впадший в столь великое безумие и легкомыслие, оскверненный Иерусалим возвратить к лучшему состоянию, то и послал с небеси своего Сына, соделавшегося подобным нам, то есть человеком, для того, чтобы, поскольку прекратился ряд святых пророков, не свершивших своего дела (потому что они говорили: Господи, Кто поверил слышанному от нас (Ис. 53, 1), иудеи приняли наконец самого пришедшего Сына. А они достигли даже до такой степени безрассудства, что думали, будто могут взять и владычнее наследство, если только убьют святых; а потом дошли до высшей степени нечестия: с неистовством напали на самого Сына. Ибо сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его (Мф. 21, 38). Но и не этим только ограничивалось нечестие их: к святым пророкам они присоединили других, разумею святых Апостолов; не щадили крови и сих последних. Такой смысл имеет рассматриваемое нами пророчество. Ибо, кажется, божественный Иаков припомнил опять сделанное в Сикимах. Таков поистине смысл речи праведника; потому что каким образом кто мог бы принять уже совершившееся, как имеющее совершиться по времени? Итак, от совершившегося в Сикимах он возводит на одинаковую степень греха и совершенное относительно Христа, как несомненно и в отношении к первенцу Рувиму. Но что же Симеон и Левий сделали в Сикимах? Дина, сестра Симеона и Левия, вышла из шатра отца своего, чтобы посмотреть дщерей мест окрестных. Сихем же, сын Емморов, совершил над нею насилие, лишил ее девства. Тогда они, негодуя на это и замышляя убийство против них посредством обмана, убедили сикимлян принять унаследованное ими самими от отцов обрезание, добавляя, что они тотчас же вступят с ними в родство, как скоро они захотят сделать это. И когда те сделали это, то Симеон и Левин неожиданно избили их, думая, что в защиту свою они имеют достаточным оправданием то, что говорили: а разве можно поступать с сестрою нашею, как с блудницею! (Быт. 34, 31).
2. Теперь мы должны приступить к тому, что сему приличествует и как возможно лучше обработать умозрение наше, отовсюду собирая служащее к разъяснению дела. Распространяя речь об Иакове, мы сообщили о том, как и каким образом он проводил жизнь, каких имел жен и скольких чад был отцом. Мы говорили, что он имел первою женою старейшую из дщерей Лавановых Лию, второю же после нее не намного лет младшую Рахиль. Мы утверждали также, что Лия может быть для нас образом синагоги иудейской, а Рахиль — Церкви из язычников. Ибо Лия значит «трудящаяся», обладала зрением слабым и очами некрасивыми. Весьма трудилась и синагога иудейская, обремененная законом Моисеевым и слабым зрением видевшая таинство Спасителя. Рахиль же была прекрасна на вид и весьма красива. Так весьма красива и Церковь из язычников. У Лии была последнею дщерию Дина. И эта последняя могла бы быть образом общества обрезанных, которое было в последние времена, когда вочеловечился Единородный. Итак, когда последнее общество обрезанных, лишь немного выступив за пределы шатра отеческого, то есть законных обычаев, пристало или примесилось по учению к местным жителям, разумею святых Апостолов, уже не живших по–иудейски, но считавшихся как бы за иноплеменников: тогда и только тогда мысленно лишилось девства, приняв от них семена жительства во Христе и евангельского. Но негодовали на это некоторые из сынов Иакова, именно Симеон и Левий, то есть бывшие в числе послушных закону, и с ними священный и избранный род. Ибо Симеон значит «послушание», а Левий — «принятый» или «избранный». А что на святых Апостолов сильно нападали получившие славу священства по закону, причем с ними согласовался и народ, в этом как можно сомневаться? Они скрежетали зубами своими, именуя обращение, ими совершаемое, растлением и возводя на них самые неуместные обвинения. Ибо се, говорили они, вы наполнили Иерусалим учением вашим (Деян. 5, 28). Когда же порицали их, как не живших уже по–иудейски, то узнали, что обрезание чтится ими; вместе с тем узнали бы, что они ничем вообще не отличаются от них, если бы только захотели должным образом понимать учение Моисеево. Ибо не тот, сказано, Иудей, кто [таков] по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но [тот] Иудей, кто внутренно [таков], и [то] обрезание, [которое] в сердце, по духу, [а] не по букве (Рим. 2, 28–29). Видишь ли, как те, о которых мнение было как об иноплеменниках, сообразовались с иудеями, нося в себе обрезание в духе и иудея [которое] в сердце. Но и при всем том те еще прежде, взяв пророков, убили их и даже самого Еммануила. Таким образом Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их (Быт. 49, 5); потому что согласились и сошлись друг с другом, для нанесения обиды святым Симеон и Левий, то есть народ и священники. Выражение же: от воли своей поставлено вместо слов: по рассуждению и изволению. Ибо не просто и случайно произошли эти бедствия, и не без предварительного совещания приступили братья к таким дерзновенным действиям и обнаружили столь неуместную смелость; но вследствие взаимного соглашения приступили к совершению злодеяния, превышающего всякое злодеяние. Поэтому божественный Иаков отказывается от согласия на их заговор, отвергает правильность их совещания и предположения. В совет их, говорит он, да не внидет душа моя, и к собранию их да не приобщится слава моя (Быт. 49, 6). Это подобно тому, как если бы он сказал: ни очами ума моего я никогда бы не внимал таким советам, ни в сердце мое я никогда бы вообще не принял столь злых замыслов нечестивцев. Так и пророк Исайя оплакивал народ Иудейский, говоря: горе душе их! ибо сами на себя навлекают зло. Скажите праведнику, что благо ему (Ис. 3, 9–10). Поет также и Давид: Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей (Пс. 1, 1). И еще: возненавидел я сборище злонамеренных, и с нечестивыми не сяду (Пс. 25, 5). Посему божественный Иаков удаляется от иудейских советов; присоединяет также и причины сего и говорит: ибо они во гневе своем убили мужа и по прихоти своей перерезали жилы тельца (Быт. 49, 6). Ибо иудеи убили святых, как я сказал, руководимые нечестивою яростью к жестокости и бесчеловечию, приняв же всецело в свою душу суетную и безрассудную похоть, они несчастные перерезали жилы тельца, то есть Христа. Какая это похоть, о том мы уже наперед сказали; а именно, узнав, что Он есть наследник, они воспламенились похотью обладать наследством Его.
3. И обрати внимание на точность речи. Избили они человеков, а перерезали жилы юнца. Ибо предали святых смерти и пребыли мертвыми, ожидая времени воскресения. Но подобно тельцу, которому орел растерзывает жилы, пал, так сказать, на землю Христос, добровольно потерпев смерть плоти, впрочем не был держим смертью; но если и был мертв, как человек, однако пребыл живым по естеству Божества. Христос представляется под образом юнца (вола); потому что это животное есть очень сильное, чистое и священнейшее. Сын же есть Господь сил, Он не сделал никакого греха (1 Пет. 2, 22); напротив предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное и Отцу (Еф.5,2). Итак, пусть услышат пререзавшие жилы столь священного юнца: проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа (Быт. 49, 7). Что же они потерпели? Они изгнаны из земли своей, оставили землю отечественную, рассеяны и повсюду являются как странники, пришельцы и нуждающиеся. Истинно то, что какова птица, когда вылетит из гнезда своего, таков и человек, когда изгнан из мест своих. Но думаю, прилично присоединить и то, что между тем как для пререзавших жилы юнца это дело послужит к проклятию, для скорбящих и удаляющих от себя столь страшное преступление, оно будет искуплением, очищением и отпущением грехов. Мы найдем и это изображаемым сению законною. Ибо во Второзаконии читается так: Если в земле, которую Господь Бог твой, дает тебе во владение, найден будет убитый, лежащий на поле, и неизвестно, кто убил его, то пусть выйдут старейшины твои и судьи твои и измерят [расстояние] до городов, которые вокруг убитого; и старейшины города того, который будет ближайшим к убитому, пусть возьмут телицу, на которой не работали, [и] которая не носила ярма, и пусть старейшины того города отведут сию телицу в дикую долину, которая не разработана и не засеяна, и заколют там телицу в долине; и придут священники, сыны Левиины; и все старейшины города того, ближайшие к убитому, пусть омоют руки свои над [головою] телицы, зарезанной в долине, и объявят и скажут: руки наши не пролили крови сей, и глаза наши не видели; очисти народ Твой, Израиля, который Ты, Господи, освободил, и не вмени народу Твоему, Израилю, невинной крови. И они очистятся от крови. [Так] должен ты смывать у себя кровь невинного (Втор. 21, 1–9). Но хотя об этом в свое время сказано будет подробно, однако скажем и теперь следующее: ты понимаешь, как некоторые сами себя избавляют от обвинений в пролитии крови, причем юница предызображает собою для нас Еммануила. Я думаю, должно избавляющим себя от этого говорить следующие слова: руки наши не пролили крови сей. Но иудейский народ не найден будет когда–либо восклицающим это. Напротив, пререзывая жилы юнца, иудеи дерзнули сказать: «Руки
