преобразил ее, дабы явить в ней Свою жизнь. Я не был одолен скверной плоти; напротив, одолел ее сам, ибо есмь Бог. И повторю еще ради сугубой внятности: как, воплотившись (что и значит был послан), Я не соделался менее благостью Отца живого и сохранил Свое существо нетленное, так и всякий приемлющий Меня и сопричастный плоти Моей, оживет сам, но вполне преображенный Мною, имею же власть даровать жизнь, ибо поистине рожден от источника всякой жизни, от Бога Отца. И недаром воплощение — дело Отца, ибо сказано у Соломона: «Премудрость построила себе дом» (Притч 9, 1), и недаром благовестник Гавриил ведает сотворение божественной плоти как дело Духа Святого, ибо рек Пресвятой Деве: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк 1, 35), дабы уразумели, что Божество едино в существе Своем и узрели бы Отца, Сына и Духа Святого в триипостасном единстве, ибо не порознь вершат, но что одним соделано, то есть деяние целостного существа Божьего. Святая Троица единомысленна, как и единосущна, и единое произволение явлено в трех ипостасях: все исходит от Отца, через Сына, в Духе Святом.
Повторим же сказанное многократно: повторение может прискучить, зато с ним надежнее. В обычае у Христа, Спасителя нашего, прозревать во всем, что превосходит силы людские, руку Отца всемогущего. Он унизился, сделавшись человеком, но, хотя и принял рабский вид, но рабского состояния не воспрезрел. И однакож и сие было соделано лишь волею Отца. Породивший Его во всем сообразуется со словами Спасителя. «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела» (Ин 14, 10). Предавши, как должно, на потребу плоть, Он вознес Богу Отцу все превосходящее человеческое разумение. Так же и воздвигнуть свой храм в сердце девственницы значит отсечь для человека возможность приблизиться к нему.
Лев Великий
(†461)
В 440 г. папе римскому Сиксту III наследовал диакон по имени Лев. В потомстве он был прозван Великим, дабы тем подчеркнуть его историческое значение. Он может считаться последним свидетелем святоотеческих и первохристианских времен. Отцы золотого века один за другим отошли в вечность: Августин умер в 430 г., Кирилл Александрийский — в 444 г., перед смертью погрузившись в долгое молчание.
Нам мало что известно о его жизни до того, как он стал первосвященником. Мы даже не знаем точной даты его рождения. Вероятно, он родом из Тосканы, где в обычае были такт и благовоспитанность. В 430 г., когда Августин возлежал на смертном одре в Гиппоне, Лев уже был римским священнослужителем и деятельно участвовал в разбирательстве распри между сторонниками и противниками Августина на юге Галлии. Годом позже Кирилл Александрийский обращался к нему с просьбой о защите от происков Ювенала, епископа Иерусалимского.
РИМСКИЙ ЕПИСКОП
Избранный на римский престол диакон Лев находился в это время в Галлии с дипломатической миссией от Равеннского двора. Когда умер Сикст III, Лев был далеко от Рима, но, к общей радости, это не воспрепятствовало его избранию. К нему направили посольство, которое торжественно препроводило его в Вечный Город, где новоизбранный принял епископское посвящение. Понтификат Льва, один из самых долгих в истории папства, длился с 440 по 461 год. За двадцать перенасыщенных событиями лет епископ Римский как нельзя более возвеличил тогдашнюю папскую власть.
Во времена Льва папству выпали тяжкие испытания. Великим людям свойственно без видимых усилий оказываться на высоте событий: они не только предвидят их, но и управляют ими, по мере надобности вторгаясь в их ход.
Новый папа имел весьма высокое понятие о своем назначении. Он полагал, что папство, унаследовав власть древнего Рима, провиденциально призвано следить пути Церкви. Со времени епископства Петра Рим сделался церковным и вселенским центром. Папе надлежало надзирать за всеми Церквами Востока и Запада. Лев не только изыскал формулы, «с изумительной полнотой» выражающие это учение, но и утверждал его во всех жизненных обстоятельствах.
