указывает на особую заинтересованность этого города в торговле с Египтом.
Тесные связи приистмийских городов с важнейшими рынками колониальной периферии греческого мира создавали благоприятную почву для развития в них ремесленного производства. Крупнейшим центром гончарного ремесла стал Коринф. Как показали раскопки, здесь уже в VII в. до н. э. существовал особый квартал гончаров — так называемый «Керамик». Коринфские расписные вазы различных типов, от огромных кратеров (сосудов для смешивания вина) до маленьких арибаллов (флакончиков для благовоний), пользовались большой популярностью на рынках колониальной периферии, в особенности на западе — в Сицилии и Италии. Высоко ценились также коринфские изделия из бронзы. Однако главным источником богатства Коринфа и некоторых других соседних с ним городов северного Пелопоннеса была безусловно транзитная торговля между Грецией и странами варварского мира, в которой они выступали в роли посредников. В целях облегчения и дальнейшего развития этих торговых связей Приистмийские города первыми в европейской Греции ввели у себя денежный чекан. В конце VII в. до н. э. Эгина начала чеканить свою серебряную монету. Вскоре после этого появились первые коринфские монеты, украшенные фигурой крылатого коня Пегаса.
Как и повсюду в Греции архаического времени, развитие товарно-денежных отношений в городах Северного Пелопоннеса влекло за собой ускорение имущественного расслоения общества и резкое обострение социальных противоречий. В VII–VI вв. до н. э. Коринф, Сикион, Мегары и другие города этого района становятся ареной ожесточенной социальной борьбы, в которой столкнулись интересы дорийской родовой знати и массы рядовых общинников, или демоса, значительную часть которого здесь составляли остатки коренного ахейского населения, некогда покоренного дорийцами. Яркие картины этой борьбы запечатлел в своих элегиях мегарский поэт Феогнид — один из непосредственных участников и очевидцев происходивших в то время событий.
Подобно многим другим греческим полисам архаической эпохи, города Северного Пелопоннеса прошли в своем политическом развитии через этап так называемой тирании. Не избежал этой участи и родной город Феогнида Мегары. Мегарский тиран Феаген (он захватил власть в городе в 30–е годы VII в. до н. э.) прославился тем, что по его приказу были перерезаны большие стада скота, принадлежавшие местной знати. Феаген, видимо, рассчитывал, что с помощью этой акции ему удастся заручиться поддержкой народа. Однако его правление было недолгим. После его свержения в Мегарах началась новая полоса смут и гражданских распрей, свидетелем которых суждено было стать Феогниду.
Гораздо более сильной и устойчивой оказалась тирания в соседних с Мегарами городах Приистмийской зоны: Коринфе и Сикионе. Первый коринфский тиран Кипсел пришел к власти в 657 г. до н. э., изгнав из города влиятельный аристократический род Бакхиадов. Судя по всему, он пользовался поддержкой народа. Аристотель называет его «демагогом», т. е. «вождем демоса», и отмечает как исключительный для того времени факт, что Кипсел в течение всего своего правления обходился без телохранителей. Сын Кипсела Периандр (627–585 гг. до н. э.) отличался более жестоким и деспотичным характером. Геродот рассказывает о многочисленных его злодеяниях, жертвами которых стали даже некоторые из членов его семьи. Аристотель считает Периандра своего рода примером настоящего тирана и приписывает ему изобретение целого ряда мер, способствующих сохранению и упрочению тиранического режима. В основном эти меры были направлены против все еще могущественной коринфской знати, в которой тиран не без основания видел главную опасность для своей единоличной власти. Не ограничиваясь физическим истреблением или удалением из города наиболее влиятельных аристократов, Периандр всячески ущемлял интересы знати, запрещая представителям этого сословия заниматься гимнастикой, собираться на совместные трапезы и попойки, приобретать рабов и предметы роскоши и даже переселяться в город из своих сельских усадеб. За все это аристократия платила тирану ненавистью. Характеризуя внутреннюю обстановку в Коринфе в годы тирании, уже известный нам Феогнид Мегарский восклицал:
Несмотря на свою репутацию жестокого деспота, притеснителя граждан, Периандр был, несомненно, опытным и удачливым политиком. При нем Коринф стал центром морской державы, простиравшейся от северного побережья Пелопоннеса до берегов Адриатики. Продолжая политику, начатую его отцом Кипселом, Периандр пытался закрепиться на важном морском пути, ведущем из Греции на запад к берегам Италии и Сицилии. С этой целью он вывел колонию в Амбракию на побережье Эпира и в течение ряда лет вел упорную борьбу за овладение островом Керкира — старой колонией Коринфа, уже давно отпавшей от своей метрополии. В то же время Периандр пытался укрепить коринфское влияние также и в северной части Эгейского моря у берегов Македонии, богатой строевым лесом и полезными ископаемыми. Для этого им была основана колония Потидея на Палленс — западном выступе полуострова Халкидика.
