, и (таким образом) опять разделяют после соединения на двое единого Господа Иисуса Христа: потому что умом постигаемый соделался видимым не чрез изменение существа, но чрез соединение с видимым телом. Священное Писание говорит, что святые апостолы были «самовидцы и слуги Словесе» (Лк.1:2), хотя не всякому ли несомненно известно, что Слово Бога Отца бестелесно, неосязаемо и невидимо? Но встречаю слова святых апостолов: «еже бе исперва, еже слышахом, еже видихом очима нашима, еже узрехом, и руки наша осязаша, о Словеси животнем» (1 Ин.1; 1). Итак приличные дары те (были принесены) одному, т. е. Христу: потому что Он равно Бог и вместе человек. Поэтому когда Он родился, воспевали хоры святых ангелов и полки духов, называя Его Спасителем и Избавителем. Они опасаются, чтобы в словах евангелиста: «Слово плоть бысть» (Ин.1:14) не разумелось какое–нибудь превращение божественного естества Слова, если выражение «бысть» сохранит свое собственное значение. Я хвалю опасение, но удивляюсь, что опасающиеся этого выражения и истинного и необходимого его значения, говорят, что Слово таким образом соделалось плотью, как соделалось, — говорится о Нем, — клятвою и грехом (Гал.3:13; 2 Кор.5:21). Потом, каким образом имеющие смысл не видят, что блаженный евангелист, сказавши слово: «бысть», тотчас уничтожает мысль о каком бы то ни было превращении, присовокупляя: «и вселися в ны» (Ин.1:14). Нелепо же и бессмысленно дерзать говорить, что Слово так соделалось плотью, как соделалось, — говорится о Нем, — клятвою и грехом: потому что Оно не соделалось самой клятвой, ни грехом, а (только) вменено было с беззаконниками, будучи праведным, дабы сделать недействительным грех (Мк.15:28. см. Ис.53:12); и назван клятвою благословляющий тварь, дабы разрушить клятву, тяготевшую над нами, и освободить от наказания верующих в Него. Итак не соделался на самом деле клятвою и грехом; но назван так, чтобы разрушить клятву и грех Поэтому, если так соделался плотью, то так же и разрушил плоть, как клятву и грех, и следовательно не соделался человеком и не воплотился на самом деле, но таинство существует в одном воображении и слово «вочеловечение» оказывается пустым названием; уничтожается же совершенно и надежда воскресения. Итак в чью смерть мы крестились? где слово веры, которое мы проповедуем? Исповедуя же, что Иисус есть Господь, и веруя, что Бог воздвиг Его из мертвых, спасаемся. Итак не в подобного ли нам и обыкновенного человека будет вера, и поклоняемся ли уже мы Слову, явившемуся ради нас в человеческом образе? Или не принял рабского образа свободный, как Бог? Или не смирил себя славный в высоте Божества? Или, будучи образом и равным Отцу, не снизошел до истощения Себя, хотя (в то же время) раздает твари блага от полноты своей? Но прочь злая мысль! Иначе учили нас блаженные отцы: они говорили, что самое Слово Бога Отца поистине воплотилось и вочеловечилось неизменно и неслиянно; а образ домостроительства совершенно непостижим. Во свидетельство сказанного приведу их слова.
