человека, бытие которого Он имел в мысли раньше того. И всякое другое создание Он творил сразу повелением Своим и приводил в бытие словом Своим как Бог. Поелику же человек есть животное поистине благообразное и богоподобное, то, дабы не показалось, что он — подобие высочайшей славы, — сотворен одинаково с тем, что не таково же, как он, Бог удостаивает его создание предварительного совета и личного участия. Образовав фигуру тела его из земли, Он делает его разумным животным и, чтобы он выделялся из всех разумностью своей природы, тотчас же назнаменал его нетленным и животворящим духом, ибо написано: и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою (Быт. 2, 7). Затем удостоил его рая сладости и даровал ему власть над всем, что на земле, поставил его начальником над плавающими и летающими, подчинил ему стада диких зверей, даже и породы ядовитых животных вместе с другими подчинил ему. А чтобы человек имел страх, Он повелел ему повиноваться естественным законам. Итак, человек был отображением высочайшей славы и образом боголепной власти на земле. Но поелику достигшему такой славы и сладости, во всяком случае, должно было знать, что он Бога имеет своим Предстоятелем, Царем и Господом: то, дабы от избытка благоденствия он не впал весьма легко в помысл об освобождении от власти и преобладания Имеющего державу, Он тотчас дал ему закон и ближайшим последствием преступлений поставил наказующую угрозу. Доколе существовал один и только один человек, еще не было на земле и никакого способа грешить. А чтобы он был и под законом, для него придуман был и некоторый вид сохранения заповеди: говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2, 16–17).
Затем из одного взятого у Адама ребра Бог творит жену, имевшую и служить ему для рождения детей, и сожительствовать ему как существо однородное с ним, и наконец просто пребывать с ним. Когда же лестью диавола она увлечена была к преступлению и вкусила от запрещенного древа, а вместе с нею пал и сам праотец Адам, то природа их была тотчас осуждена на смерть. И к жене Бог взывал: в болезни будешь рождать детей (Быт. 3, 16); а к Адаму: проклята земля за тебя (ст. 17). И сверх этого они лишены были того многовожделенного местопребывания, которым пользовались в начале, а также и рая сладости. И только тогда познали они, что были наги и лишены одежды, а потому имеют нужду в одеждах. По милосердию Божию, у них явились для сего нижние одежды кожаные. И матерью своею они признали землю, подверглись уловлению в сети тления и вообще, как я думаю, ничего недоставало у них к тому, чтобы оказаться в крайне бедственном состоянии.
3. Но кто–нибудь, думаю, скажет: если сотворенный человек имел дойти до столь великого несчастия, то не справедливо ли думать, что ему гораздо лучше было бы и не иметь бытия? Бог соделал славным и досточудным того, который спустя немного времени имел быть жалким и достойным сострадания, повинным проклятию и наказанию. Бог как Зиждитель по естеству, конечно, не мог не знать будущего. Поелику же, ведая это, творил Он его, то не обличает ли Себя более вреда, нежели пользы принесшим человеку, если имеющим быть несчастными поистине лучше было бы совершенно не родиться, согласно слову самого Спасителя, сказанному Им об ученике предателе: лучше было бы тому человеку не родиться (Мк. 14, 21). На это я скажу, что очень опасно и близко к крайнему безумию, или, лучше, прямо было бы безумием и даже гораздо более того — порицать Божественные намерения как неправильные и естество высочайшее или не считать заботящимся о надлежащем, или же считать его способным погрешать относительно полезного и лучшего для нас. Лучше было бы, если бы мы, считая естество Божественное непогрешимым в его советах и делах, удерживались от того, чтобы не думайте (о себе) более, нежели должно думать (Рим. 12, 3) и оставляли излишнее занятие этим как не свободным от вины. И сверх того, думаю, должно было обратить внимание еще на следующее: тем, которые получили бытие и притом во благо, лучше ли было бы не родиться или родиться и соделаться причастниками благости Зиждителя? Но в этом, как я думаю, никто не усомнится: ибо как имеющим быть несчастными, если они уже приведены в бытие, по справедливости лучше и вожделеннее было бы не получать этого бытия, так точно, думаю, наоборот, и для тех, которые не будут таковыми, является добрым и достохвальным делом — произойти на свет и жить. Так что же? Полагаю, что наша речь об этом должна быть переносима и на существа гораздо высшие нас: разумею блаженных Ангелов. Сотворены от Бога и из небытия приведены в бытие Ангелы и Архангелы, Престолы