Драмы и секреты истории, 1306-1643

говорит о многом. Не будем же поражаться скандальным оргиям, происходившим в замке Ботэ-сюр-Марн, рядом с теперешним Ножаном. За замком — огромный в те времена Венсеннский лес. В дальнейшем Изабо Баварская устроила в нем свой причудливый «Двор любви». В нем в отличие от воспетого Петраркой прибежища его Лауры царила не платоническая любовь, а плотская, возбуждавшая самые низменные инстинкты и самые изощренные извращения, которые в данном случае были единственными, удостаивавшимися награды.

«Летопись монаха из Сен-Дени» сообщает нам, что во время церемонии посвящения в рыцари юного короля Сицилии, сына графа Анжуйского и кузена Карла VI, рядом с прославленной базиликой происходили поразительные оргии. А ведь в ней покоились короли Франции. Мы читаем в этой летописи: «Каждый стремился удовлетворить свою похоть, так что нашлись мужья, которым пришлось расплачиваться за непутевость своих супруг, и были также девицы, забывшие заботу о своей чести». Подобные дела, впрочем, творились в Ботэ-сюр-Марн сплошь и рядом, и придворные пиры завершались попросту свальным грехом.

На 17-м году своей жизни юная королева Изабо стала любовницей Луи Орлеанского и оставалась ею вплоть до его смерти в 1407/1408 г. Было ей тогда 36 лет. Через 10 лет, в свои 46 лет, она стала возлюбленной Иоанна Бесстрашного — убийцы Луи Орлеанского.

Но ни оргии в Ботэ-сюр-Марн, ни эти связи с французскими «принцами крови» не вызывали официальных скандалов. Добрый народ втихомолку судачил о них, но законный супруг — Карл VI — в те промежутки времени, когда его разум вновь возвращался к нему, не задавал никаких вопросов о законнорожденности детей Изабо. Все это, однако, прекратилось в тот зимний день 1416 г., когда граф Бернар VII д’Арманьяк, тесть Карла Орлеанского, только что назначенный коннетаблем, открыл Карлу VI глаза на связь с одним из почетных шталмейстеров, Луи де Буа-Бурдоном, иначе именуемым де Буаредоном, рыцарем, великим магистром дворца королевы, и одним из его советников. Связь эта длилась уже около 30 лет. Когда она началась, Изабо было 17 лет. Карл VI только что отбыл на войну во Фландрию, и ей казалось, что одинокие ночи не соответствуют ее темпераменту.

Луи де Буа-Бурдон был доблестным воином. В ноябре 1411 г. он защищал форт Этамп, осажденный войсками Иоанна Бесстрашного. В 1415 г. при Азенкуре он командовал одним из флангов королевской армии. В 1416 г. он был арестован в присутствии самого Карла VI. Долгое время он содержался с цепью на шее, со скованными руками и ногами в темнице замка Монлери. В конце концов его привезли в Париж. Несколько дней подряд он подвергался допросу под пыткой. В 1417 г. его приговорили к смерти за оскорбление величества и за предательство своего государя, короля Франции. Он был зашит в кожаный мешок с надписью: «Дорогу королевскому правосудию» — и брошен в Сену.

Так вот, едва де Буа-Бурдон был схвачен, Карл VI приказал доставить Изабо в Тур, а имущество, которое она накопила и спрятала в разных местах, чтобы скрыть его размеры, конфисковал. В Туре она находилась под неусыпным надзором трех тюремщиков, головой отвечавших за ее поведение. Ее заклятый враг коннетабль Бернар д’Арманьяк тогда же занимался распродажей ее нарядов, драгоценностей, мебели и прочего. Он явно зашел чересчур далеко.

Изабо Баварской удалось сохранить при своей особе некоего Ле Клера, лакея Луи де Буа-Бурдона. Через него она сумела завязать переписку с герцогом Бургундским, Иоанном Бесстрашным, которому она предложила заключить союз. Герцог тотчас же снял осаду Корбея и помчался с 800 вооруженными всадниками на Тур. Согласно заранее выработанному плану, Изабо направилась в аббатство Нуармутье, чтобы говеть там перед причастием. Тогда владыка де Фавез во главе 60 вооруженных воинов окружил церковь, взял в плен двоих из надсмотрщиков (третьему удалось бежать через ризницу), заковал их в цепи и возвратил Изабо свободу. В тот же момент в Тур входил Иоанн Бесстрашный во главе своего небольшого войска. Он увез королеву в Шартр. Положение во Франции менялось.

