Собрание писем к монашествующим

241. Не должно под предлогом страха быть избранной в начальницы думать о переходе в другое место.

Пишешь, что у тебя опять возродилось желание перейти в Арзамас. Считай это желание за искушение вряжие, так как оно внушается тебе как бы с насилием. Если бы на это была или будет воля Божия, то это может устроиться само собою. У Господа Бога всяких средств много. По воле же вражией ни в каком случае действовать не должно ни под какими благовидными предлогами. Враг тебя устрашает тем, что будто тебя в К. могут сделать начальницею. На подобныя внушения старинные люди отвечали так: бабушка сказала надвое, либо сделают, либо нет. И скорее последнее, потому что у нас с тобою нет начальнических достоинств. И это внушение просто вражие наругание, которым он вместе с этим и смущает тебя. Хотя и бывают такие случаи, что людей путающихся на молитве или в молитвенном подвиге Промысл Божий иногда устрояет на начальство для того, чтобы привести их в правильное и непрелестное положение, но делом Промысла Божия, Который все устрояет к благу и к пользе нашей духовной, не должно устрашать себя, а оставлять это на всеблагую волю Господню, с верою и преданностию покоряясь мановению Божественнаго о нас Провидениям, и между прочим строго исследуя свой помысл и ухищрения вражия, не скрывается ли тут тонкий какой-либо тщеславный помысл, который должно всячески отвергать, потому что тщеславие грубое и тонкое всячески приносит вред человеку. Враг по-видимому, устрашает тебя начальством; но если как должно разсмотреть это устрашение, то и окажется явно вражие ухищрение, которым тонко он путает тебя, чтобы породить в душе твоей, желание, к начальству. Так и считай это устрашение, и старайся презреть его.

Рукоделье оставлять тебе не следует, а только должно заниматься им в приличное время, не оставляя четочнаго правила и другаго молитвеннаго вычитывания, от которых враг тебя отвлекает, потому что все благословенное составляет существенную пользу монаха: от того исполнять это бывает тяжело, и как бы неудобно, и как бы все и всё этому мешают. Причины и тяжести таких неудобств есть ухищрение и отвлечение вражие, так как все благословенное ему не нравится, Ты же, зная это, понуждайся исполнять по благословению назначенное; равно не оставляй и устной Иисусовой молитвы.

Пишешь, что по временам ты очень ослабеваешь до малодушия, а иногда и до отчаяния. Знай, что главныя козни вражии две: бороть христианина или высокоумием и самомнением или малодушием и отчаянием. Святый Лествичник пишет, что один искусный подвижник отражал козни вражий их же оружием. Когда они приводили его в отчаяние, то он говорил себе и врагам: как же вы не так давно хвалили меня и приводили в высокоумие, — и чрез это отражал злой умысел вражий. Если же враги опять переметывались на другую сторону, и начинали хвалить, и подавать поводы к высокоумию и самомнению, то старец тут отвечал: как же вы не так давно приводили меня в отчаяние: ведь это одно другому противоречит. И таким образом сей подвижник с помощию Божиею отражал козни вражии их же оружием, благовременно употребляя одно против другаго. Также у тебя бывает иногда мысль возставать мужественно против врагов, и спрашиваешь: справедливо ли это? Противоположное сему малодушие показывает, что несправедливо. Не нашей меры возставать против злохитрых врагов, а всего вернее со смирением прибегать всегда к помощи и заступлению Божественному, призывая на помощь Самого Господа и Пречистую Его Матерь, как советует св. Лествичник: именем Иисусовым отражай ратники. Мир тебе.

242. Главная причина искушений — высокоумие. Перечисляет, искушения, коих причина самообольщение (1868 г.)

Говоришь, что если угодно Богу и Царице Небесной, чтобы тебе перейти туда, то тебе подастся к тому случай, и я тебя благословлю. А я тебе скажу, что если на то будет воля Божия, то тебя туда переведут без всяких усилий с твоей стороны. У Господа Бога средств много устроить это, если это полезно тебе, но никак не следует ни в этом, ни в другом чем-либо исполнять волю врагов душевных, смущающих тебя всякими внушениями и предположениями, которым ты доверяешь на том основании, что это тебе кажется

Вся стужающая тебе мысленная брань или путаница происходит от этого доверия вражеским внушениям, которым ты приписываешь какое-то значение или вероятие или которое ты хочешь уловить, вместо того, чтобы презирать их, призывая противу них помощь Божию. Главная же причина мысленной твоей брани, великое твое высокоумие, которое во всем проглядывает.