Прежде всего Лев был пастырем града Рима. Проповедовал он постоянно, упорно вытесняя языческие обычаи и суеверия, особенно астрологические, укоренившиеся среди римлян. Он обличал еретиков и манихейцев, по–прежнему наводнявших Рим. Он воздвиг во славу Божию рядом с храмом св. Петра монастырь под управлением Римского епископа.
Папа укреплял свою власть — как в метрополии, так и в самых отделенных провинциях. Он интересовался малейшими происшествиями, вникал во все раздоры. Он устанавливал требования к будущим епископам, обсуждал в Сицилии вопрос о сроках крещения, разъяснял Никите Аквилейскому, как должно поступать в случае варварского нашествия.
Иларий, епископ Арльский, силился подчинить своей власти все оставшиеся в границах Рима галльские провинции. Льва встревожило возросшее влияние арльского престола и епископа, которого он подозревал в затаенном намерении вырвать галло–романские епископаты из?под папской власти. Папа восстановил епископа Безансонского, смещенного Иларием, и предписал Иларию созывать соборы лишь в пределах ему отведенной провинции. К папскому посланию был приложен соответствующий эдикт императора Валентиниана III, что дало повод воинствующим галлам, вроде Тиллемона и Кенеля, в ярости обвинить папу в принижении авторитета Церкви, в том, что он по слабости своей прибег к помощи омертвелой светской власти. Но епископ Арльский был человек святой; он подчинился.
Лев, конечно, не хуже Амвросия сознавал дряхлость Римской империи и явную немощь Равеннской власти. На смену Риму пришел Константинополь. Оказавшись лицом к лицу с Западом и варварами, византийский Восток превратился в христианскую империю.
ОТНОШЕНИЯ С ВОСТОКОМ
Хотя внешняя благопристойность сохранялась и за Римом оставалось право повсеместного вмешательства, однако разрыв между Востоком и Западом, между Константинополем и Римом при Льве Великом обозначился со всей отчетливостью. Путем юридических ухищрений недомолвки маскировались, однако психологическое отторжение шло своим чередом. Восток нимало не затронули пелагианские распри, хотя они разыгрались в восточной сфере. А христологические несогласия, от Нестория до Евтихия, напротив, остались сугубо восточными происшествиями. Ни один западный епископ в них не вникал. Рим сохранял лишь показной авторитет. Расколы чаще всего начинаются и завершаются в сердце, а не в законоположениях.
Поначалу осложнения с Востоком носили богословский характер. Первое адресованное в Константинополь послание Льва Первого относилось к монаху Евтихию, ему вменялось в вину возрождение несторианской ереси. Монах, возглавлявший монастырь с тремя сотнями иноков, был близок к константинопольскому двору. Он был глашатаем богословских последователей Кирилла, отнюдь не удовлетворенных решением 433 г. о единении. Официальное изобличение монаха подтвердил в 448 г. Константинопольский собор. При поддержке Диоскора, преемника Кирилла Александрийского, и всемогущего евнуха Хризафия, Евтихий обратился в Рим с протестом.
Папа Лев высказался по существу вопроса в догматическом послании, направленном епископу Константинопольскому (в истории за ним закрепилось название «Флавианского трактата»), где учение о двух природах Христа изложено со всей необходимой ясностью и отчетливостью.
Последующие события развертывались по предуказанной Кириллом схеме. Подстрекаемый Евтихием Феодосии созвал собор, которым заправляли сообщники того же Евтихия во главе с Диоскором Александрийским. На соборе опять?таки ловко обошли папское послание, восстановили Евтихия и сместили его противников. Это постыдное представление сам папа назвал «ефесским разбоем», и название это осталось в истории.
Все приходилось начинать сначала. Новый собор был созван в Халкидоне, на азиатской окраине столицы. Догматические наставления папы Льва, изложенные во «Флавианском трактате», были торжественно провозглашены учением Церкви 25 октября 451 г. Папа одобрил постановления собора, за исключением уставного пункта 28, где заново утверждалось первенство константинопольского престола, уже признанное на вселенском соборе 381 г. Постоянный папский посланник в столице настаивал на