Периандр был умелым дипломатом. Он поддерживал дружеские контакты с милетским тираном Фрасибулом, лидийским царем Алиаттом и, видимо, также с египетским двором. С помощью щедрых даров он заручился поддержкой двух крупнейших общегреческих святилищ: храма Аполлона в Дельфах и храма Зевса в Олимпии. Эта расчетливая политика, безусловно, способствовала усилению международного авторитета и престижа коринфского тирана и до известной степени помогла упрочить позиции династии Кипселидов в самом Коринфе. Сам Периандр продержался у власти свыше сорока лет и, умирая, передал престол своему племяннику Псамметиху. Этот последний, однако, вскоре был убит. С его смертью династия Кипселидов прекратила свое существование, а созданная ею держава распалась.
В соседнем с Коринфом Сикионе около ста лет (примерно с 670 по 570 г. до н. э.) правила другая династия тиранов, названная по имени своего родоначальника Орфагора «династией Орфагоридов». Самым известным из сикионских тиранов был Клисфен, правивший между 600 и 570 гг. до н. э. Его богатство и могущество, а также победы, одержанные им на колесничных состязаниях в Дельфах и Олимпии, завоевали ему широкую популярность во всей Греции. На сватовство дочери Клисфена Агаристы съехались, по словам Геродота, женихи из многих греческих городов, расположенных как на Пелопоннесе, так и далеко за его пределами. Особенно прославился Клисфен своим участием в так называемой «Первой Священной войне» (около 590 г. до н. э.), во время которой он, действуя в союзе с афинянами и фессалийцами, захватил и разрушил город Кирру (на побережье Коринфского залива), жители которого враждовали с жрецами дельфийского храма Аполлона. После этой победы сикионский тиран стал играть ведущую роль в делах так называемой Дельфийской амфиктионии (союза городов Средней и Северной Греции, группировавшихся вокруг дельфийского святилища).
Следуя в своей внутренней политике примеру коринфских Кипселидов, Клисфен всячески теснил и преследовал старую дорийскую знать Сикиона (сам он по происхождению, по-видимому, не был дорийцем). Вероятно, именно с этой целью он, по свидетельству Геродота, лишил причитавшихся ему почестей древнего аргосского героя Адраста, культ которого пользовался особой популярностью у сикионской аристократии, и передал их другому герою Меланнипу, считавшемуся заклятым врагом Адраста. Геродот приписывает Клисфену и другой знаменательный поступок. Он переименовал три древние дорийские филы Гиллеев, Диманов и Памфилов, дав им оскорбительные прозвища, образованные от греческих слов, обозначающих свинью, осла и поросенка. Свою же собственную филу, стоявшую до этого ниже дорийских, тиран велел впредь именовать «Архелаями», т. е. «владыками народа». Эта мера, если только сообщение Геродота соответствует действительности, воспринимается как своеобразное средство дискредитации родовой знати. Однако эта мера носила половинчатый характер, поскольку тиран Сикиона ничего не изменил в существующих учреждениях и оставил прежнюю структуру общества нетронутой.
Вообще радикальное переустройство общества, судя по всему, не входило в намерения коринфских и сикионских тиранов, озабоченных, как и все прочие тираны архаической эпохи, прежде всего «безопасностью своей личности и возвеличением своего дома» (Фукидид). Коренные социальные противоречия, вызвавшие в городах Северного Пелопоннеса мощный подъем демократического движения, на гребне которого и пришли к власти тираны, в сущности, так и остались неразрешенными. Поэтому после свержения тирании здесь снова наблюдаются новые вспышки острой классовой борьбы. Так, в Мегарах