Не высокоумие ли это, что, получив некоторое временное успокоение от брани, ты поверила, что это хранение ума. Св. Иоанн Лествичник говорит: Елико отстоят востоцы от запад, толико хранение ума выше хранения помыслов и несравненно труднее онаго. А мы с тобою и помыслов своих не умеем хранить как должно, то откуда же возьмется у них хранение ума? Твое спокойствие было не хранение ума, а явная подсада вражия. Тебе казалось, что ограждена твердою стеною, что издали целый полк врага хочет проломать эту стену, что он потом заревел и убежал. И все это было одно наругание бесовское, потому что после, без всякой стены и безо всяких усилий оставил смрад у тебя под самым носом и ушел А ты еще задала себе вопрос: какая у него могла быть цель? И что это значит? Очень просто: бесовское наругание, попущенное ради твоего высокоумия; а цель его всегдашняя — смутить и отвлечь человека от смиреннаго молитвеннаго состояния. И благоухание иногда и иногда смрад — все это прелесть вражия, по слову св. Симеона Новаго Богослова. Враг возводит тебя до небес и низводит в бездну, и то и другое ради твоего высокоумия. Пишешь: «не могу вместить попечения о временной жизни, оно как цепью оковало дух мой». Не страшное ли это высокоумие? Сказано: попечение лукаво даде Бог сыном человеческим, да не в горшее уклонятся. Вспомни из жития пр. Макария, что ему говорил бес: он не пьет, и не ест, и вовсе не спит — одного только смирения у него недостает. Еще пишешь, что тягостно быть с келейными тебе. Зачем же набрала их? Если можешь жить одна без келейных, то можешь и отпустить их летом. У тебя есть стремление к уединению. Если N оно вредно, то почему же тебе оно, будет полезно? Ты, живя и среди людей, не знаешь куда деться от мысленной брани; что же было бы с тобою на уединении? Опять, что тебе приходило сильное желание умереть и не боялась смерти, все это обольщение вражие. Еще пишешь, что на тебя возложен великий сан. Никакого сана не возлагали на тебя. Сан — священство, игуменство; а что ты произнесла сугубые обеты покаяния и смирения, в этом никакого сана нет. Говоришь: «желанием желаю непрестанно чистым умом и, сердцем славословить Господа». Другими словами, нечистый желал бы быть чистым. Все это очень высоко; а достигается то, чего желаешь, покаянием и исполнением заповедей Божиих и смирением. Если, по словам св. Лествичника, и вошедши на всю лествицу добродетелей, человек должен молиться о помиловании, то тем более мы, грешные и немощные, сознавая, что страсти и грехи тянут нас к земле, должны каяться и смиряться; а паче меры за высокое не браться, потому что с высоты падают, и возносяйся поневоле смирится.

243. Много требуется разсуждения, чтобы познать различие добраго от злаго. О «прелестной» радости. Сиди в келлии, и та всему тя научит

Слава и благодарение Господу, что всесильнаго ради ходатайства и молитвенного предстательства Владычицы нашей Пресвятой Девы Богородицы мрачные твои помыслы хотя несколько прояснились. Хотя желание о переходе в Арз. не оставляет тебя, но иногда мысль тебе противоречит, и тайное внушение в сердце говорит, что это намерение и желание пустое. Сама пишешь, что внушение очень тихо и покойно; а напротив, когда разгорится в тебе желание удалиться из обители, то чувствуешь ожесточение, мрак, памятозлобие и ненависть к ближним и леность к молитве. Проразумевай же из сего, что желание это с шуией стороны и есть внушение врагов и ненавистников рода человеческаго, ищущих вечной нашей погибели. Св. Григорий Синаит пишет: «много требуется разсуждения, чтобы познать различие добраго и злаго… Явлены суть действия благодати, которых бес хотя и преобразуется подать не может: ни кротости, ни тихости, ни смирения, ни ненавидения мира, ни сласти и страсти утоляет, — это суть действия