и Власти, Силы и Начала, и превысите их Серафимы. В числе приведенных в бытие был и сам змий отступник, и бывшие с ним лукавые силы. Они были вместе с другими святыми и разумными созданиями, наполняя вышние обители, отличаясь славою и по сравнению с нами находясь в состоянии несравнимо лучшем и превосходнейшем. Потому и от Господа сказано: с Херувимами вчиних тя (Иез. 28, 14). Но святые Херувимы имеют утвердившуюся славу и твердо сохраняют свое первоначальное состояние. Тысячи тысяч служат Богу, и тьмы тем предстояли пред Ним (Дан. 7, 10). Вместе с другими пал сатана и лишился своей славы. Итак, когда он вознамерился оставить свое первоначальное состояние, тогда, произвольно склонившись к оскорблению Бога, произвел то, что Зиждитель всяческих престал от творения, разумею святых Ангелов, и отверг столь славное и досточудное создание. После того как же не казалось бы обидным, если б не приводимо было в бытие доселе предстоящее и служащее Ему множество, соблюдающее себя в целости по отношению к сотворившему его Богу и не допускающее помысла о том, чтобы прийти в забвение о своем первоначальном состоянии? И что же, скажи мне, очень вредного для сего в том, что некоторые, вследствие надмения, утратили свое прежнее благосостояние? Те, которые лучше сих, остаются с Богом, и, богатно исполняемые Его благостью, воздают Ему честь продолжительными и непрерывными славословиями. И о них–то, думаю, говорит блаженный Давид: Блаженны все, живущие в доме Твоем: они непрестанно будут восхвалять Тебя (Пс. 83, 5). Окончив речь о сем, теперь то же самое исследование приложим и к себе самим.
4. Человек сотворен был в начале наделенный властью над собственными своими хотениями и обладая свободным стремлением к чему бы ни захотел: ибо свободно Божество, по образу Которого он сотворен. Так, думаю, а не иначе он был бы достохвален, если бы являлся свободным делателем добродетели и чистоту в делах имел бы, как плод расположения, а не как последствие естественной необходимости, которая совершенно не позволяла бы ему выходить из пределов добра, хотя бы он захотел делать и не то, что таково. Итак, человек в начале получил свободное и непринужденное стремление ума ко всему тому, что должно было делать; но по обольщению от змия неразумно обратился к тому, что не следовало делать, и за ничто почел совершить преступление. За это и осужден был на смерть и тление, так как Бог, думаю, предвидел имевшую быть от происшедшего большую пользу: ибо как скоро человек однажды уклонился ко греху и естество его стало недуговать стремлением к порочному, почти наподобие того, как и естество нечистых духов, он постоянно изобличаем был во зле, совершаемом им на земле. Итак, с пользою придумана смерть плоти, не к совершенной погибели приводящая животное, но скорее к обновлению и, так сказать, к будущей переделке соблюдающая его, как бы разбитый сосуд. А что живому существу придется потерпеть нетление, этого не не ведал Зиждитель, но напротив знал, что вместе с этим последует и разрушение непотребных дел, и уничтожение тления, и возведение к лучшему состоянию, и восприятие первоначальных благ. Он знал, что пошлет по времени Сына Своего в человеческом образе, имевшего умереть за нас и разрушить державу смерти, дабы обладать и живыми и мертвыми. Но что же? Если не все уверовали, то уже самое бесчисленное множество спасенных как бы ослабляет значение погибели оных и являет пустою печаль о них, едва не говоря так: вкушать от плодов путей своих (Притч. 1, 31): потому что, имея возможность, если бы захотели быть спасенными и избежать зла, в которое впали, они не приемлют Искупителя, то есть Христа. Так если бы какой садовник наполнил свой сад превосходнейшими деревьями, но затем не всем деревьям по разным причинам случилось бы избежать повреждения, то не подумает никто, чтобы решившийся заняться садоводством не хотел правильно вести это дело. И никто, думаю, не стал бы порицать его. Даже и напротив: он прилагал всю должную заботу о посаженных деревьях, а они пострадали от своей слабости. Неужели мы скажем, что лучше бы он совершенно не приступал к садоводству и не усаживал бы сада превосходнейшими растениями, но напротив уничтожил бы совсем способы садоводства, чтобы не потерпели вреда некоторые из посаженных растений? Не совершенно ли неразумно было бы считать это правильным?
5. Итак, если мы будем здраво судить, то не Зиждителя, приведшего нас в бытие, обвиним, а напротив себя самих, от своего произволения терпящих вред. Что приводя человека в бытие, Бог имел ввиду и то, что он подпадет тлению, но знал и способы врачевания, в этом ясно убеждает нас
