мировом рынке. Мы бы взяли в евро, рублях и американской валюте поровну. Как финансисты советуют. Только нам их никто не предлагает. Такая досада! Не надо испепелять меня взглядом, Чернов! Я не горючий материал. А Ольга тебя боялась. Вдруг бы ты счел ее убийцей. Молчу! Можно мне вернуться на свое место?
Я сжато изложила историю обнаружения расписки и с горячностью заверила Андрюшу, что Ольга ее не писала и не подписывала. Никаких денег по ней тоже не получала. Теперь и сам может у нее уточнить. Немного помялась и добавила:
— Тут еще такое дело…
— Это? — поинтересовалась Наташка и, восприняв мой еле заметный кивок как одобрение, вытянула из кармана зажигалку, обнаруженную мной в подполе сгоревшей Ольгиной дачи. — Я ее на всякий случай прихватила. Опять-таки, благодаря своей находчивости.
Я инстинктивно втянула голову в плечи. Почему-то казалось, что если Чернов начнет орать, так будет менее болезненно для ушей и вообще… Для общего самочувствия.
Приятно ошибаться в неблагоприятных прогнозах. Пока я вела сбивчатый рассказ о находке, Андрей заинтересованно вертел в руках эксклюзивную штучку и восхищенно цокал.
— А что еще нашли? — без отрыва от любования зажигалкой поинтересовался он.
— Больше ничего… Только щенка, — чистосердечно призналась я. — Ты переговори с Ольгой. Подобную зажигалку она видела у своего шефа на второй работе. Он приобрел ее кому-то в подарок. Честно говоря, мне не нравятся такие совпадения.
— А мне не нравится, что ты оставила ее у себя, — спокойно сказал Андрюша. — За чем?
— Боялась за Ольгу, — пояснила я. — Была уверена, что зажигалка ей хорошо знакома. Она помнит, что ее столкнули в подвал. Дальше — провал в памяти. А среди останков на пепелище обнаружен обгорелый труп человека. Честно говоря, вначале мы с Натальей были уверены, что это останки Дармоеда и зажигалка тоже его…
— Кого-о-о?
— Ну Ольгиного сожителя, который потом уголовником обернулся. Этим, как его… Игорем — Купцовым Николаем…
— …Викторовичем, — с готовностью подсказала подруга.
— Вот именно. Короче, я решила, что зажигалка принадлежала ему и Ольга каким-то боком причастна к его гибели. Кто ж знал, что он в это время в добром здравии готовился поминать саму Ольгу. Можно сказать, с риском для своей свободы. Интересно, что заставило его вернуться в Ольгину квартиру? Не желание же отобедать на поминках? Или он имел основания не опасаться за свою безопасность? Андрюша, а как установили, что Дармоед находится в розыске?
— Благодаря фотороботу, составленному со слов ранее видевших его жильцов дома. Так сказать, коллективное творчество. Добавили лишнее — бородку, усы, очки, вот и проявилась личность преступника.
— А в чем Дармоед… извини, мне эта кличка привычнее. В чем он обвиняется?
— Попробуй догадаться сама. Ты же у нас умная.
— Что ты ее постоянно унижаешь! — взорвалась молчавшая до этого момента Наташка. — Обзывается тут…
— Да я нисколько не обижаюсь, — миролюбиво сказала я, тронутая защитой подруги.
— Правильно, — поддержал Чернов, — на правду нельзя обижаться.
— В таком случае, ты… ты… — задохнулась в поисках подходящего обидного определения Наталья.
— А вот это — неправда. Я имею в виду то, что ты обо мне подумала. Могу и обидеться.
— Да ладно вам, — продолжила я миротворческую деятельность. — Все мы хороши. Попробую угадать! Андрей, господин уголовник, случайно, не мошенник высшей категории, прославившийся как непревзойденный мастер по части искусной подделки документов?
— Наталья, а ты сомневалась в умственных способностях Ирины! Правильно, он самый. Между прочим, очень талантливый художник. Раньше его криминальные «произведения» славились ручной работой, сейчас иногда прибегает к помощи компьютерной техники. Но это, если заказ срочный.
— Тогда договор дарения Ольгиной квартиры Владу — его рук дело, — подвела итог Наталья. — Не понятно только, как они сошлись, ведь Ольга с братом не общалась. Вернее, он не желал с ней общаться. Она-то в силу своего характера иногда пыталась узнать по телефону, как он поживает. Но братца для нее никогда не было дома.
