брезговавшей ни конюхом, ни кучером, ни девчонкой-служанкой, ни развратной фрейлиной. И не от этой ли безудержной развратницы унаследовали Жанна и Бланка свой горячий темперамент?
И кто поверит, что Жанна была лишь простой свидетельницей неприкрытых любовных шалостей своей сестры и кузины? А разве Маргарита Бургундская не была внучкой Маргариты
Провансальской, жены Людовика IX, хранившей, конечно, верность своему супругу, но наделенной весьма незаурядным темпераментом, как об этом сообщают хронисты, и в частности сир де Жонвиль, автор
На протяжении столетий при французском дворе содержались шуты-карлики и уродцы, которым порою стоило большого труда удовлетворять «любопытство» некоторых придворных дам.
Мода на шутов существовала очень давно. Известно, что шут был уже при дворе Людовика Благочестивого в 814 г. При дворе Карла V их было трое, а в свите его жены Жанны Бурбонской (Безумной) и того больше. Все они считались состоящими на официальной должности. Имя одного из шутов дошло до нас, как благодаря его беспримерному остроумию и дерзости, так и в результате его громких успехов в постелях некоторых высокопоставленных особ. Его звали Тевенен де Сен-Лежье, и многие дамы мечтали познакомиться с изысканными развлечениями, коими он услаждал всю ночь напролет их подруг.
Поэтому более или менее заметный горб одного из братьев д’Онэ вовсе не служил помехой.
Заметим походя, что если официальная версия обвиняет братьев в использовании магии для соблазнения принцесс, то, по слухам, именно дамы прибегли к колдовству того же рода.
Будучи молодыми и красивыми, они в этом, конечно же, не нуждались. Но их положение отпугивало любого мало-мальски осторожного и разумного человека. Это было слишком опасно — ведь совращение жены сюзерена неминуемо каралось смертью.
Известно только, что во время следствия, проведенного по настоянию Филиппа Красивого и в результате которого погибло немало людей, замешанных в эту историю, был найден некий монах, весьма сведущий в вопросах колдовства.
Будучи лицом духовным, он находился в привилегированном положении — его дело разбирал церковный суд, который приговорил его лишь к пожизненному заключению в одиночной камере на хлебе и воде.
Что говорить о том, что в деле явно не обошлось без колдовства.
Теперь перед нами предстанет последний персонаж, на котором и закончится эта глава.
Считается, что именно Изабелла выдвинула обвинение против своих невесток, увидев подаренные ею богато украшенные кошельки на поясах братьев д’Онэ. Получив исчерпывающую информацию на сей предмет от Робера д’Артуа, графа Бомон-ле-Роже и смертельного врага своей тетки Маго д’Артуа, она якобы поделилась своими подозрениями с отцом, Филиппом Красивым. Остальное всем известно.
Конец Изабеллы трагичен. Она подняла восстание баронов против супруга, короля Эдуарда II, известного своими противоестественными сексуальными наклонностями. С помощью своего любовника Роджера Мортемера[42] она захватила короля в плен и заставила отречься от престола. Заключенный в замок Беркли, Эдуард был в 1327 г. убит: ему вонзили в задний проход раскаленный докрасна железный прут. Став королем, ее сын Эдуард III, супруг Филиппы де Геннегау, повесил Роджера Мортемера в Лондоне и отправил в 1330 г. свою мать Изабеллу в изгнание в замок Хертворд.
На этом кончается «дело Нельской башни»,
4
Загадка Иоанна I Посмертного
Подобно добродетелям, одно преступление всегда или часто порождает другое…
Проклятие
Как мы уже убедились, на определенном историческом этапе, точные даты которого архивные документы установить не позволяют, орден Храма, ранее называвшийся орденом бедных рыцарей Христа и Храма Соломона, стал переживать глубокие духовные перемены.
Под влиянием своих тайных магистров, в связи с открытиями, касающимися Иисуса Христа как реальной исторической личности, тамплиеры, как и император Германии и король двух Сицилий Фридрих Гогенштауффен, возвращаются к идее единого Бога и отвергают догму о божественности Христа.
Те члены ордена, которые, будучи наивными неофитами, отказывались во время церемоний посвящения осквернить крест, считая, что этим требованием просто подвергается очередному испытанию их вера, отправлялись затем на заморские поля сражений укреплять своими доблестными подвигами доброе имя ордена.
Тех же, которые, напротив, не моргнув глазом подчинялись беспрекословно приказу командоров и принимались топтать ногами деревянный крест или изображение креста на брошенном на пол старом орденском плаще, оставляли в Европе в качестве резерва, предполагая использовать их для достижения далеких и таинственных целей державы тамплиеров.
В один прекрасный день дело получило огласку из уст озлобленных, ущемленных в своем достоинстве перебежчиков. Почуяв удачу, король Франции Поспешил сделать своим сообщником папу, который и так уже был предан ему до глубины души со времен их ночного сговора в лесу Сен-Жан д’Анжели. Союз королевской казны с римской догмой обеспечил им победу.
И вот уже слуги правосудия смазывают маслом дыбу, а палачи-присяжные раскаляют добела щипцы для пыток. И как только было изъято золото Тампля и конфискованы его владения и командории, запылали костры.
От их черного вязкого дыма все погрузилось во тьму, заслонившую собой восходы и закаты и похоронившую на ближайшие 600 лет всякую надежду на европейское единство и мировую религию.
Однако победителям пришлось дорого заплатить за этот временный успех. Казалось бы, перед Филиппом IV и его потомством открывался новый путь, но как не похож он оказался на тот путь, который они себе вообразили.
Давайте совершим путешествие во времени на шесть с половиной веков назад, к роковым Мартовским идам, на берега острова Ситэ, так как все началось именно оттуда.
«Сего дня, 18 марта года 1313, в час вечери, Моле и его соратник были преданы огню в присутствии короля на Еврейском острове, напротив королевского дворца…» (Анонимные хроники, в книге «Историки Франции», том XXI, с. 140–143).
Прибавив к этой дате — 18 марта — одиннадцать дней, мы получим точную дату смерти по григорианскому календарю Жака де Моле, Великого магистра, и Жофруа де Шарне, приора Нормандии ордена тамплиеров. Дата их смерти — 29 марта 1313 г.
Приписываемое наиболее квалифицированными историками Жаку де Моле знаменитое пророчество,