Когда-то связь Изабо с Луи де Буа-Бурдоном «дополнялась» связью с Луи Орлеанским. Впрочем, первый из них не усматривал в этом ничего дурного. А ведь были еще и «вечера» в Ботэ-сюр-Марн.

Вследствие всего этого законность некоторых из детей Изабо, бесспорно, оказывалась под вопросом, поскольку можно утверждать, что начиная с 1395 г. Карл VI не выносил даже вида своей супруги. Последний из детей, которого можно было еще считать рожденным от короля, был Луи герцог Гюйеньский, дофин Франции вплоть до своей кончины в 1415 г. Что же касается Жана, герцога Туренского и Беррийского, графа Пуату, умершего в 1416 г.; Карла VII, герцога Туренского и Беррийского; графа де Понтьё; Изабеллы, выданной замуж за Ричарда II Английского; Жанны, выданной замуж за Жана VI герцога Бретонского; Екатерины, выданной замуж за Генриха V короля Английского; Мишель, выданной замуж за Филиппа Доброго герцога Бургундского, — то никто из них не мог быть рожден от Карла VI.

Их отцами могли быть как Луи де Буа-Бурдон, казненный в 1417 г., так и Луи Орлеанский, злодейски убитый в 1407 г.: это зависело от дат их рождения. Нижеследующая таблица дает возможность читателю представить себе, насколько сложно разобраться в происхождении всех этих принцев и принцесс Франции того времени. Специалистам по родословным придется изрядно поломать себе голову над решением подобных задач по установлению отцовства.

Как явствует из приведенной здесь сравнительной таблицы, Карл VII и Жанна Девственница могли в равной мере считать своим отцом и Луи де Буа-Бурдона, и герцога Луи Орлеанского, но никоим образом — короля Карла VI.

Следовательно, существует две разгадки пресловутой тайны Шинона.

Либо Карл VII опасался, что его отцом был Луи де Буа-Бурдон. В этом случае в жилах его отца не было королевской крови, и сам он оказывался сыном просто какого-то дворянчика. Согласно верованию, о котором уже рассказывалось, священный характер происхождения суверена передавался его потомству (чем объясняется существование так называемых принцев крови); у него не было никакого права на то, чтобы притязать на французскую корону, коль скоро он не сподобился унаследовать того неотъемлемого свойства, которым наделяет доподлинная наследственность.

Либо же, наоборот, он был внебрачным ребенком, но — бастардом королевской крови с обеих сторон, через своего отца — Луи Орлеанского, брата короля Карла VI, и через супругу этого последнего, Изабо Баварскую. Тогда вполне допустимым оказывался принцип, по которому с учетом недееспособности впавшего в безумие короля должно было бы произойти его низложение и неизбежное призвание на престол его младшего брата Луи Орлеанского.

Если Жанна Девственница, внимая таинственным голосам, провозгласила, что Карл VII действительно является сыном Карла VI, то очевидно, что голоса вновь ей солгали.

Но, может быть, Жанна всего лишь заверила Карла VII, что в нем течет королевская кровь, так как, подобно ей, он был сыном Луи Орлеанского и Изабо Баварской.

Тем не менее такое подтверждение должно было оставаться тайным, ибо оно делало несостоятельными многие предвзятые мнения: оно означало незаконнорожденность потомства Генриха V Английского, супруга Екатерины, равно как и самого Карла VII, супруга Марии Анжуйской.

Ведь если бы (повторим это!) Девственница просто заявила престолонаследнику, что он доподлинно сын Карла VI, то в этих словах не содержалось никакой тайны. Но тайна-то была существенной, более того, она позволяла им обоим опознать друг друга, поскольку в 1440 г., когда Жанна дез Армуаз коленопреклоненной предстала перед Карлом VII в Орлеане, он, нежно помогая ей встать, сказал: «Девственница, душенька, добро пожаловать вновь, во имя Господа, коему ведома тайна, лежащая между Вами и мной…»

Так, через 11 лет после коронации в Реймсе, эта тайна сохраняла свое значение. Отсюда становится понятным ответ, данный Жаном де Бреалем на процессе по оправданию: «Тайна эта, уже ввиду своей важности, не подлежала раскрытию…»

Читатель обязательно спросит, каким образом Жанна была в состоянии утверждать, что Карл VII и сама она, несомненно, происходили от Луи Орлеанского, а не от Луи де Буа-Бурдона.

Мы ответим, что раз уж были предприняты усилия по подготовке всей этой пропагандистской кампании по возбуждению веры в будущее, то и Жанну Девственницу тоже тщательно подготовили к выполнению ее задачи. Ей было прекрасно известно, какие взгляды ей надлежало защищать.