Наташка с трудом подавила зевок. Несмотря на противоречащие стилю фен-шуй острые углы выводов, я поняла, что могу заснуть прямо на стуле, и, зевнув следом за подругой, добавила:
— Ольгина расписка в получении от Есауловой денег, надо думать, творчество все того же Дармоеда, вот только что все это значит? Кто заказчик этого «художества»? И почему Есаулова пропадает именно в день своей расплаты?.. Зря говорят, что утро вечера мудренее. Почти светает, а ни одной стоящей мысли в голове — сплошная каша.
— Значит, пора на боковую, — в свою очередь зевнул Андрюша, с хрустом потянулся, после чего безвольно уронил тяжелые кулаки на стол. Наташка, прикрывшая было глаза, испуганно распахнула их снова, пробормотав что-то про кувалды, которые Чернов всегда носит с собой.
— Я еще не рассказала тебе про двух Ольгиных племянниц, одна из которых — ло… Ой, да что же это такое? Ложная! Извините, оно как-то само зевается.
Я попыталась стряхнуть с себя сонное наваждение, представив себе, как Андрюша забивает своими «кувалдами» сваи. Ничего у него не получалось.
— Мне эта ложность уже известна. Продолжение, как говорится, следует. Еще поговорим. Где мне будет позволено разместиться?
Я не успела сказать, что там, где и раньше — в гостиной. Наташка решила застолбить свое право на ночлег в моем доме за собой, а Чернова отправить к Деньке. Кажется, не надеялась на надежность своих запоров и собачью защиту. Но мотивировала свое решение другим: две подобные нам с ней женщины равносильны всему больному контингенту одного сумасшедшего дома. Связываться с нами — себе дороже. Сами не знаем, что выкинем в следующую минуту. Наташка выкинула на стол свои ключи. Андрюша такой рокировке обрадовался. Только потребовал запасные ключи от нашего сумасшедшего дома.
Провожались долго. Сначала Наталья проводила Чернова в свою фазенду, потом он проводил ее ко мне вместе с любимым одеялом, а затем мы вместе с ней провожали его обратно — Наташке хотелось проверить, правильно ли он закроет калитку. Возвращаясь, вспомнили, что любимое одеяло подруги Чернов прихватил с собой. Одинокий Наташкин вопль про одеяло кощунственно попрал таинственную тишину ночи. И сразу, словно по взмаху невидимой дирижерской палочки, запели, зачирикали птицы. Взбодрились даже уставшие от недавно закончившегося концерта соловьи. Из Наташкиного дома, как кукушка из часов, выскочил Чернов. Пользуясь случаем, вылетела и Денька. Визжа от радости новой встречи с хозяйкой после недавнего расставания, стрелой понеслась к калитке. В доме у соседей зажегся свет. Мы с Наташкой мигом взлетели на крыльцо, на перилах которого подругу спокойно дожидалось любимое, но бесстрастное одеяло.
Короткая прогулка меня взбодрила. Во всяком случае, я, в отличие от Наташки, вполне осознанно доплелась до кровати. Приглушенный шум падения, донесшийся из комнаты дочери, свидетельствовал о том, что подруга заснула на ходу, либо, завернутая в свое любимое одеяло, потеряла ориентацию и свалилась с койки. Отсутствие криков о помощи, а равно болезненных стонов я расценила как добрый знак. Похоже, Наташка так и заснула, не осознав, что с ней случилось. Будить ее, чтобы спросить о самочувствии, не стоило.
Я выглянула из окна. Край розовеющего на востоке неба оживлял предрассветную серость. Спустившись взглядом с небес на землю, машинально отметила вылезающего из Наташкиной машины детектива. Ясное дело — несанкционированный обыск. Вот не спится человеку! Вспомнила об украденном чайнике, но совершенно равнодушно — завтра чистосердечно признаюсь.
Едва улеглась, как сон окончательно пропал. Я со злостью ворочалась с боку на бок, жалея, что заранее не выпила снотворное. Если выпить сейчас, как раз засну часам к семи. Пересчитала неимоверное количество белых слонов, перешла на мамонтов и отказалась от дальнейшего счета. Мамонты, покрытые
